Остров - читать онлайн книгу. Автор: Сигридур Хагалин Бьёрнсдоттир cтр.№ 21

—Вовсе нет, это всего лишь небольшая рвота. Красивый и здоровый малыш, кричит как лев. А у вас, дорогая моя, на сосках ранки. В молоке кровь. Ребенку от этого вреда не будет, но, если собираетесь и впредь кормить грудью, нужно залечить.

Атлетически сложенная акушерка приходит сменить постель и перевязать грудь, мать подчиняется. Заменить грудное вскармливание почти нечем.

Лейв выходит в коридор, идет мимо кабинетов. Это не его отделение, наблюдение новорожденных, но теперь всем нужно действовать сообща. К тому же ему доставляет определенное душевное успокоение смотреть на этих здоровых новорожденных детей, большинство из них выносливые, и лишь немногих приходится выхаживать в кувезах, слабых, недоношенных, рожденных с пороком сердца. Для них сейчас мало что удастся сделать.

Он пришел сюда после того, как не смог оказать помощь, теперь нет возможности отправлять больных в высокотехнологичные больницы за границу, лекарства закончились, последний наркоз израсходовали на его маленьких пациентов.

—Добро пожаловать в девятнадцатый век,— сказал анестезиолог по окончании последней операции.— Отныне в нашем распоряжении только водка и кожаные ремни.

Как выяснилось, он был не совсем прав, у ветеринаров еще оставались какие-то запасы, грубые и примитивные лекарства; использовать их на маленьких детях все равно что экскаватором наводить порядок в шкафу с фарфором.

Врач без пенициллина, без болеутоляющего, без вакцины, какая ему цена? Он благодарит за то, что нашел здесь прибежище, где многие сильны и оптимистичны, хотя обеспокоенные родители с вытянутыми лицами вполголоса разговаривают над кроватками. Он вряд ли вынес бы работу в реанимации или в онкологии, где морфий израсходовали уже много недель назад и по коридорам эхом разносятся мучительные стоны.

Он все еще дежурит в детском отделении, здесь лучшее лекарство — время, и стойкость детей достойна восхищения. Маленькие тела борются с болезнями, опухолями, инородными организмами, он плачет вместе с родителями мальчика, который умирает от простого аппендицита; раньше, когда были лекарства, его бы непременно спасли.

Но многие живы, хотя теряют сознание от боли, когда им собирают сломанные кости; жар и озноб так сильно терзают маленькие тела, что ему кажется невероятным, чтобы они выжили.

Лейв никогда не был верующим человеком, верил только в науку и из вежливости ходил на похороны и конфирмации, но сейчас он начал советовать людям предаться молитве. Он не очень уверен, что его слушают, но многих это успокаивает, всех впавших в отчаяние родственников, которые сидят у кроватей больных, сложив руки и закрыв глаза, и молятся, вероятно, впервые в жизни совершенно серьезно.

И кто знает, вдруг это поможет; он не собирается мнить себя истиной в последней инстанции.

Добро пожаловать в девятнадцатый век. Он ведь был не самым плохим, правда? Век Шуберта иВагнера, Пастера иРентгена. Их достижениями люди пользуются до сих пор, вот только с вакцинами дело теперь обстоит совсем плохо.

Велосипед мчится вперед, и кажется, что скорость можно выжимать безгранично. Она несется вдоль моря, ветер рвет волосы, слезятся глаза, но это так здорово, словно ты лидер «Тур де Франс» в желтой майке. Она уже почти забыла, как трудно ей было взять этот велосипед, Эмбле пришлось ее торопить: давай быстрее, они скоро выйдут из магазина, срезай замок и пулей уезжай. Наверняка стоил миллион, говорит Эмбла, и слишком хорош, чтобы на нем можно было показаться, нужно будет сразу от него избавиться.

Батарейки, мясо, шоколад, она думает о том, что сможет выручить за этот велосипед; пытается подавить угрызения совести: что ты натворила, Маргрет, всегда такая правильная и честная? Чувствует себя комком грязи, маленькой воровкой, она обманула маму иЭлиаса, что она скажет им, когда заявится с охапкой продуктов? Как сможет все объяснить?

—Подожди меня! Ты едешь слишком быстро!

Она останавливается и, оглянувшись, смотрит, как Эмбла ползет на своей рухляди, кудрявые рыжие волосы растрепались, худое тело работает как заведенное, дождевик и джинсы в обтяжку, из глаз летят искры гнева.

—Это нечестно,— говорит Эмбла, наконец доехав и толкнув ее.— Тебе и в голову не приходит меня подождать, а ведь я повезу тебя домой. Bitch,— добавляет она смеясь, иМаргрет протягивает ей бутылку с водой, вот, подкрепись, тебе нужно ускориться.

Они снова пускаются в путь, к белым зданиям в стиле традиционного исландского дома с остроконечной крышей, а рядом с ними торговый центр. Земля обетованная. Улицы совсем пустые.

—Жуть,— роняет Эмбла, и она права.

На стоянке полно машин, трейлеров и несколько старых выцветших карнавальных платформ, ожидающих праздника, которого теперь никогда не будет. Стоянка безлюдна, водители оставили машины, израсходовав последние капли бензина, и передвигаются теперь иначе. Народ сменил свои мазды, вольво и ренджроверы на магазинные тележки.

Люди слезают с велосипедов и ведут их под уздцы вдоль молчаливых магазинов, иМаргрет думает о том, что разумнее было бы приехать компанией побольше. Последний раз они были здесь перед Рождеством, тогда все кишело нагруженными под завязку машинами и нервно затоваривающимися семьями, завороженные малыши не могли отвести глаз от игрушек. Теперь слышен только шум ветра и крик одиночных чаек, по тротуару летает мусор, и не души.

—А с кем мы здесь встречаемся?— шепчет Маргрет.

—Парня зовут Храфн,— отвечает Эмбла.— Он принимает разные вещи и платит за них едой. Думаю, он здесь живет, вечно здесь торчит.

У Эмблы есть старший брат, и это дает ей преимущество перед другими подругами, часто она лучше информирована, чем они, но иногда ей только так кажется. Однако это не имеет значения, информация теперь стоит дорого, разного рода сведения, которые получают не в книгах и даже не вСети, об обменных рынках и лавках, где можно приобрести еду и вещи, которые все считали давно распроданными, где обменивают товары, назначая им цену, и не задают слишком много вопросов.

Но здесь не видно никакого Храфна, они ткнулись в каждую оказавшуюся на пути дверь, все заперты. Наконец обнаружили открытую в мебельном магазине. Вошли, вкатив велосипеды, осмотрелись. Последний раз Маргрет была здесь, когда они переехали кХьяльти; ходили между книжными полками и стеклянными столиками, как любая другая среднестатистическая семья, купили большой диван, чтобы всем вместе смотреть телевизор.

Магазин занимает два этажа, соединенных лифтом и эскалатором, и сейчас не очень похож на обычный мебельный салон. Диваны, полки и позолоченные оленьи рога свалены в кучи и завешаны шторами и половиками, магазин превратился в палаточный лагерь, где временное жилье стало формой существования. В здании царит мертвая тишина, ее нарушает лишь регулярный шум эскалатора, перевозящего самого себя.

—Эй! Есть кто живой?— кричит Эмбла, бесстрашная, отчаянная Эмбла.

Сначала голос у нее оказывается неожиданно тонким, затем становится все громче и громче; вскоре на верхнем этаже появляется парень в фуражке и темных очках и встает, скрестив руки.