Нет чужих бед - читать онлайн книгу. Автор: Оксана Демченко cтр.№ 61

— Я говорил — скучно не будет, — отметил Долан. — У мальчика имеется свое мнение.

— Через двадцать зим — и то не стану слушать, — рявкнул Шагра. — Это мой сын, и я решаю, что ему говорить и что делать.

— Я вернул Фоэра с дороги во тьму, — сообщил Шарим. — И сам удержался на краю пропасти лишь благодаря его помощи. Теперь он мой родич, я имею право объявить об этом. Что и делаю.

— Выберемся отсюда — я тебе устрою… по-родственному, — пообещал Фоэр, сжимая в кулак опущенную руку. — Сынуля самозваный! Мало мне было проблем с твоим братом!

— Изволь молчать, упрямец, — без прежнего пыла одернул воина Шагра. — Шарим, что ты говоришь? Твоя мама отослала тебя к родне, чтобы спасти. И здесь никто не творит беззакония. Хотя именно это ты вбил себе в голову. Фоэр не уберег своего лорда. Мы должны выяснить, при каких обстоятельствах. Иначе весь его род будет под гнетом недосказанности и подозрений.

— Если я еще не достиг взрослости, это не означает, что я не способен ощущать ложь. — На сей раз Шарим говорил тихо и смотрел прямо в глаза своего дяди. — Вы осуждаете Фоэра Атнама. Разбираться ведь можно было иначе: сидя за одним столом. Нам обоим сейчас и без ваших упреков больно. Моя мама в руках людей. Худших из этого народа — столичных служителей. Мой брат там же. И если вы хотите судить кого-то, судите всех, кто привел этот корабль к берегу и позволил Архе высадиться на сушу. Тратьте время. У вас его много. У них — нет.

— Извините, лорд, — быстро пробормотал Фоэр, сгреб упирающегося Шарима в охапку и силой усадил на диван.

Сам устроился рядом, не отпуская плечи юноши. Он прекрасно видел и ощущал недавно полученной общей кровью: его маленький лорд устал и держится на ногах лишь благодаря своей упрямой гордости. Надо срочно прекращать все споры и приниматься кормить и лечить. Шагра Эрр Тирго пришел к тому же выводу. Кивнул и тихо, без прежней жесткости тона, попросил соседа позаботиться о пище. Сел на диван с другой стороны и положил ладонь на руку Шарима.

— Те дети, что растут на мирном берегу, в твои зимы еще пускают кораблики и поднимают в полет воздушных змеев, — вздохнул лорд. — Я, оказывается, тоже привык к миру и поверил, что детство длинное. Забыл, как умеют его укорачивать люди. Прости меня, сын сестры. Но ты тоже неправ. Здесь нет той злобы, что правит коварным и лживым законом иного берега. И твоему другу Фоэру никто не желает дурного. Просто вы оба бесконечно упрямы. Он желает остаться в краю людей. Мы все против. Как же быть? Связать вас обоих и больше не развязывать до конца ваших дней?

— А если нас отпустить? — предложил Шарим, устало позволяя Фоэру опекать себя. — Мы вернемся. Честно. Вдвоем мы справимся. Я даже обещаю, что мы не станем никого спасать при наличии избыточного риска. Просто установим связь и выясним, что у них происходит. Я знаю людей и буду осторожен. Фоэр не даст меня в обиду.

Ампари, назвавшийся Доланом, вернулся с подносом, полным разнообразной еды. Придвинул кресло, устроил поднос на коленях и насмешливо прищурился, наблюдая, как маленького лорда кормят едва ли не силком старый лорд Тирго и возмущенно рычащий воин Атнам. Потом в два голоса убеждают его немедленно заснуть и отдыхать долго и полноценно.

Справившись с задачей, оба тяжело вздохнули и встали. Тирго уложил юношу на диване, достал шерстяное одеяло. Накрыл спящего упрямца. Погладил по волосам дрогнувшей рукой.

