Разразился жуткий скандал. Целый месяц газеты
вели дискуссию, можно ли разрешить родителям так издеваться над детьми.
Вспомнили, что у Михаила Медведева был второй брак. А первый распался как раз
из-за педагогических новаций. Более того, два сына от первой жены совершенно не
общались с отцом. В судебном порядке Медведевым приказали немедленно прекратить
эксперименты. Власти города выделили материальную помощь и одели детей. Но
семья к тому времени практически распалась.
Митя так и не вышел из психушки, Костя
поступил в мореходное училище. Третьей была Вероника. Девушке посчастливилось
родиться удивительной красавицей, а годы жизни впроголодь сделали ее лицо
прозрачно-светящимся, как на картинах мастеров времен Возрождения. Но мало кто
знал, какие демоны скрывались за ангельским фасадом. Семья Медведевых к тому
времени перебралась в Подмосковье. Родители полагали, что на земле сумеют лучше
воспитать самых младших. Чтобы не уезжать из Москвы, Ника пошла учиться в ПТУ
на штукатура. Профессию выбирала по принципу: куда легче поступить и где дадут
общежитие.
Судьба иногда выбрасывает из рукава козырную
карту. Как-то раз девушке на глаза попалось объявление о наборе манекенщиц.
Вероника, преодолевая робость, все же решилась прийти в агентство. Взяли ее
сразу, и через три месяца девочка уже демонстрировала платья.
Больше всего на свете Ника хотела иметь
деньги. Голодное, нищее детство породило в ней патологическое корыстолюбие.
Жадность Вероники была практически беспредельной. Она хотела иметь все сразу:
квартиру, машину, одежду, драгоценности и… деньги, деньги, деньги.
Тогда в Москве только-только начали устраивать
конкурсы красоты. Давали и призы. Жажда легкой наживы привела Нику на
состязание. Одна из конкуренток показала ей безупречно одетого мужика с
интеллигентным лицом.
– Главный спонсор, – шепнула коллега
Вике, – ужасно богатый коммерсант Полянский.
Девушка призадумалась, перед ней замаячил
призрак безбедной, сказочной жизни. Сказано – сделано, и Вероника принялась
«окучивать» Макса. Охота завершилась удачно. Уже весной Ника надела дорогое
обручальное кольцо.
Ни родители, ни братья с сестрами не были
приглашены на шикарную свадьбу в ресторан «Прага». Вероника просто вычеркнула
родственников из жизни. Да и они, кстати, тоже совершенно не интересовались ее
судьбой.
Став Полянской, женщина кинулась в омут
безграничных трат.
– Просто оргия какая-то, –
жаловалась Нина Андреевна, – каждый день покупала новое платье, кольца
могла в три ряда надевать…
– Значит, у нее было много
драгоценностей? – спросила я.
– Горы, – сообщила свекровь, –
цепочки, кулоны, браслеты, серьги… Я даже один раз сделала ей замечание: «Ну
куда столько!»
– Где она их хранила?
– В спальне, наверное, где же еще!
Я закурила сигарету. Интересно, куда все
подевалось? Может, в доме побывал грабитель, знавший о пристрастии хозяйки к
«брюликам»?
Погода резко ухудшилась. Со второго этажа
несся недовольный крик близнецов. Я поднялась наверх и заглянула в детскую.
Красный от злости Ванька сучил ножками и орал во все горло. Анька преспокойненько
пускала пузыри.
– Что это он так? – спросила я у
Серафимы Ивановны.
– Злится, – ответила няня, –
рассадила их по разным кроваткам, а Ванюша желает спать только около сестры,
вот и закатывает концерт.
С затянутого серыми тучами неба посыпался
мелкий, противный дождик, стало заметно прохладней. Ехать до квартиры Гюльнары
пришлось довольно долго. Девчонка жила в Северном Бутове. Между высокими
блочными башнями примостились нелепые, словно недостроенные трехэтажные домики.
В одном из них и обреталась лучшая подруга Вероники.
Гюльнара спала, когда я позвонила в дверь.
Лицо девушки чуть-чуть припухло, длинные блестящие волосы цвета антрацита
спутанной гривкой спускались на плечи.
– Вам чего? – пробормотала девица,
зевая.
– Майор Васильева из отдела по борьбе с
бандитизмом.
Манекенщица ойкнула и немедленно проснулась.
– Что случилось? – забормотала она
торопливо. – Ничего не знаю, все утро проспала.
– В комнату пойдем или здесь
разговаривать станем? – грозно осведомилась я.
Гюльнара извинилась, и мы вдвинулись в
довольно большую гостиную, забитую мебелью. На столе красовались остатки
вчерашнего пиршества: пустая бутылка из-под шампанского, несколько грязных
салатниц и пепельница, полная окурков.
Я поморщилась – как многие курильщики, не
переношу вида и запаха бычков. Гюльнара увидела гримасу и распахнула балконную
дверь. Свежий воздух с запахом дождя ворвался в комнату.
– Вы знакомы с Вероникой Медведевой?
– Да, а что случилось? – удивилась
девушка.
– Разве не знаете? – настал мой
черед удивляться. – Она убита.
Гюльнара издала странный клокочущий звук и
села в кресло. В ее лице не было ничего восточного, только высокие скулы да
иссиня-черные волосы.
– Как убита? – пролепетала
манекенщица и схватилась за пачку «Вога».
– Выстрелом в голову, – пояснила
я, – теперь идет следствие, и вам придется ответить на ряд вопросов.
– Пойдемте кофе выпьем, – слабым
голосом пролепетала Гюльнара, и мы перебрались на кухню. «Вешалка» зарядила
кофеварку и принялась рассказывать историю своего знакомства с Вероникой.
Вместе пришли в агентство, вместе и начали
работать. Девчонкам до зарезу были нужны деньги, поэтому не отказывались ни от
какого заработка. Пытались найти богатых любовников, но все как-то не везло.
Гюльнара иногда подрабатывала стриптизом, но Веронике медведь наступил на ухо,
и двигаться под музыку она не могла.
Однажды Гюльнара работала в ресторане «Две
луны». Так, ничего особенного. Блистательный показывал там часть своей уродской
коллекции. Удобного места для переодевания в кабаке не оказалось, и девчонки
меняли наряды в какой-то тесной каморке. Не успела Гуля стащить вечернее
платье, как дверка распахнулась и вошел мужик лет тридцати. Голые манекенщицы
завизжали, думая, что к ним хочет пристать кто-то из посетителей ресторана. Но
Вероника разом пресекла крик. «Это ко мне», – сказала она и выскользнула с
мужиком за дверь.
После работы Ника подошла к Гюльнаре и
сказала, что приходил ее брат Антон. Парень учится во ВГИКе и работает над
дипломной картиной. Для съемок ему нужна молодая, стройная, черноволосая
девушка. Съемочные дни хорошо оплачивают, не желает ли Гюльнара попробовать?