Какое-то время ехала, словно в тумане, и
очнулась только возле «Макдоналдса». Нестерпимо ныла спина, будто в районе
поясницы застрял какой-то посторонний предмет. Это неприятное ощущение
возникало всякий раз, как я откидывалась на спинку сиденья. На стоянке пощупала
спину и под блузкой обнаружила что-то твердое. Вытащила блузку из джинсов,
отряхнулась, как мокрая собака, и на резиновый коврик выпал маленький
полиэтиленовый пакетик с оборванной красной ниткой. Как он попал под одежду?
Очевидно, был прикреплен к норковой шубе, а когда я пыталась втиснуться в нее,
сидя в шкафу, ниточка оборвалась, и пакетик скользнул за воротник блузки. Что,
интересно, в пакетике? Всего лишь кассета с пленкой. Уж не ее ли искала та
женщина?
В «Макдоналдсе» было полно народу, еле-еле пристроилась
за столиком у окна и, разворачивая хрустящую бумажку с «Роял-чизбургером»,
принялась размышлять. Итак, что мы имеем? Записная книжка осталась под столом в
квартире Раисы. Ехать туда в третий раз нет никаких сил. Ну, предположим, нашли
ее милиционеры, и что? Ни имени, ни фамилии моей там нет, только телефоны
знакомых. И как можно найти владельца? Подумают, что книжку обронил кто-то из
приятелей стриптизерки. Одна проблема решена.
– Вам плохо? – участливо спросил
мужчина в темно-синем модном пальто.
– Нет, с чего бы?
– Простите, простите, – забормотал
добрый самаритянин, – но у вас такое выражение лица!
Слышал бы это Аркадий. Сын тоже говорит, что
стоит мне задуматься, и лицо искажает гримаса. Отвернувшись от назойливого
мужика, я принялась за жареную картошку. Итак, что делать дальше? Дел
невпроворот. Поехать к Женьке показать фотографии Фриды, проявить найденную
пленку и попытаться проникнуть в «Бабочку», чтобы все разузнать про Лисицыну. С
чего начать? И я отправилась к Женьке.
Он повертел в руках сделанную на паспорт
фотографию и снимок двухлетней давности, приуроченный ко дню рождения Лариски.
– Можно попробовать, только я не
специалист, да и зачем тебе это? Опять лезешь в какое-нибудь расследование?
Смотри, Александр Михайлович голову оторвет.
Я сразу нашлась что ответить.
– Скажи, дружочек, вот вы с женой и
сынулей летом обязательно соберетесь в Турцию?
Эксперт оживился:
– Обязательно. Кормят от пуза, сервис
выше всяких похвал, море теплое, и по деньгам подходит.
– Хорошо, хорошо, – усмехнулась
я, – а Лиззи с Карлоттой куда денешь?
Женька погрустнел. Рано или поздно перед любым
собачником или кошатником встает жуткая проблема. Куда деть любимцев на время
отдыха? Отдать в питомник на передержку? Там животное, привыкшее валяться на
диване и кровати, запрут в клетку и станут кормить по часам научно
сбалансированным рационом. Весь отдых будут терзать угрызения совести, что ваш
обожаемый Шарик тоскует. Лучше всего пристроить свое сокровище к знакомым,
желательно к тем, которые тоже держат животных. Но и здесь свои сложности.
Надо, чтобы хозяева не сгрызли гостей.
– Если поможешь, – продолжала я
усмехаться, – возьму йоркширов к себе на месяц.
– Дашка, – завопил Женька, – да
за это все,что пожелаешь!
В это время вошел Александр Михайлович. Женя
быстро опустил фотографии в карман.
Полковник искренне удивился:
– Даша? Что привело тебя в наши пенаты?
– Ехала мимо, дай, думаю, зайду. Просто
так.
– Просто так не получается, –
вздохнул Александр Михайлович, – нужно заказать пропуск и паспорт при себе
иметь. Так что скорей всего вы с Женькой сговорились заранее.
Представляете, иметь такого мужа? Катастрофа,
всех видит насквозь.
– В общем ты прав, – начала я
выкручиваться, – договорились вчера, но не была уверена, что смогу…
– Ну и зачем понадобился наш
Женечка? – не отставал полковник. Эксперт, помня о предстоящем отпуске,
решил прийти мне на помощь.
– Это она мне понадобилась. У Лиззи
что-то с желудком, посоветоваться хотел.
– Ну, ну, – пробормотал Александр
Михайлович, роясь в сложенных на подоконнике папках. – Выяснил, как лечить
несчастного пса?
Пришлось нам с Женькой затеять громкую беседу
о собачьей прожорливости. Полковник послушал немного и вышел.
– Не поверил, – сообщил
эксперт, – нисколечко не поверил. А ты, Дарья, мерзкая шантажистка. Нет
чтобы так просто помочь.
Я пожала плечами. Любишь кататься, дорогой,
люби и саночки возить.
Пленку пристроила в ближайший «Кодак». Ждать
сутки не хотелось, поэтому пообещала пареньку-лаборанту двойную оплату, если
сделает за два часа. Мальчишка с радостью согласился, я хотела пойти в магазин,
но передумала. Как там бедная Рафаэлла? Совсем про нее забыла, надо бы узнать,
кому она рассказывала о визите ко мне.
Купив мандаринов и соков, поехала в
Склифосовского. В палате у Рафаэллы был маленький предбанник со всеми
удобствами. Войдя в предбанник, я услышала доносившийся из комнаты женский
голос. У Рафаэллы кто-то был.
– Понимаешь, что тебя ждет? –
восклицала посетительница. Я притормозила у входа и стала прислушиваться. Но
ответа Рафаэллы не разобрала.
– Вижу, что понимаешь, –
удовлетворенно констатировала женщина, – значит, так, выздоравливай
быстрей и сматывайся отсюда в свой Зажопинск. Не вздумай в колледже маячить,
образование закончено.
Стриптизерка опять что-то забубнила. Надо же
так невнятно говорить, словно ваты в рот напихала.
– Нечего сопли распускать, –
оборвала ее неизвестная дама, – лучше быть живой в Мухосранске, чем трупом
в Москве. Недаром говорят, язык мой – враг мой, так вот, пока не отрезали,
прикуси его.
Раздался звук двигающегося стула, гостья,
видимо, собралась уходить.
Я опрометью выскочила в холл и села в кресло.
Сейчас увидим, кто пугает несчастную Валю-Рафаэллу.
Дверь бокса хлопнула, и в коридор вышла
женщина. Рост – под метр восемьдесят. Волосы иссиня-черные, подстриженные под
пажа. Такая прическа уже вышла из моды. На лице бронзовый загар. Ярко-красные,
как кровь, губы занимали чуть ли не половину лица. Вторую половину надежно
скрывали темные квадратные очки. Стройную фигуру плотно облегали черные
брючки-стрейч и черная же водолазка. Поражало количество украшений: на шее –
штук пять цепей и цепочек, в ушах серьги в виде гвоздик с подвесками. На
запястьях– браслеты. Закрыв за собой дверь, дама поправила волосы, и я увидела,
что все пальцы, кроме большого, унизаны кольцами и перстнями.