— Он не хотел вас обидеть, — виновато вздохнул Фоэр. — Просто он жил там и ничего не понимает. Ищет в каждом нашем действии привычное для себя. Раз судят — значит, хотят обвинить в чем-то ужасном и наказать. Раз назвали сыном — принуждают.

— Странно, — тихо отозвался лорд. — Аэри объясняла мне, что люди нас не только ненавидят, но зачастую просто не понимают. Я не верил. Теперь меня не понимает мой второй сын, воспитанный в мире людей. Считает каким-то чудовищем. Того и гляди, я начну с ним враждовать. Неужели мы могли достичь взаимопонимания с теми — на другом берегу? При некотором, пусть и невероятном, везении. И не справились, потому что слишком разны, а не только из-за их безмерной дикости и коварства.

— Не ведаю, — усмехнулся Фоэр. — Но мне-то что делать с новоявленным сыном? Он усвоил начальную часть закона, базис. Уже много для его возраста. И не знает, само собой, наших правил жизни касательно семейной ветви. Как твой сын он всего лишь обретает дом и поддержку. А как мой… Слушай, мне теперь что, делать предложение леди Аэри, если мы ее спасем? Я прекрасно помню твою сестру. Она убьет меня, не дослушав.

— Ты же воин. — Идея развеселила лорда. — Отобьешься. В крайнем случае постараешься спастись бегством. Сам виноват. В твоем возрасте следовало бы иметь семью. Я столько раз пытался обсудить эту тему! Но ты у нас упрям. Ты сразу вскакиваешь из-за стола и начинаешь очередное представление: «Я смиренно приму вашу волю, лорд. Только изложите ее в форме приказа, раз вы снова оказались к истине ближе, чем я…»

— Мог бы хоть сегодня переодеться и покушать, прежде чем портить всем настроение, — добавил Долан. — Парнишка решил, что тебя сейчас казнят, не иначе.

— Я переоденусь и отдохну, — кивнул Фоэр. — Только не уходите пока от берега. Надо вернуть Арху. Или хотя бы увидеть его. Иначе вам придется меня действительно связать!

Сквозь сон Шарим не то чтобы слышал разговор, но улавливал его общий смысл. Кровь — сложная и тонкая структура. Подвижная, капризная, порой предоставляющая удивительные возможности. Она может донести едва ли не дословно чужую мысль, сформулированную в невысказанные вслух слова. Точно так, как произошло возле хижины Эдды. Само собой, услышать можно лишь человека, то есть ампари, которого знаешь давно и очень хорошо. Чувствуешь его настроение, воспринимаешь ток вашей общей, однажды смешавшейся крови. Можно услышать. А бывает и наоборот. Ждешь хоть малой весточки — и не получаешь ее! Он так внимательно вслушивается в мамин образ… Пусто. Нет отклика. Нет теплоты или хотя бы отказа. Совсем ничего. Леди закрыта для общения. Она, как обычно в тяжелые времена, работает.

Шарим проснулся на закате следующего дня. Он чувствовал себя бодрым и совершенно здоровым. А еще постыдно грубым и глупым. Ну зачем шумел? Не разобравшись, никого не выслушав. Забыв начисто все, чему учила мама.

— Шарим! Вставай, ужин на столе, — пригласил голос дяди.

— Вы… ты на меня очень сердит?

— Нисколько. Ты просто уникальное соединение характеров и крови двух несочетаемых и несхожих ампари. Отец — воин и стратег. Мать — советчица, мастерица настройки душ. Он был очень жестким и чересчур прямолинейным, настоящая скала. А моя сестра Аэри всегда избирала путь воды, обтекающей препятствия. Она звала его «мой берег». Мы все боялись, что без мужа Аэри утратит себя.

— Ей было тяжело. И сейчас ей плохо. Мама не верит, что с людьми можно о чем-то договориться.

— Но ты — веришь?

— Не знаю… У меня есть названая сестра. Человек. И друзья были. И враги, которые меня все равно не сдали служителям. Люди разные. Ты правда не сердишься? Мне ужасно стыдно. Я прямо боюсь глаза открывать.