Дом Утраченных Грез - читать онлайн книгу. Автор: Грэм Джойс cтр.№ 62

– Теперь я хочу увидеть, на что ты способен сам, можешь ли подойти к танцу творчески, – сказал Манусос, когда его наконец относительно удовлетворило то, как Майк освоил основные па. – Покажи мне танцем свое страдание.

– Да, я страдаю. Еще как страдаю.

– Хорошо. Вот и покажи, как ты страдаешь.

Майк изображал «веселье» целых три часа и вконец вымотался.

– Слушай, – сердито сказал он, – с меня хватит. Я иду спать.

Манусос не обратил внимания на его бунт, прижал к ребрам лиру и заиграл страстную и необычную мелодию, которая застигла Майка врасплох. Под такую музыку кружатся дервиши. Как ни измучен был Майк, ноги сами запросились танцевать. Сами рвались взбивать пыль вопреки его злости.

А он был зол. И когда начал танец, как научил его пастух за последние два или три часа, понял, насколько. Он был зол на пастуха за его издевки. Он думал о том, что привело его на этот остров, на этот перевал. Думал о Ким и их ссоре, о боли, которую она ему причинила; потом с отвращением вспомнил бессмысленную интрижку с Никки. Он втаптывал эту злость в пыль с таким остервенением, что едва не падал, но удерживал равновесие, превращая нетвердую поступь в шаг танца, прыжок. Бешеная музыка вела его вперед, она подхватила его страдание, как ветер, и взвалила на себя. Он повернулся вокруг оси и ударил в землю каблуками, крепко. Замер на месте, задрожал, упал на одно колено и провел рукой в пыли. Музыка пенилась в его жилах.

Итут он осознал, что музыка смолкла, Манусос держит его за руки и его голос доносится, словно издалека:

– Майк! Майк!

– В чем дело? Почему ты перестал играть?

– Сколько времени ты танцевал? Этот последний танец? Сколько?

– Две или три минуты. Почему ты спрашиваешь?

– Полчаса. Больше. Ты весь ушел в танец. Ты нашел свою кефи. Ты способен на это. Ты танцевал очень хорошо, Майк. Только нельзя позволять этому брать власть над тобой.

– Полчаса?

– Я говорю – больше. И я видел твоего духа-червя. У него так закружилась голова от твоего танца, что он выглянул посмотреть, что происходит. Но увидел меня и спрятался обратно. Майк, ты кое-чего достиг. Я был строг с тобой, но все же не напрасно. На сегодня с тебя хватит. Завтра я научу тебя, как овладеть ветром кефи. Ты должен знать, как оседлать ветер.

– Могу я теперь пойти поспать?

– Нет. Сперва ты должен постеречь овец.

Так прошел его с Манусосом первый вечер в горах. После танца он стерег овец, пока не погас костер и не появились звезды, как плоды на дереве, такие близкие, что можно сорвать. Он сидел на камне, набросив на плечи спальный мешок, чтобы защититься от ночного холода; и хотя он ничего не видел, все его чувства были напряжены, улавливая присутствие чего-то незримого в ночи.

Что-то было там.

Он не слышал каких-то звуков. Не видел ничего необычного. Но он чувствовал это.

С того момента как они отправились в эту экспедицию, все ему казалось странным. Сейчас он не знал, то ли это поведение пастуха распалило нервы, обострило чувства, то ли его воображение разыгралось от переизбытка кислорода в чистом горном воздухе. Звезды, казалось, столпились в вышине, наблюдая за ним, как некая небесная аудитория. И кто-то: зверь, человек или дух – кружил вокруг их лагеря.

Кружил. Очень медленно. Поблескивал его череп.

Когда Манусос встал, чтобы сменить его, он рассказал ему о своем ощущении. Пастух лишь кивнул и велел ему отправляться спать.

И вот теперь Манусос говорил ему, что он ходил во сне. Или, скорей, танцевал. Он был так измучен, что почти не удивился.

Майк глубоко вдохнул утренний воздух, наслаждаясь его свежестью. В голове шумело. Желудок стонал.

– Надо начинать, – сказан Манусос. – У нас мало времени.

– Мало времени? Мне казалось, что это единственное, чего у нас в избытке.

– Ты ничего не понимаешь. Посмотри на солнце Посмотри на луну.

Майк поднял голову: действительно, луна еще низко висела на небе у него за спиной, бледнея по мере того, как вставало солнце.

– Ты уже съел на завтрак свои оливки?

– Съел.

– И как, вкусно было?

– Очень.

– Прекрасно. Рад, что хоть кто-то получил удовольствие от завтрака.

Манусос кивнул, хотя замечание Майка слегка его озадачило. Майк фыркнул: бесполезное это дело – пытаться воздействовать на грека иронией.

– Начнем.

Майк встал возле пепла ночного костра:

– Опять проклятый танец кефи?

– Нет. Кефи утром не танцуют. Утро – время птиц, этим мы и воспользуемся. Начнем. Повторяй за мной.

Манусос показал совершенно иной танец. Больше того, это был не столько танец, сколько движение быстрыми шажками, ноги поставлены близко, одна впереди другой, танцор балансирует на подушечках подошв и легонько прыгает с одной ноги на другую. Руки подняты и вытянуты в стороны, ладони свободно висят, средние пальцы направлены к земле.

– Этот танец намного легче, – сказал Майк, поднимая пыль ногами.

– Вот и хорошо. Продолжай час в том же духе.

Майк остановился:

– Ты псих.

– Под музыку – сможешь. – Манусос взял лиру, уселся и заиграл мелодию, подражающую легкой подпрыгивающей походке. У него, видимо, и мысли не возникло, что танец может не вдохновить Майка. – Хоп-хоп-хоп-хоп!

Майк начал танец. Через две минуты дурацкие прыжки ему надоели, и он без всякого азарта двигался вокруг кострища.

– НЕТ! – завопил пастух. – НЕТ! Не с таким лицом!

– Что?

– Нельзя танцевать с таким лицом! Нет! Смени выражение!

Майк вздохнул и постарался скрыть скуку и раздражение. Он заставлял себя продолжать танец. Через десять минут икры пронзила острая боль. Манусос криками подбадривал его. Временами он откладывал инструмент и резко хлопал в ладоши, заставляя продолжать танец. Потом вновь начинал играть с удвоенной энергией.

Майк закрыл глаза и стал думать о Ким, думать с гневом и печалью, чтобы заглушить боль в ногах.

– Хорошо! – ревел пастух. – Молодец! Не сбивайся с ритма!

Майк больше не чувствовал ног и понял, что благодаря музыке преодолел болевой порог. Пот лил с него градом. Этот танец требовал больших усилий, чем все, усвоенное им предыдущим вечером. Он дошел до предела, но заставлял себя двигаться и, когда через час Манусос крикнул, что он может остановиться, рухнул без сил. Манусос разрешил ему выпить немного воды и отдохнуть минут пятнадцать. Потом сказал, что собирается научить Майка новому танцу.

– Слушай, – ответил Майк, – я не спортсмен. А ты, вижу, хочешь, чтобы я не знал устали, как какой-нибудь атлет.