Он дернулся, словно хотел дать ей пощечину, но в последний
момент взял, себя в руки.
– Это ложь! Она сошла с ума, онавсегда была
ненормальной! – Бернар пытался говорить спокойно.
Командир отряда пожарных, который стоял рядом, всмотрелся в
лицо Мари-Анж. Она не производила впечатление сумасшедшей.
– Она в шоке и сама не понимает, что говорит!
– Это ты поджег дом, Бернар, – холодно повторила
Мари-Анж. – Ты оставил нас на третьем этаже, ты запер дверь на крышу и унес
ключ с собой. Ты хотел нас убить, чтобы тебе достались все деньги, не только
моя доля, но и то, что принадлежит нашим детям. Ты чудовище, это тебе надо бы
сгореть в огне, и, может быть, в следующий раз ты попадешься в собственную
ловушку.
Ее переполнял гнев, она с трудом сдерживалась. Местный
полицейский незаметно приблизился к Бер-нару. Один из пожарных что-то прошептал
ему на ухо, полицейский кивнул и предложил Бернару пройти с ним для дачи
показаний.
Бернар вспылил:
– Как вы смеете! Зачем вы ее слушаете, она же
сумасшедшая! Она не соображает, что говорит!
– А Луиза? Луиза тоже сумасшедшая? А как насчет Шарля?
Ему было всего четыре года, когда ты его убил.
Пережитое волнение взяло свое, Мари-Анж начала плакать.
Зимняя ночь была холодной, кто-то из пожарных заботливо накинул плед на плечи
Мари-Анж. Пожар удалось почти потушить, но разрушения были огромные.
– Господин граф, – сказал полицейский, – если вы не
пойдете с нами добровольно – а я надеюсь, что вы все-таки пойдете, – мне
придется доставить вас в участок в наручниках.
– Я этого так не оставлю! Это безобразие, я буду
жаловаться! – возмущенно выкрикнул Бернар, но все-таки пошел с полицейским.
Гости давно разъехались, и с Мари-Анж и детьми остались Алан
Фурнье, пожарные и несколько человек с фермы, прибежавшие тушить пожар.
Робер, которому давали кислородную маску, дрожал, но
перестал плакать. Элоиза как ни в чем не бывало уснула на руках у пожарного.
Алан предложил Мари-Анж переночевать у него. Глядя на пепелище, она вдруг
осознала, что снова осталась без дома и ей в который раз предстоит начинать все
сначала. Но главное, что она и ее дети живы.
Пока пожарные тушили тлеющий огонь, Мари-Анж оставалась во
дворе. Наконец пожар был потушен, но несколько человек из пожарной команды
остались дежурить до утра на случай, если огонь где-то еще затаился и вспыхнет
вновь. Мари-Анж с детьми отправилась ночевать в домик сторожа. Утром с фермы
пришла мать Алана, а чуть позже приехали двое полицейских.
– Графиня, нам нужно с вами поговорить, вы не могли бы
уделить нам несколько минут? – спросил один.
Мари-Анж вышла из дома. Ей не хотелось, чтобы Алан слышал
то, что она собиралась рассказать о муже. Задав ей несколько вопросов,
полицейские сообщили, что пожарные обнаружили следы керосина в холле второго
этажа, а также на лестнице, ведущей на третий этаж. Они сказали, что будет
проведено полное расследование и, судя по всему, против Бернара выдвинут
обвинение. Мари-Анж рассказала им о разговоре с Луизой де Бошан, и полицейские
поблагодарили её за важную информацию.
