— Осторожнее, — предупреждаю я.
У него уходит сорок три секунды на то, чтобы взять себя в руки.
— Я рад, что ты к нам приезжаешь, — наконец произносит он.
Пауза. Я позволяю эху его слов отзвучать.
— На самом деле рад?
— Да.
— И я тоже рад.
— Правда? — спрашивает он неуверенно, слегка дрожащим голосом.
— Готов на все ради правого дела, — говорю я.
— Издеваешься?
— Нет. — Я выдерживаю паузу и вздыхаю. — Тебе показалось. Да и вообще, какая тебе разница?
Пауза.
— Если тебе чего-нибудь нужно… — Он замолкает на полуслове.
— Ты мне не доверяешь? — спрашиваю я.
Ему требуется немало времени, прежде чем он отвечает:
— Да нет, доверяю.
Я ухмыляюсь и говорю:
— Я выйду на связь.
— До свидания.
— До свидания.
4
Мы договариваемся с Дамьеном встретиться за рюмкой в «Independent», неподалеку от того места в Трайбека, где мы планируем через месяц открыть свой новый клуб. Дамьен курит сигару и вертит в руках порцию кофейной «Столичной» — редкостная гадость, на мой вкус. На Дамьене галстук от Gucci. Я решаю разделаться с этой встречей по-быстрому. На заднем плане играет какая-то сентиментальная фолк-музыка.
— Ты это видел? — спрашивает Дамьен, когда я поворачиваюсь к нему на табурете.
— Что «это»? — спрашиваю я.
Он подталкивает ко мне лежащий на стойке сегодняшний номер «New York Post» развернутый на шестой странице. Сплетни о женщинах, с которыми состоял в связи Виктор Джонсон после того, как Хлое Бирнс трагически погибла в Париже в гостиничном номере. Пета Уилсон. Одна из Spice Girls. Алисса Милане Гарселл Бовэ. Кармен Электра. Еще одна Spice Girls.
— Только для взрослых, ага? — говорит Дамьен, пихая меня локтем под бок и поднимая брови.
Мы обнимаемся без особой теплоты.
Устроившись поудобнее, я заказываю кока-колу, на что Дамьен реагирует покачиванием головы и бормочет «Ну ты даешь, мужик!» каким-то чересчур, на мой взгляд, раздраженным тоном.
— Надеюсь, ты догадался, зачем я сюда пришел? — спрашиваю я.
— Виктор, Виктор, Виктор, — вздыхает Дамьен, покачивая головой.
Я молчу в растерянности некоторое время.
— Так… ты знаешь?
— Я тебе все прощу, — говорит он очень естественным тоном. — Брось дурить, ты же это понимаешь.
— Я выхожу из дела, чувак, — говорю я. — Я повзрослел. Мне учиться надо.
— Да, кстати, как там твой юридический? — спрашивает Дамьен. — То есть это же не треп, верно? Ты действительно поступил?
— Ага, — смеюсь я, отпивая кока-колу. — Поступил. Приходится заниматься как проклятому, но…
Он внимательно рассматривает меня.
— Но?
— Но я приспособился, — нахожусь я наконец.
— Это здорово, — говорит Дамьен.
— Ты так серьезно считаешь? — говорю я. — Я тебя спрашиваю.
— Виктор, — начинает Дамьен, положив руку мне на плечо.
— Да, старик, — говорю я, слегка напрягаясь, хотя на самом деле я его совсем не боюсь.
— Я постоянно размышляю о том, что такое человеческое счастье, — признается он.
— Ни фига себе!
— Да, — соглашается он, сделав крошечный глоток водки. — Именно что ни фига себе.
— Ты справишься сам? — спрашиваю я. — Я тебя не подставляю?
Дамьен пожимает плечами:
— Все будет круто. Инвесторы — японцы. Должно срастись.
Я сочувственно улыбаюсь. Но быстро меняю тему, чтобы показать свое безразличие к судьбе проекта.
— Как Лорен? — спрашиваю я.
— Ну-ну, — морщится Дамьен.
— Нет, чувак, ничего подобного, — говорю я. — Просто интересуюсь.
Дамьен несильно хлопает меня по плечу.
— Знаю, старый. Я просто дурачусь. Делаю вид.
— Вот и хорошо, — говорю я. — Это я понимаю.
— Она классная, — говорит он. — Просто клевая. Улыбка исчезает с лица Дамьена, он делает знак бармену налить еще одну порцию.
— Как Элисон? — спрашивает он.
— В порядке, — отвечаю я ему в тон. — Она увлечена этим самым БОГУОБЖИВом. Ну этими Борцами за Гуманное Обращение с… черт, не помню с кем они там гуманно обращаются. Да какая разница!
— Никогда не знаешь, куда ее занесет, — говорит Дамьен. — Взбалмошная девушка. Впрочем, людям свойственно меняться, правда?
Выдержав осторожную паузу, я отваживаюсь спросить:
— Что ты имеешь в виду?
— Ну вот ты, к примеру, возьми и превратись в привлекательного, атлетически сложенного энергичного молодого человека.
— Да брось, — говорю я. — Это все так поверхностно.
— Да? А если глубже копнуть? Да я так, шутки шучу, — тут же добавляет он непонятно зачем.
— Мы же не на конкурсе купальных костюмов, додик, — предостерегаю я.
— Жаль, а я только что сделал эпиляцию, — язвит он, заглядывая себе в подмышку.
— Так что без обид? — спрашиваю я непринужденно.
— Какие там обиды, чувак.
Я восхищенно смотрю на Дамьена.
— Я отправляюсь на «Фудзи рок фестиваль», — говорит Дамьен, когда я вновь обретаю способность слушать. — Вернусь на следующей неделе.
— Позвонишь?
— А ты как думаешь?
Я решаю промолчать.
— Да, кстати, кто такой этот мистер Лейзер, о котором весь город говорит? — спрашивает Дамьен.
3
Билл, агент из СМ, звонит мне, чтобы сообщить, что я получил роль Оумена в «Коматозниках 2». Я сижу в новой квартире, я одет в консервативный костюм от Prada, собираясь посетить вечеринку, которую у меня нет ни малейшего желания посещать, и поэтому я веду беседу пресыщенным тоном, к которому Биллу, впрочем, не привыкать.
— Ясно, а теперь расскажи мне что еще есть новенького, Билл, — говорю я. — Пока я тут причесываюсь.
— Я пытаюсь вызвать интерес у продюсеров занятным сценарием о еврейском мальчике, который бросает отважный вызов нацистскому режиму, решив отпраздновать бармицву.
— Что ты сам думаешь об этом сценарии? — вздыхаю я.