Хитрости эльфийской политологии - читать онлайн книгу. Автор: Татьяна Патрикова cтр.№ 68

Андрей

Никогда не думал, что мне будет так трудно выразить словами свои собственные чувства. Раньше со мной такого не случалось. Наверное, это потому, что и чувств особых не было. Привязанности были, но ничего серьезного. Именно поэтому я лучше Ира понимал, что разговор еще не окончен. Спал я в этих его аспирантских апартаментах как убитый. Перенервничал, вот и отрубился. Зато утро началось для меня очень рано. Я уже успел отвыкнуть от Халярских суток с их тридцатью двумя часами. И поспать подольше не получилось. Ир мирно посапывал на своей половине кровати, но стоило мне пошевелиться, глубоко вздохнул и открыл глаза.

— Специально, что ли, караулил, чтобы я никуда не слинял, пока ты спишь? — неловко пошутил я.

Мерцающий сонно улыбнулся, прикрыл глаза и огорошил:

— Угадал.

— Серьезно?

— Несколько раз просыпался ночью, — поведал Ир, не открывая глаз, — Проверял, правда ли ты тут со мной или мне это все еще только сниться.

— Ир, это уже мания, — заметил я мягко.

— Не думаю, — отрезал мерцающий и словно опять задремал.

Я только расслабился. Вставать в такую рань не имело смысла. Поэтому я был не прочь еще часок покемарить, но мерцающий заговорил снова.

— Я вчера так и не спросил, — начал Ир. Я напрягся, так как нутром почуял, что так просто, как вчера, мне уже не соскочить. А он продолжил: — Ты хотел на какое-то время сосредоточится на учебе. И я, действительно, как и весь наш мир вместе взятый, мог стать серьезным отвлекающим фактором. Я это понимаю. Но объясни мне, почему ты решил обставить свой уход так, словно… — он недоговорил, не сумев сразу подобрать правильное определение. Я сделал это за него:

— Это наказание?

Я перекатился на спину, положил под голову руку и уставился в потолок. Тяжело выдохнул и попытался развить мысль:

— Ты прав. В чем-то это на самом деле было наказанием за то, как ты позволил себе со мной обходиться. И ладно бы наедине, но на людях — это уже как-то оскорбительно даже, не согласен? — Помолчал, ожидая, что он скажет. Но Ир, похоже, посчитал этот вопрос чисто риторическим, поэтому промолчал. Я был вынужден продолжить свои объяснения и озвучить то, о чем долго думал еще в своем мире: — Фактически, это не я тебя, а ты сам себя наказал. Я просто дал понять, что твоей совести есть за что тебя терзать.

— А ты умеешь быть жестоким, — помолчав, выдал Ир.

Единственное, что мне пришло в голову в тот момент, превратить все сказанное в шутку. Глупо, конечно. От серьезного разговора так просто не сбежишь. Лучше сейчас все замять и подождать, пока страсти улягутся. Иначе, еще не известно, чем все это может для нас с Иром закончиться. Поэтому я повернул голову к мерцающему и криво ухмыльнулся.

— Рад, что ты, наконец, это понял. А то я уже начал бояться, что меня тут у вас скоро к лику святых причислят.

— За что? — поинтересовался мерцающий, приподнявшись на локте.

— Не знаю, — прозвучало это лекомысленее, чем я рассчитывал: — За то, что колокольчиков перевоспитал, университет идеей летних игр на уши поставил, вот теперь еще буду пробовать ваших малышей спасать…

— Я имел в виду, за что ты так со мной? — Ир был все так же серьезен и не хотел воспринимать мои слова, как шутку.

— Ответ 'за все хорошее' тебя не удовлетворит?

— Вот именно.

— Тогда я скажу так: боролся за свою независимость. — Помедлил немного и решил-таки все как следует объяснить: — У меня давно не было серьезных отношений, даже если предположить, что у меня они вообще хоть с кем-то когда-то были. В большинстве своем любые длительные отношения с кем-либо в моем мире терпели фиаско по той лишь причине, что те, с кем я встречался, рано или поздно начинали ломать меня под себя. А я с этим был не согласен.

