Обреченные - читать онлайн книгу. Автор: Эльмира Нетесова cтр.№ 12

Но ни ночью, ни на следующий день, ни в другие дни никто не приехал в Усолье.

Мимо шли катера и баржи. Ссыльные настороженно следили за ними. А потом, устав, дружно взялись за лов мойвы, корюшки.

Этой весной, тихо, своею смертью умерли в Усолье трое стариков. Время их пришло. Старость свое взяла Отошли в своих домах. Без криков и брани. Их так же тихо похоронили усольцы, соорудив каждому в изголовье по кресту.

Погоревав немного, что покоиться станут вдали от родных мест, покинули расширившийся погост. Живому о смерти думать не хочется.

Весна в этом году выдалась дружная. И лишь Гусев с тревогой поглядывал на Широкую. Лов корюшки успели закончить ссыльные. Но стоит ли успокаиваться? Нужно успеть перевезти в поселок рыбу. Вон как мутнеют воды реки. Знать, в верховьях снега тают. Сильным будет паводок, дружным. Управиться надо вовремя. И поехав на рыбокомбинат, попросил послать баржу. Там обещали.— Да, видно, забыли. А утром вскочили ссыльные в ужасе, воды Широкой поднялись почти к селу. Ни бочек, с засоленной в них рыбой, ни лодок, ни весел, ничего река не оставила. Всее унесла мутной водой в море, отняв у ссыльных даже надежду на заработок в весеннюю путину.

— Кой там заработок? Вывернут с нас за лодки и бочки, ославят в вредителями на весь белый свет. А то и законопатят в каталажку за недогляд, — горевали люди вслух.

На душе было горько и тяжело. Какое испытание подкинет теперь судьба? Как расправятся власти со ссыльными за случившееся? Люди с тоской и тревогой смотрели на прибывающую в реке воду. Еще немного и затопит она дома, унесет их в море вместе с жалким скарбом. Уйти бы отсюда, пока не поздно. Но куда? Кто отпустит, кто примет их? Кругом вода, серая, мутная, холодили. Над нею густой туман. Противоположного берега не видно. Что там в поселке? Помнят ли об усольцах в Октябрьском? Придут ли на помощь? Ведь до беды немного, она уже подошла к порогу первого дома. От нее не уйти. Нет лодок, нет надежды…

И приспичило же Зинке рожать именно в тот день, когда Широкая решила показать свой норов ссыльным.

Усольцы вышли из домов, забрав пожитки. С детьми и стариками забрались на сопку и оттуда смотрели, как вода подкрадывается к селу. И лишь отец Харитон, став на колени, истово молился, прося Господа отвести от людей новое испытание.

Рядом с ним рухнули на колени старики. И вот тогда, когда просили люди Бога не лишать их жизни и крова, взвыла Зинаида не споим голосом. От нервного потрясения, а может, время пришло, начались у бабы жестокие родовые схватки. Она повалилась на землю, царапая ее руками, орала во всю глотку. К ней кинулись старухи с увещеванием, уговорами. Да только не слышала их баба. Боль оказалась сильнее рассудка.

Да будет тебе блажить? Потерпи! Человека родишь скоро. Нее обойдется, — нагнулся над бабой Шаман. Но у той перед планами нее помутилось. Она не видела и не слышала никого.

Нашла время, — прошептала Лидка, скривив губы. На нее старухи зашикали со всех сторон, стыдя и укоряя.

Шаман, велев мужикам отвернуться, заголил вздутый Зинкин живот. Ощупал его. И перекрестившись, попросил баб достать чистое полотенце и одеяло для нового усольца.

Старухи живо зашевелились. Мужики, забыв о наводнении,ждали, благополучно ли разродится баба?

Лицо Зинки пятнами взялось. Она тяжело дышала. Допекли участившиеся схватки. Баба отчаянно хваталась за руки Гусева!

— Помоги, Витюха! Век не забуду. Помираю я!

