Покер с акулой - читать онлайн книгу. Автор: Дарья Донцова cтр.№ 53

Никогда до сих пор не встречала подобного помещения. Большое, почти тридцатиметровое пространство было густо утыкано столиками и плитами, под потолком натянуты веревки, с которых свешивались детские ползунки, мужские трусы и устрашающего вида женские лифчики, сшитые из розового атласа. Запах щей и жарящихся котлет смешивался с ароматом влажного белья, и я почувствовала, что в носу засвербело.

Молодая черноволосая и черноглазая девушка, помешивающая что-то в помятой алюминиевой кастрюле, повернулась ко мне и спросила с сильным акцентом:

– Ищешь кого?

– Андрей Монахов где живет?

– Он кто? Беженец? Чечен?

– Нет вроде, – растерялась я, – русский, москвич.

– Тогда не знаю, – потеряла ко мне интерес девушка и вновь занялась кастрюлей.

Я вышла в коридор и постучалась в ближайшую дверь. Она подалась под рукой, и перед моими глазами предстали четыре мужика кавказской национальности, самозабвенно играющие в нарды. Никто из них и не слыхивал про Монахова. В следующей комнате копошилось несметное количество детей, пытавшихся надеть на котенка шарфик и шапочку…

Еще дальше две женщины строчили на швейных машинках… Двери тут не запирали, жили по-восточному, на виду у соседей, совершенно ничего не стесняясь и не боясь. Очевидно, общежитие было отдано беженцам из Чечни.

И только в самом конце коридора нашелся пожилой мужчина, способный дать разъяснения.

– Ступай на третий этаж, – велел он мне, – там парочка старых жильцов осталась, еще не съехали. Всем вашим давным-давно новые квартиры раздали, а нам это общежитие отдали, решили, чеченцам и так сойдет – без горячей воды. Да, неласковые вы, москвичи, негостеприимные!

Я полезла по щербатой лестнице на третий этаж, первый раз в жизни испытывая в душе шовинистические чувства. Видали, еще и не доволен! Думал, в Москве сразу получит пятикомнатные хоромы. Между прочим, сотни коренных москвичей до сих пор живут в подобных общагах без всякой надежды на улучшение условий. Жильцам этого барака просто повезло. Кое-как справившись с приступом расизма, я добралась до третьего этажа. Здесь потолок был ниже, коридор уже, а комнаты, крохотные, словно спичечные коробки, стояли пустые. Только засаленные дешевые обои напоминали, что тут когда-то шла жизнь, росли дети и старились родители.

Безнадежно заглядывая в «коробки», я добралась до последней двери и толкнула ее. Вопреки ожиданиям комната оказалась жилой. В углу тихо урчал холодильник, на столе стояли банка растворимого кофе, сахарница и кружка с надписью «Босс» и, что удивительно, – телефонный аппарат. Здесь же, на клеенке лежал и паспорт. Я открыла красненькую книжечку – Монахов Андрей Сергеевич… Через секунду глаза наткнулись на диван, где, завернувшись в синее байковое одеяло, спал хозяин.

Не желая пугать его, я тихонько сказала:

– Андрей, проснитесь.

Спящий даже не пошевелился. Я слегка повысила тон:

– Монахов, очнитесь.

Ноль эмоций. Небось вчера перебрал и дрыхнет. Но комната не походила на жилище запойного алкоголика. Тут было бедно, но чисто. Единственная дорогая вещь – большой «Панасоник» с видеомагнитофоном и куча кассет, в основном боевики. Очевидно, холостой Монахов любил перед сном поглядеть необременительную киношку. Может, он вовсе и не пьян, а работал в ночную смену и теперь заслуженно отдыхает. Жаль мешать парню, но не сидеть же мне тут до утра.

Твердым шагом я подошла к дивану и потрясла хозяина за плечо.

– Извините…

Неожиданно тело подалось под рукой, повернулось, и на меня глянули широко открытые, какие-то странные голубые глаза.

– Простите, что бужу вас, – по инерции сказала я и в ту же секунду осеклась.

Голубые глаза смотрели не видя. Зрачок оставался неподвижен, он не расширялся и не сужался, веки чуть-чуть опустились, а рот исказила странная полуухмылка-полугримаса.

– Эй, – забормотала я, натыкаясь задом на стол, – эй, отвечайте немедленно, вы что, умерли?

Монахов продолжал молчать, возле дивана валялся исписанный печатными буквами листок бумаги, я ухватила бумажку и выскочила в коридор, объятая ужасом.

Страшно боюсь покойников, хотя понимаю, что это глупо, ничего плохого мертвые сделать не могут и опасаться на самом деле следует живых, вот уж от кого можно ждать гадостей! Но я просто каменею от ужаса при виде трупа.

Наконец мои ноги заработали и понесли меня по коридору. В самом его начале висел телефон-автомат. Никакая сила не могла меня заставить воспользоваться аппаратом Монахова. Я машинально сняла трубку и услышала гудок. Работает! Вот уж странность, но все равно нет жетона. Однако мой палец уже вертел допотопный диск. Послышался треск, потом писк и громкий голос Бурлевского:

– Слушаю!

– Федор, – зашептала я, – Федор!

– Что, это вы, Евлампия?

– Да, я нашла Монахова…

– Ну и молодец, – одобрил продюсер, – теперь вытряхни из него правду.

– Не могу!

– Почему?

– Он мертв.

В трубке воцарилась тишина. Потом Бурлевский сказал:

– Пиши телефон, это майор Костин Владимир, отчество, к сожалению, забыл. Он ведет дело Антона, немедленно звони ему и все рассказывай, в таком случае всенепременно следует поставить в известность милицию.

Мне было нечем записать цифры, но это и не требовалось. Володин служебный, равно как и домашний номер, я знала наизусть.

– Ты слышишь? – спросил Бурлевский.

– Ага, – промямлила я.

– Дождись приезда специалистов и расскажи им все.

– Но я работаю без лицензии…

– Это твои проблемы, – отрезал Федор, – между прочим, я заплатил тебе кучу денег и, кстати, получишь еще столько же, если не расскажешь Костину, откуда взяла сведения о Монахове. Я весь на виду, совершенно не хочу попасть на зуб газетчикам, так что учти, на меня лучше не ссылайся, скажу, что ты врешь!

– А если начнут спрашивать, как я вышла на Монахова?

– Господи, – вздохнул продюсер, – ну что я тебя учить буду?! Сообщишь, будто информаторы донесли. И помни, промолчишь про меня – тут же получишь пять, нет, семь кусков, лады?

– Ладно, – пробормотала я, и в ухо понеслись частые гудки.