— Я иду под землю! — заявил он. — Мне
необходимо надеть противорадиационный костюм. Приготовь мой шлем!
С этими словами он просунул ноги в рукава майки, закрепив ее
на поясе и стал ждать, что может предложить девочка для его защитного костюма.
Из тоже была увлечена новой игрой и, подумав немного, протянула ему свою
кожаную юбочку.
— Наденешь вот этот шлем, — сказала она, — но
смотри, не сломай антенну! Кристофер протянул руку и взял ее юбку, — Ты
сейчас совсем голая? — спросил он, хотя прекрасно знал, что, кроме майки и
юбки, на сестре больше ничего не было, но ему было приятно лишний раз убедиться
в этом.
— Тебе необходимо это для экспедиции, — совершенно
серьезно объяснила Из. — Там, внизу, очень холодно. Да, берегись песчаных
змей.
— У меня есть оружие, — ответил Кристофер и
поправил юбку на голове.
Он застегнул только верхнюю и нижнюю пуговицы, оставив место
для обзора, застегнул ремень юбки на шее и приготовился к старту.
— Ты вышла из командного модуля? — строго спросил
он сестру.
Кристофер чувствовал себя неважно в этом наряде, да и игра
развлекала его почему-то меньше, чем обычно, что-то заставляло его нервничать.
— Мне холодно, — пожаловалась Из, которой тоже,
по-видимому, игра начала приедаться.
Мальчик дотронулся до влажного от пота, но тем не менее
холодного тела своей сестры.
— Я согрею тебя, — произнес он и стал снимать
рубашку, но то ли излишне торопился, то ли его одежда была очень сложной,
только ему удалось лишь оторвать рукав от нее. — Вот ведь не везет! —
воскликнул он, начиная нервничать все больше и больше.
Им все сильнее овладевало плохое настроение. Наконец он
избавился от рубашки, вернее от того, что от нее осталось, и набросил ее на
спину Из.
— Оставь меня, — сказала она. — Давай
передохнем.
— Лучше пойти домой, — пробормотал Кристофер, хотя
совсем не был уверен, что девочка сейчас сможет сделать это. Да и ему самому
стало вдруг тяжело, и он попытался сбросить с себя надоевший вдруг шлем.
Неожиданно его рука нащупала в кармане юбки какой-то предмет. Он полез в карман
и вскрикнул от радости: это были спички.
— Мы спасены!
Кристофер зажег спичку, и, хотя не особенно много увидел,
его сестра сумела вновь обрести присутствие духа. Из взяла у него из рук
коробок и, зажигая одну спичку за другой, принялась осматривать их убежище.
— Я вижу коридор, — объяснила она Кристоферу, который,
видя перемену в настроении сестры, больше не пытался избавиться от юбки. —
Коридор, — продолжала она, — из металла и стекла, длиной до ста
метров.
— Что в самом конце его? — пробормотал Кристофер.
— Стартовая площадка. Там стоит ракета, уже готовая к
старту.
— Урановое горючее залито?
Из молчала. Орбитальный коридор исчез, вместо него в свете
пламени спички она увидела какое-то сооружение из картона.
— Я что-то нашла, — сказала она уже совершенно
серьезно, — давай посмотрим.
Кристофер поднял лист картона, оторвал от него кусок и
поджег.
— Я вижу дверь!
Они молча поднялись и пошли в направлении, указанном
Кристофером. Из просто мечтала вновь оказаться на свежем воздухе, и ощущение,
что это уже совсем близко, придавало ей сил. Кристофер надавил на один из
камней, но все было напрасно: каменная глыба оставалась неподвижной.
— Помоги мне! — позвал он сестру.
Они вместе бросились на камень, но он даже не шелохнулся. В
изнеможении они опустились на землю, не в силах продолжать неравную борьбу.
Картон погас, вызвав у Из вздох отчаяния.
— Зажги еще кусок, — отрешенно обратилась она к
брату.
Не отпуская ее руки, Кристофер подошел к остаткам картонной
коробки и поджег их. Старый картон больше дымил, чем горел, вызывая кашель. Из
ощущала ломоту во всем теле, ее тошнило.
— Надо быстрее выходить отсюда! — закричал
мальчик.
Он понимал, что вряд ли имеет смысл возвращаться к двери,
которую они так и не смогли открыть. Оставался единственный выход — вырыть
проход под стеной, но для этого требовались силы, а дети уже задыхались от
дыма…
Из прижалась к плечу Кристофера, рядом с ним она не
чувствовала себя так отвратительно. Ей уже не было так страшно, но ее
волновало, как долго будут продолжаться эти страшные головокружение и тошнота.
Кристофер уже ничего не чувствовал.
Три женщины возвращались домой, убеждая друг друга, что дети
давно дома и с нетерпением ждут их. Но почему тогда Эа не пришла сказать, что с
детьми все в порядке?
Эммануэль первая увидела клубы дыма, вздымающиеся над старой
печью. Не говоря ни слова, она бросилась вниз и дрожащими от волнения руками
судорожно пыталась открыть неподатливую дверцу.
Наконец вместе со Стефани, прибежавшей вслед за ней, они
проникли внутрь купола. Почти у входа они обнаружили детей, лежавших неподвижно
друг возле друга. Эммануэль и Стефани, не обращая внимания на ушибы и порезы,
спешили к выходу. Уже на улице она принялась бить их по щекам, целовать,
трясти, но ни Кристофер, ни Из не подавали признаков жизни.
— О, нет, нет, нет! — только и вырвалось у нее из
груди.
Она положила Из на землю, приложила ухо к ее груди, пытаясь
услышать биение сердца, и, не услышав, с силой сдавливала и отпускала маленькое
тельце, пытаясь вернуть его к жизни. Она повторяла это еще и еще, но все было
тщетно…
Страшная боль пронзила Эммануэль. Она повернула голову,
чтобы взглянуть на Кристофера, которого Стефани только что освободила от
странного сооружения из юбки, укрепленного у него на голове. Его лицо было
таким же бледным и неподвижным, как у Из.
Вспоминая однажды усвоенный урок, женщины положили детей на
землю и принялись делать им искусственное дыхание. Слезы мешали Эммануэль,
застилали ей глаза, но она упрямо продолжала вдыхать воздух в маленький ротик
Из.
Окружающий мир перестал существовать для них. Жизнь Из и
Кристофера зависела сейчас только от них, от их мужества и настойчивости, от
того, что окажется сильнее — смерть или сила материнства. Эммануэль не могла
позволить себе ни на мгновение усомниться в благополучном исходе: прояви она
слабость — и ее дети уйдут от нее навсегда.
Она взяла себя в руки и продолжала ритмично вдыхать в
безжизненное тело все новые и новые порции воздуха. Она сейчас была их легкими,
их кровью, их мозгом…
Монель не пошла за ними. Как только она увидела, что
Эммануэль и Стефани достают из старой печи два неподвижных детских тела,
единственной ее мыслью было добежать скорее до Шан-Лу, вызвать врача. Она
бежала, боясь оторвать глаза от земли, чтобы не споткнуться о корни деревьев.
Только бы не упасть! Только бы не вывихнуть ногу до того, как она позовет на помощь!
Возраст давал о себе знать, Монель задыхалась, но бежала дальше. Остановиться
сейчас означало лишить детей пусть небольшого, но все-таки шанса на жизнь.