—Кам, ну в самом деле, попугали и будет,— пробормотал смущённый Витэль.
—Заткнись,— прошипела та.— Мальчики, не забудьте всё это заснять. А мы пошли. Хорошо отдохнуть, Осень. И да, не стесняйся, получай удовольствие. Ты этого достойна. Именно этого.
—Витэль!— завопила Осень, но её сжимали, тискали, тянули за волосы, запрокидывая голову лицом вверх.
Дверь хлопнула. Кто-то из парней зажал пленнице нос, в зубы скользнуло холодное стекло. Язык обожгло. Пришлось глотать, захлёбываясь. Водка заливала подбородок, хлынула через ноздри. Осень забилась в их руках, увидев, как один из парней расстегивает ширинку.
Что-то тускло блеснуло слева от двери.
Зеркало.
Вернее — кусок разбитого зеркала. Грязный, мутный, забрызганный чем-то белым. И, не помня себя, Осень завопила:
—Эй!
Кто-то снова зажал девочке нос, не давая выкрикнуть «спаси меня», но сердце продолжало кричать.
—Тут все совершеннолетние?— вдруг прозвучал странно весёлый голос.— Ну, кроме девчонки?
Железные пальцы отпустили её нос, парни обернулись, и Осень увидела… Эйя. Парень из зеркала стоял позади насильников, вполне реальный, и жизнерадостно улыбался, засунув руки в карманы голубых джинсов. Он был самым низкорослым из всех, едва ли дотягивая до метра семидесяти. Светло-русые волосы топорщились над затылком забавным хохолком.
—Мудила, ты ещё тут откуда?— изумился чубатый.
—Ты всё равно не поверишь, малыш,— подмигнул ему Эй.
А затем ударил стремительной молнией, кулаком в место стыка рёбер. Чубатый сложился, захрипев. Чьи-то руки выпустили волосы Осени. Четверо мерзавцев разом ринулись на неожиданного защитника. Мир завертелся, живот девочки скрутило резкой болью. Осень согнулась, и её вырвало.
Истошный вопль. Рёв. Стон.
Один из парней катался по полу, держась за ногу, и громко выл. Эй по-прежнему жизнерадостно ухмылялся, как-то криво. Вдруг кто-то выхватил пистолет и выстрелил в зеркального парня почти в упор. И всё равно промахнулся, а в следующий миг Эй сломал нападавшему руку. Тот заорал. Двое оставшихся врагов попятились. Они грязно матерились, поскуливая.
—Добавочки?
—Эй, забери меня отсюда,— заплакала Осень, пытаясь подняться. Мир плясал.
—Вам повезло,— хмыкнул зеркальный ангел, шагнул к ней, подхватил, закинул на плечо.
Один из насильников ринулся было на него, видимо, пытаясь воспользоваться ситуацией. И встретил носом кулак. Рухнул на пол, громко, по бабьи голося.
—Ты тоже хочешь?— вежливо уточнил Эй у последнего, длиннолицего.
Тот замотал головой и зажмурился.
—Жаль,— честно признался «ангел» и вышел в окно, выбив ногой стекло вместе с рамой.
Осень обхватила его шею, вжалась лицом в мягкие волосы, задыхаясь. Эй посадил девочку в седло мотоцикла, видимо, принадлежавшего кому-то из насильников, взял её лицо в ладони, заглянул в глаза.
—Эй,— шепнул и подмигнул ей.— Я же с тобой. Со мной никого больше бояться не надо. Просто держись за меня крепче.
Затем оседлал байк, Осень вцепилась в его пояс, трясясь от пережитого, и они рванули в ночь.
* * *
Они мчали на запредельной скорости, и огни фонарей сливались в светящиеся полосы справа и слева. Девочка прижималась к спасителю. Ей казалось, что она умерла. Совсем. Было холодно и пусто. И даже слёзы уже перестали течь по щекам. Распахнутая куртка Эйя трепетала кожаными крыльями.
Когда они наконец остановились, Осень не могла разжать рук. Парень осторожно снял девочку с седла, взял её ладони и растёр их.
—Испугалась? Надо было сразу меня позвать. Зачем тянула до последнего? Ну же, успокойся. Всё позади. Отвезти тебя домой?
—Н-нет,— она ткнулась носом в его вязанный свитер.
—Тш-ш, было б из-за чего пугаться,— рассмеялся он.— Хочешь, я их всех убью?
Осень замотала головой, всхлипнула.
—П-п-почему он-ни…
—Потому что козлы. Я же предупреждал.
Эй обнял девочку, поставил её ступни на свои кроссовки и попятился, раскачиваясь, словно в танце. Подул в волосы.
—Хэй, люди вообще мудаки. Не парься. Будь как я.
—Я его любила.
—Ну и дура. Любить вообще никого нельзя.
Осень зарылась в его тёплый свитер. Он пах чем-то тёплым и не очень приятным. Псиной? Но девочке сейчас этот запах казался самым лучшим ароматом на свете.
—Пошли,— Эй снял её с себя, взял за руку и потянул за собой.— Идём, купим чего-нибудь пожрать и выпить.
Девочка дёрнулась. Он обернулся, остановившись, а потом хмыкнул:
—Я про кофе. Горячий и крепкий. И шаверму, да?
—Да.
Она сжала его ладонь. Эй скинул с себя куртку и накинул Осени на плечи.
—Насчёт убить я серьёзно,— заметил безмятежно.— Пустячок, а душу согреет.
—Тебя посадят,— девочка почему-то сразу поверила в его слова.
—Меня? Меня — нет. Я — бог. Понимаешь? Да не, ты пока не вдупляешь. Я — царь, я — раб, я — червь, я — бог!
Он вскочил на парапет и, раскинув руки, пошёл, пританцовывая, по тонкой чугунной рельсине над смолисто сверкающей рекой. Осень вцепилась в его штанину:
—Перестань! Я боюсь.
Эй обернулся, смеясь.
—За меня? Серьёзно? Как же вы жалки, люди!— закричал он.— Всю жизнь чего-то боитесь. Давай сюда, малявка, я покажу тебе, каково это — жить и не бояться.
И протянул ей руку. Осень закусила губу. Её всё ещё тошнило, и голова кружилась, а в мыслях царил сумбур. Ей казалось, что она спит, и во сне мир раскачивается, словно качели-лодочки. Эй совершенно точно был сумасшедшим. А ещё он не мог быть. Ведь он жил за зеркалом. Но и там жить не мог.
Это всё бред. Бред. Бред. Бред!
И она решилась. Вцепилась в его ладонь, и парень рывком поставил девочку на парапет, спиной к себе. Обхватил за талию, прижимая спиной к своей груди. Она дёрнулась, но в его руке не было угрозы, лишь поддержка и твёрдость.
—Верь мне,— прошептал парень, обжигая ухо горячим дыханием.
—Я никому не верю.
—Правильно. Никому не верь. Кроме меня. Я научу тебя летать. Раскинь руки.
Она послушно развела дрожащие ладони. Откинула голову, почувствовав правым виском и скулой щетину на его горячей щеке.
—Умница. А теперь иди.
—Я боюсь.
—Я рядом. Это страшнее. Давай, вперёд.
Осень сделала шаг. Мир шатался. Река словно застыла, переливаясь чёрной чешуйчатой змеёй. Ещё шаг. Третий. А потом оба упали на набережную. Ржущий Эй оказался под Осенью. Та вывернулась, села верхом и со злостью ударила парня кулаком в плечо.