Вечером Мари-Анж поехала в город и сняла номер в отеле. С
ней поехала и мадам Фурнье. По распоряжению администрации в номер поставили две
детские кроватки. Все четверо прожили в отеле неделю. Мари-Анж давала показания
в полиции, отвечала на вопросы пожарных. Когда пепелище остыло, она вернулась в
Мармутон, чтобы посмотреть, что еще можно спасти. Огонь уничтожил почти все, ей
удалось найти только кое-что из столового серебра, несколько статуэток,
кое-какие инструменты. Представители страховой компании уже побывали на
пепелище, но пока было не ясно, сколько и когда Мари-Анж получит по страховке,
да и получит ли вообще хоть что-нибудь, если будет доказано, что Бернар сам
поджег дом.
Мари-Анж оправилась от потрясения через несколько дней.
Последствия шока оказались тяжелее, чем она могла представить в ту страшную
ночь. Онане только лишилась дома и чуть не потеряла детей, она потеряла мужа,
веру в него, ее мечты и надежды сгорели в этом пожаре. Бернара взяли под
стражу, и Мари-Анж с ним не виделась. При встрече, когда таковая состоится, ей
хотелось выяснить у него только одно: неужели он так сильно ее ненавидел, что
готов был убить собственных детей? Мотивы Бернара были совершенно ясны: он
сделал это ради денег, и все же у Мари-Анж в голове никак не укладывалось, что
человек способен на такое.
Когда первый шок прошел и Мари-Анж немного успокоилась, она
позвонила Луизе де Бошан и поблагодарила ее за предупреждение. Как знать, если
бы не Луиза, возможно, Мари-Анж хватило бы наивности и глупости поверить словам
Бернара, . что он вернется с подмогой, и она бы не стала пытаться спасти себя и
детей самостоятельно, не нашла бы ванную с окном и они все трое погибли бы в
огне. И уж конечно, она бы не усомнилась в искренности мужа, когда он рыдал
возле горящего дома. Но Мари-Анж знала, что никогда не забудет, с какой
ненавистью Бернар смотрел на нее, когда она сидела на подоконнике. В эту минуту
он, наверное, молился, чтобы ей не хватило смелости прыгнуть.
– Знаете, той ночью во время пожара мне показалось, что
я слышу ваш голос, – призналась Мари-Анж. – Вы велели мне прыгать. Я ужасно
боялась, думала, что так и не решусь. Но потом я представила, что Бернар может
сделать с детьми, если меня не станет... и тут услышала ваш голос, который
говорил: «Прыгай». И я прыгнула.
– Я рада, что смогла вам помочь, – прошептала бывшая
жена Бернара.
Мари-Анж предупредила Луизу, что рассказала полицейским о
первом пожаре и что они, возможно, позвонят ей в ближайшее, время и пожелают с
ней встретиться. Луиза заверила, что готова дать показания против Бернара.
– У вас теперь все будет хорошо, – заверила Луиза. –
Высчастливее меня. Бедняжка Шарль был принесен в жертву жадности этого
негодяя... Какая бессмысленная смерть!
– Мне очень жаль, – тихо сказала Мари-Анж, понимая, что
никакими словами невозможно утешить мать, потерявшую ребенка.
Они еще немного поговорили. Мари-Анж понимала, что Луиза
сыграла в спасении ее и детей ничуть не меньшую роль, чем пожарные и
полицейские. Ее рассказ был таким же спасительным для нее, как и сетка,
натянутая пожарными.
Рождество Мари-Анж с детьми встретила в отеле, а на
следующий день повезла детей в Париж. Дом на улице Варенн со всем, что в нем
находится, она уже решила продать. Ей очень не хотелось останавливаться в
квартире мужа, но все имущество, которое у нее осталось, находилось там, да и
Бернар больше не мог причинить ей вреда. Он один раз позвонил ей в отель, но
Мари-Анж, узнав, кто на проводе, попросила ее не соединять. Она не желала
больше видеть его – разве что в зале суда. Мари-Анж надеялась, что он получит
пожизненное заключение. После того, что он сделал с Шарлем и пытался сделать с
ее детьми, он незаслуживал другой участи. Но главная ее трагедия состояла в
том, что она не просто доверяла ему, верила всему, что он говорил, – она его любила.