– Прежде чем вы сможете остаться одна в коттедже, для вас нужно будет закупить продукты.
– Я дам вам денег, чтобы вы передали Элени, – поспешно сказала она.
– Кроме того, – продолжал он, словно не замечая ее слов, – я должен сначала проверить, насколько вам там будет удобно с вашими травмами.
Изабель вздернула подбородок:
– Вам совершенно не надо беспокоиться, мистер Андреадис! Раз я сама справляюсь здесь, смогу справиться и там.
Он поднял бровь:
– И готовить сможете сама?
– Овощи для салата, хлеб и сыр – вот все, что мне нужно.
– Если вы дадите мне свой ключ, я спущусь в коттедж, – сказал Лукас. – А там видно будет.
Изабель раздраженно вздохнула:
– Как считаете нужным. Но мне казалось, что вы только будете рады отделаться от меня.
От его улыбки ей стало не по себе.
– Как я вам уже говорил, мисс Джеймс, мы чтим туристов.
– У меня сложилось иное мнение, судя по тому, как вы повели себя, когда нашли этого туриста, вернее, туристку на своем драгоценном пляже!
– Только потому, что я неправильно понял причину вашего появления. – Его глаза потемнели. – Нет ничего необычного в том, что журналисты вторгаются на мой пляж, как и в том, что молодые женщины стараются, чтобы их выбросило на берег именно здесь.
– В надежде, что вы броситесь их спасать? – усмехнулась Изабель.
– Их надежды простираются обычно дальше, – сказал он, скривив губы. – Я не обольщаюсь, считая, что женщин привлекает моя персона. Только мои деньги.
– А что происходит с правонарушителями в ваше отсутствие?
– С ними обычно имеет дело Милос. Он бывший военный. Официально работает у меня садовником, но его основная функция – охрана. Вчера у него был свободный день, иначе вас бы выдворили еще до моего приезда.
– Что избавило бы вас от множества проблем.
Лукас снова улыбнулся своей неотразимой улыбкой:
– Но это лишило бы меня удовольствия встретить вас.
Изабель, пропустив это мимо ушей, пожала плечами:
– Вы очень хорошо говорите по-английски.
– Спасибо. Это благодаря моему очень хорошему школьному преподавателю. К тому же я затем получал образование в Лондоне. – Он встал. – Как хорошо, что вы не журналистка. Обычно я не очень охотно рассказываю о себе.
– Я сохраню вашу тайну, – улыбнулась Изабель.
– Да это и не тайна вовсе. Я родился здесь, на Чиросе. Моя подноготная известна каждому.
– Я не владею греческим, так что вряд ли буду говорить с кем-то о вас.
– Даже с Алексом Николаидисом? Он говорит по-английски.
– Да мы едва знакомы! Хотя он был очень предупредителен, – добавила она.
– Что не удивило вас. – И когда она недоуменно подняла брови, продолжил: – Взгляните в зеркало, и вы получите ответ.
Изабель вздохнула. Старая песня…
– Я очень в этом сомневаюсь. У меня синяк под глазом, если вы не заметили, мистер Андреадис.
– Трудно было не заметить, но он уже бледнеет…
Изабель наклонилась за своей сумочкой:
– Вот ключи. Пожалуйста, сообщите мне свой вердикт как можно скорее.
Лукас взял ключи:
– Вам так не терпится уехать из моего дома?
Она вздернула подбородок:
– Я не могу больше продолжать вторгаться в вашу жизнь и злоупотреблять вашим гостеприимством.
– Вы обстреливаете меня словами, словно ракетами. – Он усмехнулся. – Увидимся за обедом.
Изабель, нахмурившись, в полном недоумении смотрела ему вслед. Лукас Андреадис в дружелюбном настроении – если это можно было так назвать – совершенно лишил ее присутствия духа. А после того как она услышала кое-что о его жизни, ей захотелось узнать больше. Но единственным человеком, которого она могла бы расспросить, была Элени.
Изабель устроилась возле ограждения веранды, прислонила к нему один из своих больших блокнотов и начала зарисовывать бассейн. В ярком солнечном свете он сверкал как голубой драгоценный камень в роскошном обрамлении зелени и цветов. И как обычно, она сосредоточилась на рисовании настолько, что Элени пришлось громко захлопать в ладоши, чтобы привлечь ее внимание:
– Обед, Изабель!
Изабель поспешно захлопнула блокнот и с улыбкой повернулась к Элени:
– Я не представляла, что уже так поздно.
– Еда почти готова. Вам помочь?
– Нет, я справлюсь, спасибо.
Изабель прошла в ванную, помыла руки, а вернувшись в спальню, увидела Лукаса, стоявшего снаружи на лестнице.
– Элени говорит, что еда остывает. Я отнесу вас вниз.
Изабель покраснела:
– Я думала, что буду опять обедать здесь, наверху.
– А я подумал, что вы с удовольствием поедите на террасе. Несмотря на мое нежелательное присутствие, – лукаво добавил он.
– Вам совсем не обязательно нести меня. Я сама справлюсь!
– Это займет слишком много времени, а Элени очень рассердится, если обед остынет, – сказал Лукас и, не обращая внимания на то, что она невольно отпрянула, подхватил ее на руки.
Изабель окутали его тепло и запах.
– Элени не предупредила меня, – выдавила она сдавленным голосом, когда Лукас понес ее вниз по винтовой лестнице.
– Я просил ее не говорить, иначе вы бы отказались.
– Надеюсь, я не настолько дурно воспитанна, мистер Андреадис!
Он внес ее через распахнутые стеклянные двери на увитую растениями террасу, из которой открывался вид на бассейн, и посадил за накрытый стол.
– Я думаю, что при сложившейся ситуации мы можем обойтись без формальностей. Я – Лукас.
– А я – Изабель, – неохотно ответила она.
– Так-то лучше, – произнес он и сел напротив. – Выпьете немного вина?
– Из уважения к своей голове я, пожалуй, предпочла бы воду.
– Ах да… извините меня. Я на минуту. – Он вошел в дом и вернулся с тростью. – Вот, возьмите. Когда вам больше не понадобится костыль, возможно, пригодится это.
– Пригодится, конечно. Спасибо. – Она повесила трость на подлокотник своего кресла. – Отлично. Теперь я совершенно самостоятельна. Что вы думаете о моем коттедже?
Он улыбнулся:
– Я уже осматривал все эти дома с Никосом Николаидисом на разных этапах их строительства.
Ее глаза вспыхнули.
– Тогда вы прекрасно знаете, что мой коттедж довольно удобный для проживания даже с поврежденной ногой…