В плену снов - читать онлайн книгу. Автор: Питер Джеймс cтр.№ 12

– Что это такое, Сэм? Что случилось? Кто-то из твоих знакомых летел этим самолетом?

Она тупо смотрела перед собой, потом вытащила из сумочки носовой платок и вытерла мокрое лицо. Новые струйки потекли по ее щекам, она вытерла их, но слезы немедленно полились снова. Сэм сильно зажмурила веки и почувствовала, как рыдание стискивает ее грудь. Она шмыгала носом, задерживала дыхание, пытаясь прекратить плакать, но так и не смогла.

Кен нежно и легко коснулся рукой ее запястья.

– Кто там был? – спросил он. – Кто был на этом самолете?

Она довольно долго молчала, прислушиваясь сквозь дождь к шуму уличного движения.

– Я, – сказала она. – Я была на этом самолете.

– Да, вверх ногами.

– Нет!

– Точно говорю. Так они и делают.

– Я тебе не верю.

Ричард, пьяно ухмыляясь, подхватил свою рюмку с вином, покрутил ее в руке, и вино заплескалось за стеклом маленьким водоворотиком.

– Они прицепляют сусликов вверх ногами.

– Честно?

Сэм внимательно наблюдала через серебряный канделябр за сияющим холеным лицом Сары Роунтри. В окне проскользили огни какого-то судна, и сквозь эту болтовню до Сэм донеслась слабая пульсация его двигателя.

– Они засовывают их в пластиковые мешочки, а потом прилепляют их вверх ногами.

– Не могу в это поверить!

От нового, еще более сильного порыва холодного воздуха пламя свечей резко метнулось в сторону, и Сэм смотрела, как свет приплясывает, отражаясь в бриллиантах, в столовом серебре, играет отблесками на лицах. Друзья. Вечеринка. Ей нравилось устраивать такие вечеринки. Нормальные.

Но все-таки она предпочитала приемы с обедами. Вечеринки с коктейлями слишком суматошны – поболтают о том о сем, быстренько обсудят будущие дела, только и всего. Ничем не лучше и вечеринки с ужином, когда вы усаживаетесь на краешек кресла, пытаетесь есть с бумажной тарелочки со специальным хомутиком на боку, который обычно не подходит к вашему бокалу. Эти бумажные тарелочки всегда слишком малы, и, когда вы хотите порезать ветчину, они сгибаются и еда падает на пол, если, конечно, вам повезет, а если нет – то прямо на колени.

А вот приемы с обедом – это для цивилизованных людей. Несколько друзей. Хорошая еда. Приятные разговоры.

Так бывало обычно. Но только не в этот вечер. Сегодня все не то. И еда, и гости, и ее платье, просто выводившее из себя. Буайбес [2] , всегда такой удачный, на этот раз не получился совсем, совершенно разварился. Гарриет О'Коннел во всеуслышание объявила, что от рыбы у нее аллергия и все тело покрывается пятнами, а Гэй Роунтри сказал, что не ест чеснок, поэтому им пришлось довольствоваться одним авокадо на двоих, который Сэм отыскала в вазе с фруктами.

Оленина почернела так, словно ее кремировали. Ягоды можжевельника в рисовой запеканке превратились в густую, горькую размазню, а соус подернулся неаппетитной пленкой, похожей на нефтяное пятно. И откуда, черт подери, могла она знать, что ягоды можжевельника портят вкус красного вина?

Именно Арчи, сидевший справа от нее, и сообщил об этом, прочитав целую лекцию. Тот самый Арчи Круикшэнк – ТЕБЕ ДОЛЖЕН ПОНРАВИТЬСЯ АРЧИ… ОН ПАРЕНЬ ХОРОШИЙ… ОН КРУПНЫЙ ИГРОК… НАСТОЯЩИЙ ВИНОДЕЛ, ПОНИМАЕШЬ, ЧТО Я ИМЕЮ В ВИДУ? – Арчи, с его широким, покрытым пятнами лицом, проступающими венами, толстым животом и коротенькими пальцами, нос уткнул в бокал с вином, словно свинья в трюфели. Арчи утомлял ее, как и сидевший слева Бэмфорд О'Коннел с его безапелляционными характеристиками сортов вина.

– 78-й год значительно лучше 83-го.

– О, в самом деле?

– Да-да, безусловно. Вина 83-го года не следует пить еще по меньшей мере лет пять.

– Не следует?

– А вот 82-й год сильно недооценивают. Это зависит от производителя, разумеется.

– Ну разумеется.

Он смотрел свой бокал на свет, внимательно вглядываясь в него на некотором расстоянии, будто в нем содержались мерзкие нечистоты.

– Жаль, что так получилось с красным вином. А этот 62-й год – очень уж терпкое вино. Его бы следовало пить годик или два назад, разумеется… но в любом случае оно загублено ягодами можжевельника. Они придают ему металлический привкус. Я удивлен, что Ричард не предупредил вас об этом.

– Да… у него столько всяких секретов.

– Полагаете, что он немного разбирается в этом?

Она снова ощутила дуновение ветерка и сообразила, что огромный средневековый светильник из кованого железа чуть-чуть качнулся над ней. Она посмотрела вверх. Теперь вместо толстых свечей в него вставлены электрические, не очень яркие лампочки. Она окинула взглядом гостей, сидящих за столом. В дальнем конце, рядом с Ричардом сидел Андреас Беренсен, швейцарский банкир, он почти не разговаривал, а только наблюдал и молча улыбался самому себе, словно он был выше всего этого. Высокий, крепкий, атлетического вида, лет под пятьдесят, холодное, очень уж правильное лицо с высоким лбом. Красивые волосы аккуратно подстрижены с боков, но на темени поредели до легкого пушка. На правой руке черная кожаная перчатка. Он взял свой бокал с вином, отпил, перехватив взгляд Сэм, выдавил из себя улыбку, скорее самодовольную ухмылку, и отставил бокал.

Она снова почувствовала холодную дрожь. Ту самую дрожь, как тогда, когда он вошел в дверь и пожал ей руку, пожал ее этой своей черной кожаной перчаткой, похожей на ту, из сна. Бред какой-то! Не надо сходить с ума.

О господи! Сколько всего бурлило в ее сознании. Чувство вины. Гнев. «Я бы могла спасти их», – заявила она Кену, он мягко посмотрел на нее и сказал, что сотни людей видят сны об авиакатастрофах и что она ничего бы сделать не могла. А если бы она позвонила в авиакомпанию, то там бы отнеслись к ней так, как относятся к сотням чокнутых, которые названивают им каждую неделю.

Но гнев по-прежнему бушевал внутри ее. Гнев и замешательство. Почему? Каким образом? Неужели мне и в самом деле приснилось это? Платье также страшно раздражало ее: она никак не могла пристроиться поудобней, сесть так, чтобы оно не перекашивалось и не тянуло. Сэм поводила плечами, пытаясь поправить спинку платья. Она уже раз выходила в спальню, чтобы оторвать подплечники. А теперь ей захотелось пойти и приладить их обратно. Она снова заерзала, поводя плечами, чувствуя, что ярлычок платья царапает шею.

Арчи прижал краешек бокала с «Сотерном» к влажному рту, и его губы произвели специфический звук, как ванная, из которой вытекает вода. Тоненький ручеек вина капал вниз, на его галстук. Арчи с головы до ног был в крошках, и Сэм подумала, что жене Арчи следует, когда они доберутся домой, бросить его в стиральную машину.