– Ты все предусмотрел. – Она поцеловала его сразу,
как только они закрыли за собой дверь.
– Да, – сказал он, гордясь собой. – Я не имел
возможности попросить позаботиться об этом свою секретаршу.
– Только этого еще не хватало…
Она счастливыми глазами смотрела, как он наливает ей
шампанского и протягивает матово поблескивающий в полутьме бокал. Но она лишь
пригубила и отставила его. Она была слишком взволнована, чтобы пить. Все это
было словно настоящий медовый месяц – и ожидание было томительным и пугающим
для них обоих. Ведь они не знали, какие призраки будут их преследовать…
– Боишься? – прошептал он, когда они скользнули
под одеяло, он в плавках, а она в ночной рубашке. – Я тоже, –
сознался он, а Грейс уткнулась носом ему в шею и обняла его. Чарльз выключил
свет. Теперь горела лишь свеча в дальнем конце комнаты. Это было незабываемо
романтично.
– Ну, и что мы теперь будем делать? – прошептала
она прямо ему в ухо через минуту.
– Спать, – тоже шепотом ответил он.
– Ты серьезно? – Она даже привстала, он тихо
рассмеялся
– Нет… не совсем…
Он поцеловал ее, почти желая, чтобы все поскорее
закончилось, и все еще не отваживаясь на более решительные действия, – он
не знал, как себя вести, что делать… и к том же он боялся сделать ей больно.
Все оказалось несколько сложнее, нежели он предполагал. Но, поцеловав ее, он
разом позабыл и о ее переломанных костях, и о страшном прошлом. Не было ни воспоминаний,
ни времени… и никого в ее жизни, кроме Чарльза и его невероятной нежности,
бесконечной страсти и любви к ней… Он медленно приближался к ней, и она
двигалась ему навстречу… все ближе и ближе… и вот они стали единым существом, и
Грейс почувствовала, что растворяется в нем, и вот это ощущение делается
невыносимым… Это было столь прекрасно, столь волшебно… И вдруг они оба потеряли
рассудок, а когда Грейс очнулась в его объятиях, была потрясена до глубины
души. Она никогда не испытывала ничего, даже отдаленно напоминающего то, что
произошло с ней только что. Это вообще ни с чем нельзя было сравнить. Прошлое
ушло безвозвратно, исчезла и боль. Были только Чарльз и их любовь – и вот чуть
погодя уже она сама желала его, сама стремилась ему навстречу.
– О Господи… – сказал он, спустя некоторое время
оторвавшись от нее. – Ты слишком молода для меня, ты просто убьешь меня…
но что за сладкая смерть!
И тут он понял, какую чудовищную глупость сморозил, и в
ужасе уставился на нее, но Грейс лишь счастливо смеялась. Теперь все было
хорошо, все было правильно…
А назавтра она заставила его купить ей банановое мороженое,
и вообще уик-энд прошел потрясающе. Правда, основную часть времени они провели
в номере, изучая друг друга, однако успели и погулять по пляжу, и полежать на
солнышке… Когда они возвратились в воскресенье в Нью-Йорк, то сразу же легли в
постель и занялись любовью – отчасти чтобы убедиться, что волшебство не покинет
их и здесь… Чарльзу показалось, что здесь даже лучше.
– Да, кстати… – сонно прошептал он потом, – ты
уволена, Грейс.
Он уже почти спал, но Грейс словно пружиной подбросило в
постели. Что он говорит? В чем дело? У нее мурашки побежали по коже.
– Что? – почти крикнула она. Изумленный Чарльз
открыл глаза. – Что ты имеешь в виду? – Она во все глаза смотрела на
него.
– То, что ты слышала. Ты уволена. – На лице его
сияла .счастливая улыбка.
– Но за что? – Она почти плакала. Ей так нравилось
работать с ним, и она вот-вот собиралась вернуться на службу! Это
несправедливо! Что он делает?
– Я не сплю со своими секретаршами – это мое железное
правило, – объяснил Чарльз с улыбкой. – А что ты так волнуешься? Я
уже подыскал для тебя другую работу. Это явное повышение по службе – впрочем,
все зависит от того, как ты сама на это посмотришь… Как насчет того, чтобы
стать моей женой?
Теперь он вовсе не выглядел сонным. Грейс трясло как в
лихорадке.
– Ты серьезно?
– Нет. Просто шуточка… А ты сама как думаешь?
Разумеется, серьезно! Ты согласна?
– Правда? – Она не верила своим ушам. Но он от
души расхохотался:
– Конечно, правда!
– Ой!
– Что «ой»? Да или нет?
– С радостью! – С этими словами Грейс склонилась и
поцеловала его, а он сжал ее в объятиях.
Глава 13
Грейс так и не вернулась в контору – через полтора месяца
они с Чарльзом поженились. В сентябре они улетели в Сент-Барт на две недели, а
потом она перевезла свои немудреные пожитки в его дом. Он жил на Шестьдесят
девятой улице в маленьком, но необыкновенно элегантном городском домике. И
через неделю их совместной жизни в этом доме они впервые серьезно поссорились –
это было нечто из ряда вон выходящее. Она хотела вернуться к своей
добровольческой деятельности в приюте Святого Эндрю и приходила в ужас от того,
что Чарльз пытался ее остановить.
– Ты сошла с ума? Или уже забыла, что приключилось с
тобой, когда ты была там в последний раз? Нет, нет и еще раз нет! – Чарльз
был непоколебим. Она могла делать все, что ее душе угодно, – все, но
только не это! Он не собирался сдаваться.
– Это же была чистейшая случайность… – настаивала
Грейс, но Чарльз был еще упрямее, чем она.
– Нет, вовсе это была не случайность! У каждой из
тамошних женщин опасный муженек. А ты там вовсю советуешь их бабам «вырваться
из-под гнета» – да этим ребятам сам Бог велел пуститься за тобой наперегонки.
Сэм Джонс – лишь первая ласточка.
К тому времени они уже узнали, что смертную казнь ему
заменили на пожизненное заключение. Известно было, что он уже в тюрьме
Синг-Синг.
– Никуда ты не пойдешь! А если надо будет, то я сам
поговорю с отцом Тимом. Грейс, я это запрещаю!
– Хорошо, а чем мне тогда заняться? – Она чуть не
плакала. Ей было двадцать три года и решительно нечего было делать до тех пор,
пока он не приходил со службы в шесть часов вечера. На фирму он тоже не
позволял ей вернуться. Она могла, правда, раз в неделю ходить куда-нибудь с Винни,
но та уже всерьез подумывала переехать в Филадельфию, поближе к матери.
– Ходи по магазинам. Ходи в школу. Найди какой-нибудь
благотворительный комитет и заседай там…
Ходи в кино. Ешь мороженое, – твердо отвечал Чарльз. Он
старался каждый день во время ленча заскакивать домой, но порой это никак не
получалось. Когда Грейс обратилась за помощью и поддержкой к отцу Тиму, она
получила столь же решительный отказ. Невзирая на ее блестящие способности и
бесценную помощь, священник поддержал Чарльза в его решении. Грейс уже
заплатила слишком дорого за свою работу в приюте – настало время прекратить
расплачиваться за чужие прегрешения… Настало время для собственной жизни.
– Ублажай мужа, занимайся собой. Ты заслужила это,
Грейс, – мудро сказал священник.