Крепко держа Тойо за руку, она спустилась по трапу,
отказавшись от услуг носильщиков. У пристани выстроились такси, и когда Хироко
попросила одного из таксистов довезти ее до станции, он поинтересовался, куда
она направляется. Узнав, что Хироко едет в Киото, он предложил довезти ее туда
за пятьдесят долларов. Предложение было выгодным, и Хироко согласилась.
— Вы давно покинули Японию? — спросил водитель,
пока они катили по дороге, которую Хироко не помнила. Дорога давно нуждалась в
ремонте, была покрыта выбоинами и трещинами.
— Больше четырех лет назад, точнее, четыре года и три
месяца.
— Вам повезло, — отозвался водитель. — Здесь
в войну всем пришлось нелегко. Должно быть, в Штатах вам жилось хорошо.
Хироко" не стала объяснять про лагеря, считая, что
водитель прав: на родине японцам было гораздо хуже.
— А что же теперь? — растерянно спросила она,
обнимая Тойо. Он прислушивался к незнакомому языку. В лагере малыш часто слышал
японский, но за последний год почти забыл его. Хироко всегда говорила с ним
по-английски, и потому он не понимал ни слова.
— Везде по-разному — кое-где получше, а в иных местах
совсем худо. В Киото живется так себе. Правда, ни один из храмов не пострадал.
Но Хироко беспокоила не сохранность храмов, а судьба
родителей. Она не получала от них вестей о тех пор, как разразилась трагедия в
Пирл-Харборе.
— Кругом одни американцы — остерегайтесь их. Они
считают всех японок гейшами.
Хироко усмехнулась, но тоже заметила, как американские
солдаты смотрят на женщин.
— Будьте осторожны, — еще раз повторил водитель,
сворачивая за угол. Через два часа они добрались до Киото. Обычно этот путь
занимал меньше времени, но дорога была запружена, к тому же на ней часто
встречались объезды и сильно поврежденные участки.
Хироко затаила дыхание, увидев знакомые места Казалось,
здесь ничто не изменилось. Все было прежним, как помнила Хироко. Она была
уверена, что видит сон. Поблагодарив водителя и заплатив, она взяла Тойо за
руку, подхватила вещи и застыла на месте.
— Может, вас подождать? — дружески спросил
водитель, но Хироко покачала головой, зачарованная видом дома, который снился
ей тысячи раз. Дома, в котором она выросла.
— Нет, спасибо. — Она помахала водителю, и тот
уехал в Кобе. Хироко не сдвинулась с места. Тойо удивленно наблюдал за ней.
Наконец она осторожно открыла ворота. Они скрипнули, как
прежде, лужайка за ними заросла травой, но вокруг ничего не изменилось, не было
сломано. Медленно подойдя к дому, Хироко коснулась колокольчиков. Никто не
вышел ей навстречу. Шагнув на крыльцо, Хироко постучала по сёдзи, но так и не
дождалась ответа и встревожилась Она хотела предупредить родителей о своем
приезде, но не сумела.
Она раздвинула седзи и, заглянув в дом, почувствовала, как у
нее перехватило горло. Внутри ничто не изменилось.
Даже свиток по-прежнему висел в токонома на том же месте,
где Хироко видела его, когда была ребенком, а бабушка учила ее доставлять
букеты и украшать ими нишу со свитком. И теперь там стояли цветы, но они давно
засохли. Очевидно, обитатели дома перебрались в другое место.
— Кто здесь живет, мама?
— Твои бабушка и дедушка, Тойо. Они будут очень рады
видеть тебя.
— Кто они такие?
— Мои мама и папа, — объяснила Хироко, и малыш
удивился, узнав, что у его мамы есть родители.
Хироко неторопливо обошла дом вместе с сыном. Вся одежда ее
матери была на месте, сохранились мебель и утварь В доме нашлось несколько
фотографий Хироко и Юдзи. и она долго смотрела на них, не решаясь взять в руки.
Затем они вышли в сад. Остановившись у маленького святилища, она поклонилась.
Это было так странно, Хироко уже давно отвыкла от поклонов.
— Что ты делаешь, мама?
— Кланяюсь нашему святилищу, чтобы почтить твоих
бабушку и дедушку. — Тойо видел, как в лагере кланяются друг другу
старики, но уже не помнил об этом.
— А где твои мама и папа? — с любопытством спросил
он.
— Кажется, они уехали, — объяснила Хироко,
направляясь к дому соседей. Они оказались дома и были изумлены, увидев Хироко,
а тем более Тойо. Хироко вежливо поклонилась им, и ей рассказали, что ее
родители уехали в горы еще весной. Соседи точно не знали, куда именно, но,
по-видимому, в бураку возле Аябе.
Хидеми была родом из этого селения, и такое объяснение имело
смысл Вероятно, родители боялись, что Киото разбомбят, как Дрезден. Хироко
знала, что до Аябе неблизко, и в настоящее время добраться до него будет
трудно. Она хотела одолжить у соседей машину, но таковой не оказалось. Соседи
предложили ей поехать поездом. Немного погодя Хироко отправилась на станцию
вместе с Тойо. Она взяла с собой все вещи. По дороге они с Тойо купили яблок и
перекусили.
На станции они узнали, что поезд в нужном направлении
отправится лишь на следующее утро. Купив еды, Хироко вернулась в дом родителей
и устроилась во второй спальне. Здесь Хироко родилась, она помнила, как отец
рассказывал, как ее мать из упрямства отказалась рожать в больнице.
Вспоминая об этом, Хироко улыбнулась и рассказала Тойо, что
родилась в этой комнате. Этой ночью, пока ребенок спал, она долго бродила по
дому, проникаясь теплом родного очага.
Всю ночь улицы патрулировали солдаты, но не беспокоили
обитателей домов. На следующее утро Хироко и Тойо успели на семичасовой поезд.
Из-за многочисленных остановок и завалов на рельсах путь до Аябе занял
четырнадцать часов. На месте они оказались уже в девять вечера, и Хироко не
знала, где искать родителей. Они с Тойо устроились на вокзале, под маленьким
одеялом. Малыш был недоволен.
— Мне тоже это не нравится, дорогой, но найти дом мы
сможем только завтра, — утешила его Хироко. На рассвете она проснулась,
купила еды у уличного торговца, а затем нашла водителя, который согласился
довезти ее до дома родителей.
Бабушка Хироко, которой принадлежал дом, давно умерла, но
родители не продали дом, приезжая туда на лето.
На машине к дому пришлось добираться, минуя тысячи объездов.
Поездка заняла целый час, но вскоре Хироко поняла почему. Как и множество
других, дом ее родителей исчез, сровнялся с землей.
— Что здесь случилось? — с ужасом спросила она,
боясь напугать Тойо. Казалось, от пожара пострадали все дома на склоне горы.
Так оно и было. Пожар случился в августе.
— Бомба, — печально объяснил водитель. —
Тогда нас часто бомбили — незадолго до Хиросимы. — Он подвез Хироко к
маленькому храму, который она помнила еще с детства, — здесь бывала ее
бабушка.
Когда Хироко сообщила священнику, кто она такая, он
уставился на нее как на привидение и покачал головой. Да, он знал ее родителей.
Куда же они уехали? Священник долго медлил, прежде чем
ответить.