— Не помрешь. Все путем идет, как надо. Тужься! Дыши глубже, уже головка на свет вылезла. А ну-ка, выдохни, не губи дитя! — и встав на колени перед бабой, надавил слегка чуть выше пупка.

Зинка заорала хрипло, страшно. И в то же время Шаман принял в руки малыша. Быстро завернув его в простынку, передал старухам, бросив короткое:

— Обиходьте.

Сам сел рядом с Зинкой, на сырую землю. Стал успокаивать:

— Ну, вот и все. Отмучилась. Девку на свет произвела. Дочку. Они. к добру, к миру родятся. Потому, как на вас — бабах, весь свет держится.

Зинка, было успокоившаяся, снова вскрикнула.

— Нешто двойня? Одну не знаю, чем кормить будет нынче! — взвыла баба.

— Чего воешь, малахольная? То не от тебя! Как Бог положит. А нынче детское место отходит, угомонись, — увещевал Шаман.

Когда все страхи улеглись, и Гусев отошел от Зинки поздравить Ерофея с прибавлением в семье, приметил, что вода отступила от села. И хотя не вошла еще в русло — уже не грозила Усолью смыть его с лица земли.

Люди, осмелев, к вечеру в дома вернулись, оставив на страже на берегу пятерых мужиков, чтоб те, сменяя друг друга, успели б на всякий случай предупредить ссыльных.

Первым ушел в свой дом Ерофей, унося на сильных, волосатых руках дочку — первенца.

Суровый, грубый человек, сосланный сюда как кулак, переживший многое, он глупо улыбался, впервые в жизни корча смешные рожи, причмокивая толстыми губами, он убаюкивал спящую девчушку. Следом за ним, поддерживаемая Шаманом и Ольгой, возвращалась в свой дом Зинаида.

Ослабла баба. Ноги подкашивались. Глаза плохо различали дорогу. Первый, а может и единственный ребенок. Какой будет ее жизнь? Только бы не повторилась судьба матери…

— Пощади ее, Господи! — просила баба, глядя на небо, и слезы текли по лицу, капали на прижавшиеся к груди руки.

Зинку выдали замуж за Ерофея, когда ей едва исполнилось пятнадцать лет. Отец поторопил. В доме полно детей. Прокормить всех трудно. А девки приданое просят, наряды. Где их взять, если едва концы с концами сводили! В иные зимы хлеба бывало в обрез. Вот и отдали за богатого.

Ерофей приданого не спросил. Да и куда ему? Самому под сорок. Нагулялся. В жены девушку брал. Лохматый, громадный, рядом с Зинкой он походил на медведя о бок с березонькой. Она, впервые увидев его, чуть не умерла от испуга. И под венцом стояла бледная, холодная. Коса, уложенная венком вокруг головы, сделала ее строгой. Изменила девчонку в женщину. Боялась Зинка перечить отцу, потому ничего не сказав, вышла замуж за нелюбимого. Другой ей дорог был. Да не пожалела судьба. За бедного ре бы не отдали.

Почуяв сердцем, что не любит невестка Ерофея, свекровь возненавидела Зинку. И не звала ту иначе, как молодайкой.

С рассвета до темна работала Зинка то в доме, то в поле. Некогда было дух перевести. Не бездельничал никто в семье. Даже мять Ерофея, рядом с Зинкой — не отставала. Вязать ли снопы, молотить зерно, полоть ли огород — всюду надо было успеть. Зинка скоро поняла, почему в отцовском доме не было достатка.

В семье мужа никто не пил, если случался церковный праздник— выпивали для привета. Всякую копейку берегли. Не рассказывали вечерами сказок детворе, кормя их взамен хлеба Красиными небылицами. До самого сна всяк своим делом занимался. Отец Ерофея сапоги шил. Потом их продавал за хорошие деньги. Свекровь обшивала полдеревни. Ерофей по дому управлялся. Ни минуты не отдыхал. Хватало забот и у Зинки. Скотины полный двор С нею не заскучаешь, не посидишь. А тут еще свекровь подгоняет.