Костры из лаванды и лжи - читать онлайн книгу. Автор: Дарья Урбанская, Валерия Шаталова cтр.№ 33

Не дожидаясь ответа, он перехватил ящик и быстрыми шагами направился в сторону музея. Женя, онемев от изумления, догнала его и пошла рядом.

–Спасибо,– наконец выдавила она.

–Не стоит благодарности. А я, кстати, как раз сегодня дежурю в ночную смену. Как считаете, мадам Арно, можно мне тоже посмотреть на представление? Я ни разу не принимал участия в такой тематической экскурсии.

–Ну… вероятно, да… почему бы и нет…– промямлила изумлённая Женя. Даже в день своего приезда она не слышала от Люка столько слов за один раз. Неужели его настолько интересовали ведьминские ритуалы, что он готов был притвориться нормальным человеком?

–Там в подвале, кстати, ещё одна такая же коробка стоит, а дверь я не закрыла,– невпопад добавила Женя и сразу же покраснела, словно варёный омар, когда осознала, как меркантильно это прозвучало. Словно место среди зрителей перформанса нужно сперва отработать.– Ой, я не имела в виду… ну… что…

–Я вас понял, мадам Арно,– криво усмехнулся Люк.

Женя только вздохнула.

«Ну и ладно, пусть считает меня корыстной скотиной. Плевать. Зато коробки таскать не придётся».

В самом музее приготовления шли полным ходом. Рабочие занесли и установили лавки для зрителей, а витрину с настоящими историческими экспонатами вынесли в соседний зал. Механизмы особо опасных объектов заблокировали – на случай, если кто-то из гостей, раззадорившись, решит проверить на себе или на соседе что-то из пыточного арсенала.

Трон с колючками-шипами по-прежнему занимал центральное место, но теперь-то Женя знала, что мсье де Гиз заказывал его в частной мастерской. Впрочем, как и большинство самых внушительных и ужасных экспонатов в зале. Никакие они не средневековые, а вполне себе современного исполнения. Фикция, причём продуманная не только дизайнерами, но и инженерами. Ведь опасные для средневековых ведьм экспонаты вовсе не обладали той пыточной силой, о которой рассказывали таблички рядом с ними. Но туристам об этом, конечно, не сообщали.

В начале двенадцатого вместе с Себастьяном – техником, обслуживающим музей, Женя ещё раз прошлась от экспоната к экспонату, проверяя безопасность. Мсье де Гиз тоже прибыл, но в процесс подготовки не вмешивался. Ходил везде антрацитовой тенью, молчал и наблюдал, что лишь повышало градус Жениной нервозности. Она и так страшно боялась что-то забыть, упустить, опозориться на своём первом же перформансе, а довлеющее присутствие начальства подогревало её страх. После зала Женя сбегала в ресторан, убедилась, что и там всё готово к небольшому фуршету после мероприятия. Актёры, уже загримированные и в костюмах, провели генеральный прогон сценария и разбрелись по своим местам. Двое пошли встречать гостей, и Женя отправилась вслед за ними, оставив Себастьяна перепроверять работу электрофакелов. Их отсветы – словно от настоящего пламени – плясали на стенах, нагнетая тревожную атмосферу.

«Это всё бутафория. Всё хорошо. Работа есть работа».

Так, успокаивая себя, Женя распахнула дверь в тёмный коридор. Видимо, свет уже погасили для создания соответствующей атмосферы.

–Мадам Арно,– прозвучало в полумраке так неожиданно, что Женя вздрогнула.– Ваша мантия.

Лицо говорившего утопало в глубине тёмного капюшона, но судя по тому, что плащ едва доходил человеку до колен, а из рукавов торчали оголённые запястья с руническими татуировками, это был Люк.

Он помог Жене облачиться в мантию, что вызвало очередную волну удивления.

«Может, у него сегодня день добрых дел?»

Но от мыслей отвлёк нарастающий гул множества голосов.

«Ну всё, начинается».

Гости, также одетые в мантии, переговариваясь полушёпотом, расселись по лавкам. Мсье де Гиз пытался затеряться среди них, но стандартный размер балахона не предполагал, что в него будет укутано что-либо столь монументальное. Так что затея Фабриса с треском провалилась – с тем же треском, что, казалось, вот-вот раздастся в тишине, когда порвутся тесёмки у горла, удерживающие мантию на его широких плечах. Женя с Люком пристроились с краю, поближе к выходу.

Где-то вдалеке, пока еле слышно, застучали-зарокотали барабаны, задавая ровный ритм, словно сердца присутствующих внезапно стали биться в унисон. Нарастающий шелест напоминал стук капель дождя по листьям. Заунывно затянула мелодию тростинка-флейта. Из темноты появилась старая женщина и проковыляла мимо зрителей. Факелы бросали блики на её морщинистое лицо, выхватывали то крючковатый нос, то всклокоченные волосы, пока незнакомка, невнятно бормоча, ходила взад-вперед. По комнате потянулся ароматный дымок благовоний, в котором чувствовались освежающая мята, сладкая лаванда, пряный тимьян, бодрящий кедр.

Старуха подошла к столу, уставленному склянками и непонятными инструментами, провела рукой над чёрным как смоль котелком, и он вдруг вспыхнул сине-зелёным призрачным светом, рассыпав вокруг себя сноп искр.

Гости ахнули.

Под нарастающий гул барабанов незнакомка начала раскачиваться, притопывать, а затем и кружиться по залу как заведённая, повторяя одни и те же строчки:

Женя поймала себя на том, что тоже притопывает в ритм нехитрому мотиву, и украдкой покосилась на Люка, не заметил ли. Но он был всецело поглощён представлением. Капюшон сполз с его головы, и стало видно, как он подался вперёд, не отрывая взгляд от актрисы, а губы его шевелились, повторяя вслед за ней строчки заклинания.

Воскресный завтрак она проспала. Ночной перформанс произвёл неизгладимое впечатление на Женю, которая, с одной стороны, не являлась завсегдатаем театров, а с другой – близко к сердцу принимала всё, что было связано с тонкими материями. Так что, проворочавшись всю ночь в беспокойном забытье, она просто отключила оба будильника, один за другим, и рухнула обратно в подушки.

Полдень окрасился золотистыми лучами солнца, что причудливо играли на узорах обоев. Женя лениво потянулась, перевернулась на бок и позволила себе ещё понежиться на мягкой перине, как настоящая принцесса. Пожалуй, такое случилось впервые не только с тех пор, как она, бросив всё, кинулась в пучину Прованса, но и вообще за последние годы. Женя попыталась припомнить, когда в последний раз она просыпалась после обеда? Когда вот так беззаботно валялась в постели?

«Евгения, вставай!»– она так ясно услышала в мыслях голос дяди Кости, будто он на мгновение перенёсся в её комнату и вот-вот потребует овсянку.

Женя поморщилась. После недели изысканных французских завтраков – ароматной выпечки с джемом и омлетов-суфле с пряностями и сыром – воспоминания о ненавистной каше хотелось затолкать куда подальше. Настроение начало стремительно портиться.