И опять на звонок в дверь раздалось молчание.
В ужасе я села на ступеньки и принялась усиленно принюхиваться. Пахло как
всегда: кошками, щами и бесконечной стиркой. Скорее всего девушка на факультете
или пошла в библиотеку… Но тут зажужжал лифт, и на лестничную клетку ступила
Женечка. В руках она держала большую бутылку минеральной воды.
– Меня ждете? – удивилась студентка.
– У вас есть фотография Яны Соколовой?
– Да, – протянула девушка, отпирая
дверь, – нас мальчишки в буфете сняли, а зачем снимок понадобился?
– Господин Полянский просил в тюрьму
передать.
– Вот бедняга, – вздохнула Женя,
роясь на книжных полках.
Наконец фото отыскалось. За столом сидят три
улыбающиеся девчонки.
– Вот это Яна, – ткнула пальцем Женя
в самую некрасивую.
Треугольное худенькое личико рахитичного
ребенка. Тонкий, слегка длинноватый для миниатюрной мордочки нос и бледные
губы. На голове ежик рыжих волос. Хороши только глаза – большие, ясные, умные.
Ей бы постричься по-человечески, да попробовать легкий макияж… Чем же взяла
Макса? Неужели Полянский разглядел под непрезентабельной внешностью тонкую душу?
Ох, не похоже на экс-супруга. Жен подбирал всегда исключительно по экстерьеру.
Даже типаж знаю: высокая, стройная, глуповатая блондинка с личиком Барби.
Впрочем, я ведь выпала из привычного ряда.
Сунув добычу в сумку, двинулась к двери и на
пороге спросила:
– Женечка, а Яна не звонила?
– Нет, – покачала головой
подруга, – даже странно, словно пропала, и дома у них тоже никого нет.
– Очень прошу вас, будьте осторожны, не
пускайте в квартиру посторонних, всяких слесарей, рекламных агентов и
побирушек.
– Никогда, – серьезно пообещала
Женя, – сегодня уезжаю на дачу и пробуду у родителей до среды. Там,
глядишь, и Яна объявится.
На Киевском вокзале двинулась прямиком к
начальнику. Дверь кабинета охраняла бдительная секретарша, дама лет пятидесяти
со старомодной «халой» на темечке.
– Андрея Сергеевича нет, – грозно
заявила она, – билетами не занимаемся, идите в кассы.
Но у меня наготове слезливая история.
Оказывается, я четвертого июня ехала в Конотоп на тринадцатом поезде, в вагоне
с таким же номером. И надо же! Забыла в купе сумку с документами и крупной
суммой. Проводник нашел потерю, сдал в бюро находок. Теперь хочу отыскать этого
честного человека, чтобы наградить. Такое сейчас редкость.
– Да уж, – согласилась помягчевшая
дама и защелкала рычажком селекторной связи.
И десяти минут не прошло, как стало известно
имя, фамилия и адрес доброй самаритянки – Фоменко Любовь Павловна, улица
Красного Шлагбаума.
Дивясь такому диковинному названию, раскрыла
атлас и обнаружила этот «Шлагбаум» почти в самом центре города, возле станции
Красная Пресня-Товарная. Сначала совершенно спокойно докатила до проспекта
Маршала Жукова, трудности начались потом. Косяком потянулись странные кварталы
из одних гаражей, мастерских и каких-то заводов. Потом пересекла
железнодорожные пути и оказалась на улице, с двух сторон которой шел красный
кирпичный забор. Он тянулся и тянулся, потом дорога резко свернула вправо и
уперлась в железные ворота с раскрытой калиткой.
Поняв, что заблудилась, запарковала «Вольво»
на узеньком тротуаре и пошла внутрь. Во дворе толкалось много женщин с большими
китайскими клетчатыми сумками. Направо, насколько хватало глаз, тянулись
железнодорожные пути. Смутное подозрение зашевелилось в душе. Пейзаж казался
знакомым. Я подошла к невысокому зданию и прочитала адрес: 1-й Силикатный, дом
11. Ниже глаз наткнулся на вывеску «Учреждение ИЗ 48/3». Пересыльная тюрьма!
Вот почему тут кругом пути, а во дворе толпятся тетки с продуктами. Ну и
совпадение.
Я села в «Вольво» и снова открыла карту.
Господи, как добраться до этого идиотского Красного Шлагбаума? В окошко
постучали. Мне старательно улыбалась хорошенькая девушка с вульгарным лицом.
– Слышь, маманя, у тебя в машине телефона
нет? До зарезу позвонить надо, а до автомата три километра топать.
Я протянула мобильный. Девчонка заорала как
ненормальная:
– Галка, сегодня свиданки не дадут, на
завтра записалась. Предупреди там наших.
Она кричала и кричала, я разглядывала карту.
– Ну спасибо, маманя, – наконец
сказала звонившая. – Чего ищешь-то, скажи, может, знаю?
– Навряд ли, улица Красного Шлагбаума.
– Ха, – захихикала девица, – я
на ней живу. Видишь дом?
И она ткнула пальцем с облупившимся на ногте
лаком в грязно-серую бетонную башню.
– Только напрямик не проехать и не
пройти, все из-за тюрьмищи поганой. Подвезешь до дома – покажу.
Мы покатили назад и довольно долго петляли по
кривым переулкам. Наконец блочный дом встал прямо перед капотом. Больше никаких
зданий на этой улочке не было.
Я взобралась на второй этаж и не успела
позвонить, как дверь распахнулась.
– Слава богу! – закричали в два
голоса женщина и девочка примерно Машкиных лет. – Думали, не приедете.
Идемте скорей.
И они начали вталкивать меня в ванную.
– Мойте руки, один уже появился, –
сообщила женщина и сунула кусок мыла.
– Мамочка, ой, мамочка, – заплакал
кто-то в глубине квартиры.
Женщина потянула меня в комнату. На
разложенном диване распростерлась маленькая кудлатая собачка. Бедняга щенилась.
Рядом с ее судорожно-вздрагивающим тельцем лежал щенок, но он появился на свет
в «мешочке», требовалась срочная помощь. Здесь же на коленках стояла еще одна
рыдающая девочка.
– Хватит лить сопли, – сказала
я, – быстро несите острые маникюрные ножницы, бутылочки с теплой водой,
полотенца.
Женщина и девочки забегали, словно блохи. Через
час все закончилось. Три черненьких очаровательных тупоморденьких щеночка
яростно сосали усталую мать.
– Дайте ей теплого сладкого молока и не
кормите два дня мясом, – велела я.
– Ой, – засмеялись девочки, – а
у нас денег на мясо нет, Сьюзи картошку, суп и макароны ест.
– Хватит болтать, – разозлилась
мать, – мы не нищие! Сколько вам должны?
Я покачала головой:
– Ничего. Скажите спасибо, что не так
давно принимала роды у своей собаки и помню последовательность действий.
– Так вы не «Ветеринарная скорая помощь»? –
изумилась женщина.