— Ты меня тоже ломаешь. Так что мы квиты! — воскликнул мерцающий, от былого напускного спокойствия не осталось и следа. — И иногда тоже прилюдно, — добавил он осуждающе.

— Я знаю, — признался я, — но тут знаешь, либо ты меня, либо я тебя. К тому же, я же подсознательно прекрасно осознаю, что как не крути, но ты сильнее и у тебя больше шансов подмять меня под себя.

— Зато у тебя куда больше опыта в таких делах, — парировал Ир, — Ты вообще именно этим на хлеб зарабатываешь.

— Укрощением строптивых Ирчиков? — весело поинтересовался я, но натолкнулся на суровый взгляд мерцающего и тоже посерьезнел, — Не спорю. Но не стоит забывать, что в вашем мире мой внутренний комплекс неполноценности цветет бурным цветом. Магией не владею, меч в руках в жизни не держал, красотой в местном понимании похвастаться не могу. Хотя, знаешь, в моем мире говориться с лица воды не пить и вообще считается, что мужчине совсем не обязательно быть писаным красавцем. Но у вас-то тут внешность играет не последнюю роль, я это уже понял, и рейтинга в собственных глазах мне это не прибавило, знаешь ли.

Разговор о собственных комплексах был самым трудным. Любому человеку было бы неприятно признаваться в чем-то подобном. Особенно тому, кто вроде как тебе очень сильно нравится, и в его глазах ты хочешь казаться особенно крутым и обалденным. Но Ир моими откровениями явно не проникся.

— Что-то я не заметил, чтобы ты особо комплексовал по этому поводу.

— Я просто хорошо маскируюсь.

— И другие свои чувства прячешь так же искусно?

Я снова отвернулся от мерцающего, посмотрел на потолок, а потом, не осознавая своих действий, поднял руку и закрыл ей лицо. Говорить было трудно. Поэтому я только и выдавил из себя:

— Возможно.

— То есть признаний мне от тебя не дождаться, даже если ты на самом деле будешь что-то чувствовать?

Какой же он настырный! Догадываюсь, что мерцающий нахватался этого у меня, но мне-то от этого не легче!

— Только буду, Ир? — сам не ожидал от себя такого вопроса и что в моем голосе в этот момент прозвучит тоска, которой я раньше за собой не замечал.

— Хочешь сказать… — он взял меня за запястье, отвел руку от моего лица, придвинулся, чтобы склониться надо мной, и заглянул в глаза.

— Я не умею говорить о собственных чувствах, — признался я ему, — О чужих — сколько угодно. А о своих…

Ир оборвал неприятный для меня разговор поцелуем. И на этой позитивной ноте мы окончательно помирились. Мерцающий понял, что мной двигало и, надеюсь, простил. А я дал себе слово, что в самом ближайшем будущем постараюсь преодолеть свои застарелые комплексы и рассказать ему, что же я на самом деле к нему испытываю. Ох, уже сейчас предвкушаю, как же это будет непросто!

Андрей

Минут через тридцать за нами пришли. Мы с Иром даже задремать по второму кругу не успели. Из кровати нас вытаскивал Пестрый в уже знакомом мне человеческом мерцании. Готов поспорить, со стороны это выглядело довольно забавно, когда мальчишка лет четырнадцати ровняет и строит двух здоровенных лбов, таких, как мы с Иром. По-моему, Ир не просто так сверкал на него своими желтющими глазищами. Он явно за все годы, проведенные им в университете, отвык от общества деда, потому и готов был броситься на него в любой момент. Но тот легко и непринужденно игнорировал любое проявление недовольства со стороны внука. И никак не желал проникнуться мыслью, что Ирка изрядно смущен тем, в каком виде его дед, пусть и в мальчишеском своем образе, нас с ним застал. Признаться, меня это тоже несколько смущало. Правда, в отличие от мерцающего, у меня уже был опыт подобных неожиданных и не особо желанных встреч с родителями моих прошлых пассий.