Скорпион в янтаре. Том 1. Инвариант - читать онлайн книгу. Автор: Василий Звягинцев cтр.№ 30

— Я с вашей докладной запиской очень внимательно ознакомился. Солидный труд, солидный. Вы себя, не иначе, начальником Генерального штаба вообразили?

— Ни в коем случае, товарищ Сталин. Генштаб — это не мое. Я все же начинал службу в Красном флоте флагманским специалистом, занимался вопросами стратегического использования вверенной боевой техники. Потом, как вы знаете, тоже… Мы же не просто конструируем, строим и в войска передаем, мы обязаны хотя бы для себя представлять высший смысл нашей деятельности. Странно, знаете ли, обидно, да и не по-партийному — прокукарекал, а там хоть не рассветай. Сконструирован и спущен на воду, допустим, один из лучших в мире по характеристикам легкий крейсер, а какой-нибудь «выдвиженец» с широкими нашивками и тремя классами образования вздумает его в качестве плавбатареи непосредственной поддержки пехоты использовать…

Это я к примеру, конечно. Или быстроходный танк-рейдер — для сопровождения взвода интербригады при штурме средневекового монастыря с двухметровыми стенами. Что в Испании наблюдается сплошь и рядом. В таком случае непременно приходят в голову мысли о соответствии военной доктрины государства его техническим возможностям и, так сказать, человеческому фактору…

Почему я и взял на себя смелость заявить, что при углубляющемся расхождении между названными факторами мы рискуем. Очень рискуем…

— Я вас понял, товарищ Шестаков. Мне только одно интересно — взяли бы вы на себя ответственность не только Кассандру изображать, а сделать что-нибудь реальное в этом направлении?

— То, что от меня зависело на порученном участке работы, я, надеюсь, исполнял. И впредь не собираюсь уклоняться…

— Вы правильно рассуждаете. Я вас слушаю и все время удивляюсь — отчего другие люди рассуждают не так. Нет, было время — Фрунзе свое мнение до последнего отстаивал, и результаты у него были хорошие. Тухачевский тоже отстаивал, за что мы его и выдвигали, несмотря на существенные ошибки. А сейчас… Совсем не то сейчас. Или это такой очень грамотный саботаж, по принципу итальянской забастовки [26] ? Троцкисты, а?

— Не знаю, товарищ Сталин, никогда идеями Троцкого не интересовался, а скорее не троцкисты, скорее — просто дураки. Один американский писатель говорил: «Не стоит искать злого умысла там, где все можно объяснить просто глупостью…»

И постарался отправить вождю еще один посыл по формуле нейролингвистического программирования, чтобы он наложился на последнюю фразу, усиливая ее и впечатывая в глубинную структуру ретикулярной формации.

Дошло, потому что Сталин на мгновение отключился, взгляд его сделался пустым. Знакомый симптом.

— Интересная мысль, — произнес он после паузы с некоторым усилием. — Вы все время находите очень убедительные доводы. Это мне нравится. Мы наверняка сработаемся. Чтобы окончательно убедиться, давайте попробуем устроить небольшой розыгрыш. Через полчаса у меня соберется «малое» Политбюро, и вы на нем выступите. Сейчас мы с вами подработаем сценарий, и от того, насколько вы хороший артист, будет многое зависеть в дальнейшем. Согласны?

— Я ведь уже сказал, товарищ Сталин, если нужно для дела…

— Тогда слушайте.

Замысел Сталина, самостоятельный или сформированный под влиянием позавчерашней беседы и прочих названных факторов, выглядел совершенно в его стиле, но отличался некоторыми существенными деталями. Обычно в его играх не хватало интеллектуальной тонкости. Пугать людей он умел, подавлять волевым напором, знанием фактов, в том числе и компрометирующих, демагогией, само собой, устоять против которой удавалось считаным единицам крайне уверенных в себе да вдобавок бесшабашных людей. Тех, что и придумали поговорки: «Помирать, так с музыкой», «Или грудь в крестах, или голова в кустах»… Остальные уходили бесславно или действительно умирали, известное дело.

Сталинская режиссура и Сашкины актерские таланты, он ведь, бывало, и в театре поигрывал, и в цирке выступал, очень хорошо состыковались. Члены Политбюро привыкли ко всяким неожиданностям, но и их выбила из седла непонятная наглость рядового наркома, чудом избежавшего сухановских застенков. Говорил он вроде бы от себя, но вместо того чтобы просить прощения и каяться, агрессивно наступал. Не щадя даже и сталинского самолюбия. Ворошилова он своим выпадом напугал до полусмерти, прочие, с недоумением и страхом наблюдая за реакцией Хозяина, тоже «прижали уши».

Без всяких возражений со стороны коллег Климент Ефремович немедленно лишился поста наркома обороны и был назначен командующим ОКДВА [27] , вместо Блюхера. А на его место рекомендован соратник Сталина и Буденного по Первой конной армии Иосиф Родионович Апанасенко.

Из членов Политбюро Ворошилова тоже вывели без лишних процедур. В устной форме. И ушел «первый красный маршал», не совсем понимая, проиграл он или неожиданно выиграл. Хабаровск очень далеко от Москвы, и жизнь там может оказаться гораздо спокойнее. Ну а порядок после Блюхера навести — не самое трудное дело. Глядишь, одумается вождь, обратно позовет. А нет — так и не надо.

В то время повороты судьбы воспринимались людьми несколько иначе, чем в нынешние вялые годы, когда и взлет — не взлет, и падение — не совсем падение.

Из всех присутствовавших на заседании только Николай Александрович Вознесенский, тридцатипятилетний председатель Госплана, не член Политбюро, приглашенный по предложению Шульгина (точнее, Шестакова), явно одобрительно отнесся к поведению Григория Петровича, не скрывая улыбки. Шульгин имел на него особые виды: способный человек, будущий зампред Совнаркома и Совета министров, будущий кандидат на пост самого Сталина, через год после объявления его «преемником» расстрелянный по «ленинградскому делу» сорок девятого года. Они и раньше плодотворно сотрудничали по некоторым вопросам, а теперь Вознесенский почувствовал, что перспективы и для него открываются приличные.

— Кажется, неплохо получилось, товарищ Шестаков, — довольно сказал Сталин, когда прочие участники совещания были отпущены «отдыхать». Сегодня ему без особых усилий удалось до полусмерти напугать ближайших соратников. Без новых арестов. «Большой террор» ему и самому несколько поднадоел. Прошлый раз инерцию удалось остановить только через год, а сейчас благодаря удачно сложившейся ситуации — можно и сразу.

— Давайте поедем ко мне на дачу, поужинаем, — предложил Сталин. — И Заковского позовем. Посмотрим, как он будет себя вести, тогда и решение примем.

Получалось так, что Иосиф Виссарионович с ходу начал воплощать в жизнь новый статус наркома. Да и что удивительного — Вождю скоро шестьдесят, и если появился рядом человек молодой, энергичный, ни с какими враждебными группировками и уклонами не связанный, отчего бы не переложить на него часть своих обязанностей, хлопотных и непринципиальных, оставив за собой только общее руководство? Многие правители так поступали. Главное ведь — сохранить за собой право последнего слова и техническую возможность в любой момент восстановить статус-кво.