–Разделяя со мной мое тело, ты получаешь доступ к некоторым личным мыслям и чувствам, которыми я сама с тобой делиться не стала бы,– начала она.– Кроме того, эти мысли и чувства часто неполны и, судя по тому, что я вижу в твоем разуме, не всегда достоверны. В такой ситуации я предпочла бы, чтобы ты не использовала почерпнутые из моего разума знания, как дубину, не пыталась меня пристыдить и возвыситься за мой счет.
Я открыла рот – ее рот, напомнила я себе,– но она подняла руку.
–Нет. Не хочу, чтобы ты лгала, утверждая, будто это вышло случайно. Как и то, что ты лишь пыталась помочь. Если ты не замечаешь, что стараешься подавить меня и стать главной в… сложившихся отношениях… мне придется взять контроль на себя.
Ее язвительное нападение на мой нрав ранило сильнее, чем попытка меня напугать. Я подумала о добрых священниках, объяснявших, что я чудовище и не понимаю, какое зло на себя навлекла. Я ненавидела свой дом, но нескольких недель в богадельне оказалось достаточно, чтобы мне захотелось вернуться домой. Они этим пользовались, чтобы меня удержать. «Научись быть хорошей, Кассандра, и ты сможешь вернуться домой. Давай мы научим тебя. Позволь нам привести тебя к Богу».
–Извини,– сказала я.– Мне не следовало этого говорить.
–Да, не следовало,– согласилась она, но все продолжала таращиться на меня глазами навыкате, уже стекленеющими.
–Кончай пялиться на меня, это жутко.
Она отвела взгляд.
–Я лишь восхищалась видом извиняющейся госпожи Мариус.
–Смотри не привыкни,– сказала я.– Такое нечасто случается.
–Пусть нечасто. Но это значит, что когда такое случается, я могу тебе верить.
Мне не удалось придумать ответ, как не удалось и разобраться в странном чувстве, словно что-то сжалось внутри, и, чтобы отвлечься, я взялась за очередную книгу. «Порождение всего сущего», Эсса Ирин.
Быстрый просмотр не выявил никаких упоминаний о душевных аномалиях, и я отложила том.
–Что мы все-таки ищем?
–Хоть какое-то понимание того, кто такой доминус Виллиус и как можно использовать седьмое тело против него.
–Но что значит «против него»? Убить? Проникнуть в его разум? Контролировать его? Согласись, мы ведь даже не знаем, чего он пытается добиться. Кроме воссоздания бреда насчет смертей Вельда.
–Он напал на нас в Кое.
–Да, но почему? Для чего было убивать коммандера Аулуса? Девятка десятилетиями сотрудничала с церковью Единственного истинного Бога, она вряд ли отказала бы Лео, чего бы он ни желал. Если же его цель – война с левантийцами, то зачем?
–Левантийцы уничтожили огромную часть чилтейского войска.
Я пожала плечами.
–И что? Лео не генерал, а священник. И кроме того, его Бог не учит возмездию. Бог прощает и милует, а не мстит. Может, я и не люблю церковь, но, по сути, их учение совсем не так ужасно.
Словно вызванный упоминанием о религии, в мастерскую вошел капитан Энеас. Он казался более измученным, чем когда уходил.
–С ним все хорошо,– сказал он раньше, чем я успела спросить.– Но думаю, всем нам нужен отдых. Утром соберем все припасы, какие найдем, и продолжим путь.
Императрица неуклюже поднялась со скамьи.
–Я считаю, что надо оставить Торвашу сообщение.
–И о чем же, ваше величество?
–Сообщим, что мы были здесь. Также можно попросить его передать с кем-нибудь весточку для нас, если он прочтет записку. Я пока не имею понятия с кем, и конечно, он может не вернуться. Но есть шанс получить ответ, значит, стоит оставить свидетельство нашего присутствия.
Капитан Энеас медленно кивнул.
–Да, но я тоже не знаю, кому мы можем довериться. А если записка попадет в руки Лео, этот человек будет в опасности.
–Верно.– Императрица нахмурилась, и лицо мертвеца, теряющее мышечный тонус, стало еще более жутким.– Есть над чем подумать.
–Да уж.
Императрица Хана протянула мне мертвую руку.
–Пора, госпожа Мариус.
–Может, ты потерпишь, пока мы не доберемся до циновки для сна?
Она одарила меня пристальным оценивающим взглядом, но кивнула, и мы бросили оставшиеся книги, так и не просмотрев их, покинули мастерскую и направились к центральной лестнице.
–Я много слышал про это дерево,– заметил капитан Энеас, когда оно показалось в конце коридора.– Это самое огромное дерево во всем Чилтее, и его невозможно срубить. Ствол и ветки такие прочные, что ломаются даже самые острые топоры.
–В самом деле?– спросила я.– Никогда такого не слышала. Но звучит как чушь, оправдание заносчивого хозяина, почему он позволил дереву прорасти в центре дома.
–Лорд Дариус Ларот первым бы порицал своих предков,– вставила императрица, тяжело ступавшая в своем трупе.– Но когда я спросила про дерево, он говорил то же самое. Рассказал, что в прежние времена люди со всех концов империи приходили и пытались его срубить, но никто не преуспел.
–Почему же теперь об этом почти никому не известно?
–Вероятно потому, что все это происходило очень давно, перестало кого-либо интересовать и стало обыденным.
Я присмотрелась к стволу. Как на всех деревьях, кора была местами шершавой, а кое-где гладкой, вся в бороздах, расщелинах и узлах. Ветви покачивались, как гибкие руки, и ничто не указывало на твердость и непробиваемость.
Капитан Энеас почтительно сопроводил нас до комнаты и пожелал доброй ночи. Императрица опять протянула мне руку, и теперь у меня больше не было повода откладывать воссоединение, кроме опасений насчет того, насколько оно будет болезненным.
Одно легкое прикосновение, а за ним глубокий и долгий вдох, мое тело дышало и раздувалось, втягивая не воздух, а суть другой личности. На мгновение мне показалось, что сейчас я лопну, как перезрелый плод. Этого не случилось, но все стало тесным, странным и неудобным.
Мертвое тело рухнуло на пол, бледное, окоченевшее, с восковой кожей и вытаращенными глазами.
–Надо было сделать это в коридоре,– сказала я.– Не хочу я спать в той же комнате, где оно…
«Опустело? Ты права. Боже, я так отвратительно выглядела?»
Хотя каждая частичка моего тела болела, я нагнулась, схватила труп за ноги и, используя последние силы, выволокла его в коридор. А потом легла спать.
Утром мы нашли мастерскую пустой и, не придумав, чем заняться, ожидая, пока капитан проснется, я устроилась на скамье и открыла очередную книгу.
«Очерки об истории и эволюционной анатомии северных драконов».
Что за жизнь вел Торваш?
–Кочо говорил, что он прожил уже очень долго. Он не человек и не стареет, как мы.
«Да, он это и мне говорил. Знаешь, я поняла, что чуть-чуть завидую Саки – жить здесь, прямо на пике мудрости».