Не бойся друзей. Том 2. Третий джокер - читать онлайн книгу. Автор: Василий Звягинцев cтр.№ 89

Время в конце концов наступило, и офицер получил предписание явиться на «Гренвилл». Адмирал рекомендовал ему поближе сойтись с коммандером Френчем, который получил указание считать капитан-лейтенанта доверенным лицом Гамильтон-Рэя, с нужным допуском секретности. По принципу разных корзин для разных яиц Строссон не должен был подчиняться Хиллгарту с его штабом, а Эвансу даже служить тайным противовесом, невзирая на его достаточно высокий чин, с правом непосредственного доклада в Лондон, на собственной выделенной частоте. Гамильтон-Рэй небезосновательно считал, что разведчик слишком много о себе вообразил, почти демонстративно узурпировав контроль за деятельностью научно-технической группы.

У Строссона, независимо от сути полученного задания, на чисто эмоционально-личностном уровне сразу возникла стойкая неприязнь к кэптэну. С каждым днём похода и общения это чувство только укреплялось и твердело. Эванс, в свою очередь, просто не считал сотрудника «хитрой комиссии», в силу его возраста и чина, партнёром, заслуживающим серьёзного отношения. Однако внешне они общались со всей положенной любезностью умных людей, представителей одинаково серьёзных и вполне автономных ведомств, делающих общее дело, пусть и на разных направлениях. Поэтому капитан-лейтенант был удивлён, когда Эванс сам появился у него в каюте в начале пятого утра.

– Что вам не спится, сэр? – зевая, спросил Строссон, садясь на койке и подтянув одеяло. Истинный джентльмен сначала позвонил бы по телефону. – Неужели русские напали на нас первые?

– Не время для шуток. Одевайтесь, я подожду в коридоре…

На шканцах, опершись на леерное ограждение, офицеры закурили, и Эванс, явно нервничая, сообщил, что сегодня ночью из кубрика исчезли пятеро русских «волонтёров», два внештатных сотрудника и один настоящий лейтенант его ведомства, тоже русский, недавно натурализовавшийся, поставленные за своими ненадёжными соотечественниками присматривать.

Это было забавно, и капитан-лейтенант испытал естественное злорадство. То разведчик воображал, что он здесь кум королю, а настоящие офицеры ему в подмётки не годятся, и вдруг, не справившись со своими непосредственными обязанностями, прибежал просить совета и помощи у специалиста по совсем другим вопросам.

– Что значит – исчезли? – изобразил недоумение Строссон. – В открытом море? С идущего полным ходом корабля? Разве что решили устроить коллективное самоубийство! А куда смотрели остальные «сотрудники»? Их, по-моему, человек двадцать в вашем распоряжении.

– Да черт их знает, куда и как. Внезапно всё случилось. Впрочем, ещё вчера мне докладывали, что некоторые русские ведут себя подозрительно… Держатся уединённо, к старшинам отделений («надзирателям» – мысленно уточнил капитан-лейтенант) относятся без почтения, грубят… По имеющимся сведениям, до трети перевозимых имели те или иные конфликты с законом у нас или на родине. Вот эта пятёрка, ныне исчезнувшая, но с самого начала обратившая на себя внимание, куда-то надолго исчезала по ночам, регулярно пьянствовала…

Если бы рядом был адмирал, Строссон непременно бы выпалил недопустимую в общении со старшим начальником фразу:

– А я что говорил?! Ну, теперь сами увидят – на какую технику ни рассчитывай, а среди двухсот заведомых «не ангелов» обязательно найдутся особо сообразительные и отчаянные.

– Куда-то… – задумчиво сказал он. – Вы вообще на кораблях служили?

– Эпизодически, – недовольно ответил Эванс, зная, что строевые офицеры «береговых крыс» не любят.

– Заметно, – с усмешкой превосходства констатировал Строссон. – «Исчезали плюс пьянствовали». Раз мы согласились, что в открытом океане за борт прыгать бессмысленно, остаётся одно – эти парни нашли укромное местечко, которых на любом приличном корабле множество, где и пьянствовали. И возможно, продолжают это делать и сейчас. Если среди них есть бывший военный моряк, ему не составит большого труда, перемещаясь по внутренним коммуникациям, отыскать провизионку или буфет кают-компании, а там украсть, купить или выменять у баталеров любое количество выпивки, недостачу которой не установит ни одна ревизия. На стороне персонала продовольственной службы вековой опыт. Так что лично я считаю – скорее всего, ваши «пропавшие» и сейчас занимаются своим увлекательным делом. Советую вам не расстраиваться попусту и идти спать. К завтраку или обеду объявятся…

– Но как же мои люди, специально поставленные следить, чтобы…

– Они у вас не русские, что ли? Им гораздо проще присоединиться к соотечественникам. А вам потом придумают, что доложить.

– Нет, этого не может быть! Мои люди многократно проверены и понимают, что стоит на кону. В том числе и для них лично… Один из них только что получил офицерский чин! Я подозреваю самое худшее.

– Подозревать – это не только ваше право, но скорее всего – прямая обязанность. Но я-то тут при чём? Сбежали или исчезли доверенные вашему попечению люди? Доложите командиру крейсера, организуйте поиски. На корабле очень много укромных помещений, но и у вас – достаточное количество изнывающих от безделья подопечных. Я, со своей стороны, обещаю вам только одно – адмиралу об инциденте докладывать не буду, хотя по должности полагается. Но мы, строевики, не буквоеды и не крючкотворы. Я ничего не слышал и не знаю. Доложите сами, когда и что сочтёте нужным. Пойду досыпать, до подъёма целых два часа.

Строссон ушёл, провожаемый бессильно-злобным взглядом в спину.

…Как правило, допущенная при подготовке операции ошибка никогда не бывает единственной. Если старшие начальники невнимательны или непредусмотрительны, то подчинённые – тем более. Вдобавок каждая исходная, так сказать, «ошибка первого порядка» с железной непреложностью порождает собственные производные.

Гамильтон-Рэй, полностью доверив подготовку «Дискрешена» людям, назначенным Арчибальдом, и не прислушавшись к капитан-лейтенанту Строссону, совершил ошибку не очевидную, но роковую.

Следующая, тоже стратегического масштаба, что выяснилось слишком поздно, была допущена Хиллгартом и вышестоящими штабистами Гарвичского командования лёгких сил, когда они по совершенно непонятной причине отказались от прикрытия отряда в виде двух-трёх дивизионов эсминцев или пары эскортных авианосцев. Затевая акцию едва ли не планетарного значения, глупо экономить несколько тонн мазута. Взамен Хиллгарт получил бы дополнительно трёхсотмильную зону безопасности и стопроцентную гарантию успеха.

Но адмиралам показалось, что и трёх крейсеров достаточно для весьма рутинной операции, а работающие помехогенераторы «Гренвилла» всё равно не позволили бы поддерживать постоянную радиосвязь со всеми кораблями отряда, пиратскими прежде всего. Так что решили попросту, без затей: ограничиться тесным походным ордером с прямой зрительной связью и конкретной, не подразумевающей «превратных толкований» диспозицией.

Как в последний раз было здраво сказано: «Не война ведь!»

А раз не война – о чём беспокоиться? Войны начинаем мы, а все прочие покорно ждут, когда и как это состоится.

Роковая воронка некомпетентности и какой-то совершенно детской безалаберности с каждым следующим шагом (или ходом на поле стратегической игры, не шахмат, а скорее го) продолжала закручиваться всё туже. Очевидно, за девяносто лет мирной жизни британский флот пришёл в ещё большее расстройство, чем русский – за пятьдесят, предшествовавших японской войне.