Не бойся друзей. Том 1. Викторианские забавы «Хантер-клуба» - читать онлайн книгу. Автор: Василий Звягинцев cтр.№ 4

– Как можно, – чопорно поджал губы тот. – Сто сорок лет Гамильтон-Рэи выписывают продукт с одной и той же фермы. Вы не забыли его вкус?

Арчибальд посмаковал, прищёлкнул языком:

– Нет, не забыл. Он тот же самый, что прежде. Признаться, я по нему иногда скучал.

– Там невозможно даже выпить хорошего виски? – явно представления сэра Джеймса о загробном мире были чересчур оптимистичны. Это его слегка опечалило.

– Нет, что вы! Проблем никаких, просто в вашем обществе, из вашего личного графина – совсем другое дело, чем походя, в случайной забегаловке…

Сыновья и внуки, ничего не понимая, слушали тем не менее с почтительным интересом. Им приходилось, штудируя сотни подшивок ежеквартального «Бюллетеня» (без знания которого не стоит и надеяться на членство в клубе), встречать фамилию Боулнойза, даже собственноручно написанные им отчёты и заметки. Отец и дед тоже упоминал о своей дружбе с этим достойным человеком.

Правда, молодые люди, воспитанные в конце прошлого и начале нынешнего века, воспринимали положение о «вечно живых» клубменах не иначе как чисто риторическую фигуру, вроде постулата о «непорочном зачатии» или «непогрешимости Римского папы, наместника Бога на Земле». И вдруг увидели одного из них воочию.

Арчибальд и Джеймс тем временем пустились в пространные рассуждения именно на эту тему. Гамильтон-Рэя, несмотря на крепкое здоровье, сам возраст подталкивал проявить интерес к своей грядущей судьбе. В частности – является ли членство именно в «Хантер-клубе» непременным условием и особой прерогативой, или «яхтсмены» и «жокеи» тоже вправе претендовать на загробное существование с использованием прежнего тела? Пусть в качестве парадно-выходного облачения.

Арчибальд объяснил, что, насколько ему известно, такие понятия, как «существование» и «несуществование», достаточно условны. В каждом конкретном случае они должны рассматриваться как совокупность весьма рациональных и глубоко мистических элементов. В силу исторически сложившихся условий большинство основоположников клуба значительную часть жизни провели в индийских, а не каких-нибудь других колониях Империи, где и прикоснулись к совершенно определённым сферам эзотерики. К моменту принятия положения о «вечном членстве» (сороковые – пятидесятые годы XIX века, ещё до Сипайского восстания, весьма осложнившего отношения «честных охотников» с йогами, магараджами и даже махатмами) большинство клубменов отчётливо представляли, что под этим термином подразумевается. Знали способы переходов из обычного тела в «тонкое» и «эфирное», имели представление о «нирване» в буддистском и джайнистском смыслах и вполне допускали возможность собственных реинкарнаций, в том числе с сохранением исходного облика и нужного объема личной памяти.

Потом – да, несмотря на обилие в архивах клуба «пыльных хартий», содержащих почти всю нужную теоретическую информацию, истинное знание постепенно превратилось в «догматическую шелуху»: непонятный большинству анахронизм вроде левостороннего движения. Однако ведь именно левостороннее движение по дорогам средневековой Европы было практически оправдано: правая рука обращена к встречному, а меч и копьё поворачиваются туда автоматически, без затруднений. Попробуйте наоборот рубить и колоть, через шею и туловище собственного коня!

– Я, был момент, ушёл от вас, под воздействием непреодолимой, но благожелательной силы. Это не совсем приятно в общепринятых понятиях. Но привыкаешь легко. Вы, молодой человек, – обратился он к старшему из сыновей Джеймса (его звали Айвори [9] , хорошее имя для «хантера»), – в армии служили?

– Так точно, сэр Арчибальд, начинал энсином [10] , да и сейчас…

– Быстро привыкли?

– За год привык.

– Вот и я примерно так же. Зато теперь – удивительное чувство свободы. Как если бы вас, Айвори, направили командиром парусного капера в океан при отсутствии радиосвязи.

– Интересно было бы, – сказал младший брат, Льюис, сорокадвухлетний, примерно, мужчина с лицом скорее бизнесмена, чем бесшабашного охотника. А старший выглядел именно таковым. Отчего и казался гораздо симпатичнее.

– У вас всё впереди, – крайне благожелательно пообещал Арчибальд.

Невзирая на предостерегающий взгляд отца, Айвори продолжал:

– Вы умерли? Сорок лет назад? Вам сейчас должно быть примерно сто двадцать?

– Смотря как считать. В посмертии время утрачивает свою линейность. – Арчибальд достал из нагрудного кармана пиджака очень длинную и очень дорогую сигару. Раскуривал её преувеличенно долго, заставляя окружающих молчать, наблюдая за плавными движениями длинной фосфорной спички, из тех, что перестали выпускаться сразу после Мировой войны.

– Но если вас что-то смущает, я попрошу – встаньте, подойдите к вон тем шкафам в углу, достаньте первый попавшийся том.

Мужчина посмотрел на отца, тот едва заметно опустил подбородок. Этого было достаточно.

Айвори принёс книгу, точнее – подшивку рукописных текстов. На белой, голубоватой, жёлтой бумаге. Тряпочной, тростниковой, рисовой и даже на новомодной по тем временам типографской из дерева. Она как раз сохранилась хуже всего.

– Откройте на любой странице, – предложил Арчибальд. – Читайте вслух…

«…Ранним утром тринадцатого февраля восемьсот тридцать седьмого года мы выехали из Джайпура. Вдалеке, в густой туманной дымке виднелась гора с отвесными склонами, на вершине которой помещался дворец магараджи Амбер. У её подножия ждали боевые слоны, единственно способные доставить нас к воротам. Признаюсь – это очень неприятное ощущение, когда твои ноги свешиваются над бездонной пропастью, а слон движется таким непривычным, дёрганым шагом, что кажется – в любой момент подпруги седла могут лопнуть, и ты полетишь туда, откуда нет возврата. Мы с сэром Генри несколько раз прикладывались к нашим флягам и в конце концов благополучно достигли окованных толстыми железными полосами ворот. Там нас встретили…»

Читал Айвори хорошо, глубоким голосом и с выражением, пытаясь воспроизвести интонации очень давно умершего человека.

– Достаточно, я думаю, – сказал Арчибальд. И обратился не к отцу, не к сыновьям, а непосредственно к внукам:

– Вы что-нибудь поняли?

– Да, – ответил, кажется, самый младший. – Сейчас мы несколько минут слышали голос, воспринимали чувства живого человека. Он говорил нам – «я», «мы», и мы видели то же, что он сто семьдесят лет назад. Он был жив только что…

– Как и я, – сказал Арчибальд, снова беря в руки стакан виски.

Никуда не спеша, почтенный охотник приступил к рассказу. Заинтересованные слушатели, удивительным образом немедленно забывшие о своих сомнениях и о том, сколь рациональный век царит за окнами обеденного зала, внимали ему. Внимали так, как было раз и навсегда принято в этих стенах ещё до открытия водопада Виктория и истоков Нила. Никто за мелькнувшие и рассеявшиеся, как пороховой дым «нитроэкспресса», десятилетия не позволил себе не то чтобы вслух, даже внутренне усомниться в достоверности изложенных коллегами фактов, случаев, обстоятельств, приёмов. Это влекло немедленное и скандальное исключение, с изъятием клубного галстука, а главное – перстня, с перекрещенными на алмазной плакетке золотыми ружьями. И то и другое – из «копей царя Соломона», никак иначе.