Единственная наследница - читать онлайн книгу. Автор: Звева Казати Модиньяни cтр.№ 29

Чезаре вышел из Ка Гранда в первых лучах зари. Он пересек большой двор и вышел из величественного портала больницы на виа Франческо Сфорца. Внезапно он схватился рукой за стену, и его вырвало тем горячим молоком, которое добрая монахиня заставила его выпить. Постояв с закрытыми глазами под свежим и легким утренним ветерком, он почувствовал себя лучше и мимо церкви Сан-Лоренцо быстрым шагом пошел домой.

Отпевали Эльвиру там же, в Ка Гранда. Простой некрашеный гроб, в котором покоилось ее тело, стоял в капелле больницы. Согласно ее воле, соседки одели ее в свадебное платье. Литургия совершалась бесплатно. Дон Филиппо, который был добрым и совестливым священником, производил отпевание согласно предписанному порядку, но не слишком затягивая, поскольку в ту ночь в больнице умерли еще трое христиан, и их тоже следовало проводить в последний путь. Священник произносил слова молитвы и размахивал кадилом. На похоронной церемонии присутствовали лишь дети, несколько прачек, работавших с Эльвирой, да Риччо, пришедший выразить свое сочувствие другу.

Если бы Чезаре мог, он устроил бы отпевание в базилике Сан-Бабила, где еще ребенком был однажды в воскресенье с родными и слушал мессу. Эта базилика показалась ему тогда самой прекрасной церковью в мире. Он украсил бы ее цветами и заплатил бы органисту, чтобы музыка не смолкала, но денег для этого у него не было. Ведь даже в мир иной, где, казалось бы, все равны, вели разные врата: одни, господские, – для богачей, а другие, попроще, – для бедных. Как поверить, что смерть уравнивает всех, если даже заупокойные молитвы и торжественность месс имеют разную цену? Если перед лицом бога человеку следует пребывать в смирении, то почему богачи обставляют все так пышно даже в этот момент?

Джузеппина стояла с бледным лицом, но уже не плакала, как и младшие дети, которые еще ничего не понимали. Только Аугусто, который повзрослел в эти дни, в тихом отчаянии глотал слезы.

Сестра Теотимма появилась, оставив на минуту своих страждущих, чтобы прочесть молитву и осенить себя крестом.

– Я не могу проводить вашу мать на кладбище, – сказала она Чезаре, – но я буду молиться за ее добрую душу. Джузеппина поцеловала руку монахине, а Чезаре, молча наклонив голову, поблагодарил ее. Младшие дети смотрели на монахиню во все глаза: вблизи они таких женщин еще не видели.

Носильщики из больницы погрузили гроб на тележку, подобную той, которая служила «Скорой помощью», но только более темную и с траурным крепом. Могильщики толкали эту тележку вдоль бастионов до Порта Романа, где в трамвайном депо был специальный вагон для транспортировки покойников из Ка Гранда. Погрузив четыре или пять гробов, трамвай отправлялся в Музокко, где было кладбище для бедняков, в то время как богатых хоронили на Монументале.

Они первыми подошли к депо, следом прибыли еще три таких же скромных катафалка. Служители в черной форме прицепили карточки с фамилией покойных на каждый гроб, прежде чем погрузить их в мертвецкий вагон. Это были выпивохи, если судить по их носам и красным прожилкам на белках глаз, но относились они к чужому горю с должным уважением и дело свое знали.

– Родственники, – почтительным шепотом объяснил старший, – могут устроиться в следующем вагоне.

Все присутствующие вошли в вагон: взрослые – скорбно, дети – со сдержанным любопытством, для них путешествие на электрическом трамвае было одним из самых волнующих приключений в жизни.

Незнакомые женщины в черном и мужчины со шляпами на коленях расселись на деревянных скамьях, перебирая пальцами зернышки четок и шепча молитвы, дети устроились у окон в ожидании, когда трамвай наконец тронется.

Вагон с покойниками двинулся первым, а другой, с родственниками, медленно последовал за ним. Чезаре отметил сдержанное достоинство в горе у этих бедных людей. Прохожие на улице останавливались, снимая шляпы и крестясь. Была молчаливая солидарность между пассажирами трамвая и этими прохожими.

Второй раз в жизни Чезаре ездил на электрическом трамвае. Первый раз это было с отцом, когда он был еще мальчишкой. Теперь же он остался круглым сиротой.

Риччо положил ему руку на плечо и взглядом требовал ответа. И Чезаре кивнул: все в порядке, он решился на то дело, о котором приятель ему говорил.

Его мать не останется надолго в том клочке черной земли, что был выделен ей городскими властями на кладбище Музокко. Для вечного успокоения он найдет ей со временем лучшее пристанище.

Почувствовав першение в горле, Чезаре с усилием подавил приступ кашля, который мог выдать его. Он только что перелез через калитку сада графов Спада и притаился в темном углу позади густой миртовой изгороди. Светила луна, а окна дома, где праздник был в самом разгаре, еще больше освещали пространство перед ним. Музыка оркестра заглушала голоса, но в паузах до него доносились изысканный говор, взрывы смеха и оживленные возгласы гостей. Палаццо выходило на корсо Венеция, где слуги в парадных ливреях еще встречали опоздавших: то были самые почетные гости.

План был подробно разработан заранее, и как только полицейский патруль обогнул виллу, Чезаре выскользнул из-за миртовой ограды и бесшумно перебежал к дому. Притаившись здесь в ожидании условленного сигнала, он вдыхал аромат ночного сада и пытался представить себе то, что происходило в самом доме, прислушиваясь к долетавшим до него звукам и голосам. Жизнь богатых и знатных всегда представлялась ему какой-то неведомой сказкой, вблизи он еще ни разу не видел ее. Однажды они с Риччо были в кинотеатре, где показывали фильм о жизни богатых американцев. Картина произвела на него сильное впечатление. Там была сцена праздника в доме миллионера, но то была Америка, а как они, эти богатые, живут здесь?

Легкий стук наверху подсказал, что открыли жалюзи: пора было приниматься за дело. Чезаре должен был вскарабкаться по стволу старой глицинии и добраться до окна кабинета, которое Риччо распахнул для него.

План, простой, но хорошо продуманный, был составлен не каким-нибудь мелким воришкой из квартала Ветра, а человеком, уважаемым в этом знаменитом воровском квартале. Его звали Альфредо Брина, по прозвищу Артист, поскольку он водил знакомство с художниками и артистами и манерами своими походил на них. Несколько лет он прожил во Франции, которую вынужден был покинуть из-за какой-то истории, связанной с женщинами и азартными играми. Артист раздобыл для Риччо форму официанта из ресторана «Савиньи», обслуживающего банкет. В кармане у парня лежал точный план дома и, смешавшись с толпой, ему нетрудно было добраться до графского кабинета, чтобы открыть окно. Сняв картину, висящую прямо над камином, тому предстояло исчезнуть через то же окно. Это было все, что требовалось от них в обмен на десять банковских билетов по сто лир.

Взобраться наверх не представляло особого труда. Чезаре вскарабкался по фасаду палаццо Спада до второго этажа почти так же легко, как лазил в садах за фруктами или птичьими гнездами на деревья. Страха при этом он не испытывал. Он был не из тех, кто колеблется или трусит – решившись на что-то, он шел всегда до конца.