– Уже нет, – хохотнул ассистент.
– Почему?
– Я, как колобок, укатился от нее. Врунья
оказалась жуткая.Представляете, все баки заливала, что у Гарика Рахимова в
ансамбле пляшет. А тут выясняется: никакая она не балерина, а стриптизерка
дешевая. Ну, облом! С проститутками дела не имею. СПИДа боюсь.
– Кто бы мог подумать, – гнула я
свое, – такая приличная с виду девушка, красавица. Наверное, приятно с
такой на людях показываться, все мужики завидуют.
– Пройденный этап, – отмахнулся
Ванька. – Первое время и правда доволен был. Вечером идем куда-нибудь,
парни слюни пускают. Потом надоело. Ну скажите, сколько можно по кабакам и
гостям шляться? Мне через две недели опротивело. Работа, сами знаете, нервная, приползу
домой – одно желание ножки вытянуть, и даже телевизора не надо. Сколько раз
предлагал: давай кассету посмотрим. Такие прикольные есть. «Годзилла» или
«Армагеддон». Нет, только на пляски. Я прям балдел. Кругом свет, орут, как на
телевидении. Еще и пить надо.
Парень помялся и доверительно сообщил:
– Алкоголь совершенно не переношу, в
армии печень посадил, теперь даже от запаха водки тошнит.
Мы катили по Профсоюзной улице, когда Раздоров
вдруг попросил:
– Тормозните на минутку, домой заскочу.
Он вышел возле небольшого кирпичного дома. Да,
не похож паренек на шантажиста: простоват, глуповат и болтлив. А может,
притворяется?
– Вы разве здесь живете? – спросила
я. – Помнится, Рая называла какую-то другую улицу. Не то Летняя, не то
Осенняя.
– Весенняя, – сказал Иван, –
там Раискина квартира, а я тут, с мамой.
Через десять минут мы добрались до цели –
кондитерско-булочного комбината, – и попутчик надолго исчез. Я буквально
извелась от скуки: читала газету, слушала радио, протирала стекла. Наконец
парень вышел из проходной с гигантской коробкой.
– В передаче приз вручаем, на заказ
делают, – пояснил он, отдуваясь.
Огромная коробка с трудом влезла в багажник.
Поехали обратно.
– Значит, живете на Профсоюзной, –
стала я подбираться к самой интересной теме, – тогда все понятно.
Рискну, не похож парень на шантажиста.
– Что понятно? – изумился Ваня.
– Совсем недавно была вечером у друзей,
на Сиреневом бульваре. И показалось, что видела, как вы выходили из телефонной
будки с дамской сумочкой в руках. Значит – все-таки не вы. Но мужчина очень,
просто очень похож на вас, прямо двойник.
– А, – засмеялся Ваня, – было
такое дело. Приезжаю к Райке, только думал чайку попить, отдохнуть, она и
говорит: Ванечка, котик! Съезди на Сиреневый, я там в телефонной будке сумку
забыла с косметикой!
Сначала ассистент подумал, что сожительница
издевается. Потом резонно заметил, что ехать бесполезно. Скорей всего сумочку
уже уперли. Но Рая настаивала. Более того, оказалось, что она была у подруги, и
эта самая подруга теперь смотрит в окно за будкой.
– Пусть она и сходит! – справедливо
заметил Ваня.
Рая горестно вздохнула и сообщила, что товарка
сломала на репетиции ногу и теперь не может спуститься без лифта с третьего
этажа. Проклиная всю косметику на свете, Раздоров взял Райкину машину и
отправился. К его изумлению, сумочка как ни в чем не бывало мирно покачивалась
на крючке. Иван взял ее и сел в «Жигули», но двинуться с места не смог.
– Какая-то мерзопакость запихнула
картошку в выхлопную трубу, – продолжал он, – еле-еле выковырял.
– А в сумочку не заглядывал? –
поинтересовалась я.
– Зачем? Чего не видел? Прокладки да
косметика! Вообще, не страдаю любопытством.
Вот и плохо, Ванюша. Открыл бы сумочку и
удивился, какая замечательная губная помада у твоей мадамы. Значит, все концы
сходятся в пучках у милейшей Раи.
– Небось разозлился, когда картошку
вытаскивал!
– Не без того, – хмыкнул
ассистент. – Думал, увижу гада, убью. А с другой стороны хорошо, что так
разозлился.
– Почему?
– Умом-то понимал, что Раису давно
послать надо, да все никак не получалось. А тут приехал назад с сумкой
дурацкой, грязный весь, хотел ванну принять, а там везде крышечки от йогурта
Данон вымытые разложены. Райка как заорет: «Не трогай их!» Я плюнул, и все:
прошла любовь, завяли помидоры.
– Господи, крышечки от йогуртов зачем
мыть?
Иван захихикал:
– Райка-то дитя природы. Знаете, о чем
мечтает? Выиграть в каком-нибудь конкурсе. То обертки от сигарет «Петр I»
собирала, там обещали автомобиль. Потом крышечки от пепси-колы и спрайта
коллекционировала – велосипед ждала. Теперь отсылает фольгу от йогуртов в фирму
«Данон», позарилась на бытовую технику: утюги, тостеры, вафельницы.
– У нее что, утюга нет?
– Есть, конечно. Только очень хочет приз
выиграть. Дура, и все.
Да, тяжела работа частного детектива. Дома я
оказалась вечером усталая, голодная, злая.
На следующее утро позвонила Женьке на работу и
минут десять выслушивала восторженный отчет о поведении собак. Лиззи съела
накидку на кресле, а Карлотта спит только в детской кровати. И они такие
миленькие, душеньки, симпатюшеньки, кушают яйца только с рынка, от магазинных
нос воротят.
– Женечка, – попыталась я прервать
вдохновенный панигирик собакам, – скажи, вот, к примеру, есть две
фотокарточки. Одна лет в 16–17, другая – старушки. Можно доказать, что на них
запечатлено одно и то же лицо?
– В принципе, да, – ответил
Женька, – а что?
Я пообещала приехать к нему на работу и на
месте все объяснить.
– Только не с утра, – закричал
приятель, – можешь к шести?
Вот и ладно. Пока познакомлюсь поближе с Раей
Лисицыной. Телефон гудел и гудел, наверное, танцовщицы нет дома; уже хотела
повесить трубку, как вдруг услышала сонный голос:
– Алло!
– Госпожа Лисицына? Вас беспокоят из
представительства фирмы «Данон».
Рая сдавленно ахнула.
– Вы выиграли один из призов. Сообщите,
когда сегодня будете дома, чтобы наш сотрудник мог вручить его вам.
– До пяти вечера никуда не выйду, –
захлебываясь от восторга, сообщила счастливица, – приезжайте.
Ну и дура! Где это видано, чтобы сотрудники
сами развозили подарки!