Логово дракона - читать онлайн книгу. Автор: Кэтрин Джордж cтр.№ 13

Наоми приняла ванну и, готовая к ужину, решила позвонить Диане.

— Я получила твое послание и просто дождаться не могла, когда ты позвонишь, — поторопилась сообщить сестра. — Послушай, Наоми, я передумала. Я как самая настоящая эгоистичная свинья заставила тебя пройти через все это. А теперь меня мучают дурные предчувствия, так что придумай оправдание и возвращайся как можно скорей.

Наоми едва не бросила трубку.

— И это говоришь мне ты! В любом случае ты опоздала. Я уже вошла в работу. Ко мне здесь все прекрасно относятся. У меня даже есть в комнате персональный телефон, — ехидно добавила Наоми.

На другом конце провода воцарилось молчание.

— Ясно, — наконец безрадостно отозвалась Диана. — Ладно, раз ты должна оставаться — пожалуйста, но береги себя.

— И полагаю, указания твои не изменились? — прямо спросила Наоми.

— Да, конечно, только если это осуществимо.

— Постараюсь. Увидимся, когда я вернусь в Лондон.

— Отлично. Но, Наоми, пожалуйста, будь осторожна.

— Буду, не волнуйся.

Положив трубку, Наоми присела за туалетный столик и чиркнула пару коротеньких фраз в блокноте, которым ее снабдила Диана. Покончив с записями, она убрала блокнот в чемодан и, чувствуя себя отъявленной шпионкой и преступницей, запихнула чемодан поглубже в гардероб. Она не спросила у сестры, что той конкретно хотелось бы выведать, но одно не вызывало сомнений: поскольку никому из журналистов не удалось пробраться в «Гуал-э-Дрэг», можно, пожалуй, просто дать описание дома. Но о слепоте Брана она никому не расскажет. Она обещала хранить секрет — и не нарушит данное слово.

Спустившись в столовую, Наоми нашла там Брана, который сидел в своем обычном кресле со стаканом виски. Заслышав шаги, художник поднял голову. Лицо его было мрачно. Девушка села справа от него.

— Добрый вечер, — сказала Наоми, оглядев Брана. Яркая одежда удивительно контрастировала с его похоронным настроением.

Бран сидел, вытянув под столом длинные ноги, и нервно двигал стакан по столу. На нем была вельветовая куртка цвета насыщенного бордо, кремовая льняная рубашка с распахнутым воротом, а на шее — прусский голубой платок.

— Портрет художника, — сказал он с горечью, чувствуя, что девушка внимательно рассматривает его. — Обычно считается, что художники одеваются в яркие тона.

Наоми откинулась на спинку стула.

— А вы всегда делаете то, чего от вас ждут? Его лицо слегка просветлело.

— Нет. Вовсе нет. Честно сказать…

— За чем следует обычно огромная ложь, — договорила Наоми, не сомневаясь, что он знает, что она улыбается.

— Как это верно! В любом случае то, что я собирался сказать, прозвучало бы как мольба о жалости, поэтому я лучше промолчу.

— А мне любопытно!

Бран пожал плечами.

— Я только хотел сказать, что выбрал сегодня одежду исходя из приятности ощущения, но случайно подобралась забавная расцветочка. Это старая одежда, и я, конечно, знаю ее цвет, но реальный комфорт создает не цвет, а гладкость шелкового платка или мягкость старого вельвета. Понимаешь?

— Еще бы. Я тоже обожаю ощущение хорошего материала на коже.

— Помню. Вчера на тебе была шелковая блузка.

— Мне ее сестра одолжила. И упреждая ваш вопрос: я опять в ней. Единственное изменение в моем туалете — сережки. Сегодня это жемчужные капли.

Настроение Брана заметно поднялось. Он отхлебнул виски и повернулся к Наоми.

— Что бы ты хотела выпить?

— Здесь на столе прекрасная уэльская минеральная вода. Я сама за собой поухаживаю, — быстро отозвалась девушка. — Я вообще-то мало пью.

— Не можешь себе позволить?

— И это, конечно. Но основная причина — в головной боли, которая мучает меня, если я выпиваю больше одного бокала вина.

— Похвальная сила воли, — одобрил, улыбаясь, Бран и приподнял голову. — А вот и ужин. Добрый вечер, Мейган, — приветствовал он экономку. — Чем порадуете нас сегодня?

Мейган вошла в комнату с подносом.

— Ох, Бран Ллевеллин, никак тебя не обманешь. Я так старалась войти неслышно.

— Я все равно узнал бы звук твоих честных шагов… — Мейган поставила перед ним тарелку, он потянул носом воздух. — Что это?

— Дыня в портвейне. Нарезана маленькими кубиками. Есть лучше ложкой.

— Надеюсь, вина не слишком много. Наоми вынуждена ограничить потребление алкоголя.

Наоми рассмеялась.

— Но не настолько, чтобы не попробовать это блюдо. Выглядит просто восхитительно. Мейган — настоящий художник в кулинарии, — добавила она, оставшись наедине с Браном, и замолчала в нерешительности.

— Что такое? — спросил Бран.

— Вероятно, вам следует знать, что сегодня утром Мейган поведала мне кое-что о вашей жизни. Ей казалось, что постороннего человека может удивить фамильярность ваших отношений, и она рассказала, как они попали сюда.

— Никакой филантропии здесь нет, как это может показаться. На самом деле я с трудом представляю, как бы обходился без них. И Бог знает, как бы пережил без их участия и помощи нынешнюю ситуацию.

Остаток ужина прошел более непринужденно. Бран говорил больше на отвлеченные темы; интересуясь основной работой Наоми, расспрашивал ее о керамике…

— Ты могла бы поучаствовать для меня в следующем аукционе, Наоми. Мне почему-то кажется, что меня обдирают как липку.

Наоми сказала, что будет счастлива оказать ему эту услугу, уверенная, что к следующим торгам она будет далеко отсюда, там, где ей и положено быть.

Позднее на веранде Наоми постаралась побыстрее выпить кофе и приступить к чтению первой главы «Полета ворона».

— К сожалению, вторую я не успела закончить, — сказала она Брану. — Я решила как можно лучше откорректировать первую, а к работе над второй вернуться завтра. В любом случае текст в сорок тысяч слов не отнимет слишком много времени.

— Все стараешься поскорее смыться, — уныло заключил Бран. — Неужели моя компания столь обременительна?

— Ни в коей мере, — возразила Наоми, слегка покривив душой. — Просто, прежде чем вернуться в Лондон, я хотела бы пару дней провести с родителями.

Его лицо расслабилось.

— А, понимаю. Тогда, Шахерезада, читайте. Наоми приготовила красный карандаш, чтобы вносить изменения, если Бран захочет. Демонстрируя мастерство владения словом не хуже, чем кистью, Бран Ллевеллин нарисовал весьма живописную картину маленькой деревеньки, где он родился и где основной кормилицей для жителей была шахта.

Мальчик воспитывался в любви и строгости и с молоком матери впитал уважение к учебе. Впервые вкус к образованию он получил в начальной школе, где много лет, до своего позднего и неожиданного замужества, преподавала его мать, хотя Олуен Ллевеллин позаботилась, чтобы ее сын умел писать и читать задолго до того, как сядет за парту. Кроме этого, она обучала его играть на фортепьяно, лелея надежду, что его карьера так или иначе будет связана с музыкой.