По стопам Господа - читать онлайн книгу. Автор: Грег Айлс cтр.№ 105

– Поэтому рассматривать компьютер «Тринити» как слегка улучшенный вариант Питера Година было бы страшной ошибкой, – сказал Скоу. – За считанные минуты нейрослепок Година настолько ушел вперед от Година, что их и сравнивать невозможно. Наш час для этой машины равен ста годам человеческого существования. Уже к настоящему времени нейрослепок Година развился в нечто, противостоять чему ни один из нас не готов.

– Вы говорите о «Тринити» почти как о Боге! – заметил Маккаскелл.

Скоу снисходительно посмотрел на руководителя администрации президента.

– Именно поэтому, говоря о действующем нейрослепке, мы употребляем термин состояние «Тринити». Это и человек, и машина. Но одновременно это больше, чем человек и машина!

– Ну и что, по-вашему, я должен доложить президенту? – раздраженно спросил Маккаскелл.

– Правду, – сказал генерал Бауэр. – Что мы пока не знаем, с чем имеем дело.

– А когда узнаем?

– Когда компьютер заговорит с нами, – ответил Скоу.

– Проклятие! – воскликнул Маккаскелл. – Я по-прежнему не понимаю, почему эту машину нельзя просто вырубить. Как любой компьютер.

Генерал Бауэр прокашлялся.

– Годин сказал мне, что это нам очень дорого обойдется.

– Понятно, почему он это говорит. Непонятно только, почему вы ему верите!

– Я знаком с Питером Годином много лет, сэр. Именно поэтому я не склонен проверять, блефует он или нет. Он никогда не блефует.

– Чего вы боитесь, генерал?

Бауэр напрягся при этом косвенном обвинении в трусости, но самообладание сохранил и продолжал ровным голосом:

– Мистер Маккаскелл, АНБ щедро финансировал проект «Тринити» в уверенности, что результатом будет компьютер, который станет самым разрушительным в истории оружием. Страшнее термоядерной бомбы. И вот это оружие создано, вышло из-под контроля и нацелено прямо на нас. Не нужно быть специалистом, чтобы понимать, до какой степени Америка зависит от нормальной работы компьютерных систем. Чего я боюсь, сэр? Я боюсь, что эта машина сможет шантажировать нас почище, чем когда-то Советский Союз с его тысячами ядерных боеголовок. Штука в том, что против «Тринити» у нас нет средств устрашения. У него нет детей, которых он стремится защитить от гибели. У него нет городов. Нет населения. Никаких обязательств ни перед кем! Можно предположить, что он заинтересован в собственном выживании. Но явно в меньшей степени, чем мы!

– Шантажировать нас? – растерянно повторил Маккаскелл. – Это же просто машина. Чего она, черт возьми, может хотеть?

За кольцом дисплеев раздался странный лязг.

– Везут Година, – пояснил Скоу.

Три солдата подкатили кровать Година к овальному столу. За ними шли еще четыре парня с тележками с медицинской аппаратурой и стойкой капельницы. Процессию замыкали доктор Кейз и Гели.

– Он в сознании? – спросил Маккаскелл.

Доктор Кейз выступил вперед и торжественно произнес:

– Я объявляю при свидетелях, что я был решительно против перевоза больного из стерильного помещения в эту конюшню. Стресс от перемещения и…

– Хватит, мы все поняли, можете не волноваться за свою репутацию, – сказал Маккаскелл, вставая и подходя к кровати.

Годин слабо махнул Гели рукой. Она подскочила и приподняла его голову. Старик дышал с еще большим трудом, чем прежде.

– Мы с вами знакомы, мистер Годин, – сказал Маккаскелл. – Ни у вас, ни у меня сейчас нет времени для светских любезностей. Поэтому прямо к делу. Скажите, с какой целью вы нарушили приказ президента и загрузили нейрослепок в машину?

Годин поморгал, как человек, попавший из темноты в яркий свет.

– "Тринити" еще не заговорил? – спросил он.

– Нет. А что, должен?

– Конечно.

– Вы не ответили на мой вопрос. В чем причина вашего неповиновения?

– Будто не понимаете?

– Нет, не понимаю.

– Мистер Маккаскелл, все прежние системы потерпели неудачу. Американская демократия – самый благородный эксперимент из всех – тоже закончилась крахом. Наступила пора для чего-то по-настоящему нового.

– Вы говорите о политических системах?

– По мнению Руссо, демократия была бы идеальной системой, будь люди безупречны, как боги. Но люди, увы, далеко не боги.

Маккаскелл несколько растерянно оглянулся на Скоу и генерала Бауэра.

– Мистер Годин, дискуссия на эту тему нас никуда не приведет. Должен ли я понимать, что ваша выходка имеет политическую подоплеку? Что именно вы хотите нам продемонстрировать?

– Ах, политика! – вздохнул Годин. – Одно это слово внушает мне отвращение, мистер Маккаскелл. Люди вроде вас захватали его грязными руками. Все вы продаетесь подобно шлюхам. А государство превратили в грязный базар, где идеалы наших предков стоят пятак за пучок.

Маккаскелл таращился на старика, словно на уличного сумасшедшего, который с деревянного ящика на тротуаре проповедует конец света. Годин собирался сказать еще что-то, но тут мужчины за столом разом громко ахнули.

Маккаскелл выпрямился и посмотрел туда же, куда и все, – на самый большой плазменный экран.

На нем, вызвав всеобщий переполох, внезапно появилось несколько строк текста.

Начинаю с обращения к президенту Соединенных Штатов. Позже я обращусь к народам всего мира. Не пытайтесь препятствовать моим действиям. Любое вмешательство приведет к немедленным и страшным мерам возмездия. Не искушайте меня.

– О Господи! – взволнованно выдохнул Скоу. – «Тринити» существует и работает. У него получилось. У нас получилось!

– Да, у вас получилось, – ядовито повторил Ивэн Маккаскелл. – И вас, самоуверенных сукиных сынов, возможно, когда-нибудь за это повесят!

– Смотрите! – воскликнул Рави Нара. – Он опять что-то пишет.

На экране первый абзац оттесняли вниз новые строки.

Я буду реагировать исключительно на информацию, которая исходит из Кризисного кабинета Белого дома или из оперативного штаба в Белых Песках. В протоколе Интернета мой адрес 105.674.234.64.

– Он знает, что мы здесь, – сказал Рави, показывая на охранные видеокамеры.

– Он не поэтому знает, – сказал Скоу. – В «Тринити» мозг Година. И Левин держит его в курсе всех текущих событий.

– Смотрите, смотрите! – воскликнул Маккаскелл.

Экран очистился полностью, и на нем вспыхнуло новое предложение.

Питер Годин еще жив?

– Кто будет говорить с этой хреновиной? – спросил генерал Бауэр.

– Отвечайте ему, – сказал Маккаскелл.

Генерал знаком велел одному из техников сесть за клавиатуру.