Остров - читать онлайн книгу. Автор: Сигридур Хагалин Бьёрнсдоттир cтр.№ 2

Намного позже, совсем в другой жизни, на маленькой кухне вРейкьявике Хьяльти размышляет о том, что это событие сподвигло его научиться готовить. Он потягивает сухой херес и смотрит на кусок мяса, плавающий в теплой воде. Возможно, он и не достиг всего, что задумывал, не создал себе имя в международной политике, никогда не передавал репортажи из Ирака или Афганистана, но сегодня вечером он поразит своих гостей идеальной говяжьей вырезкой су-вид.

Мария еще не вернулась домой. Она не разделяет его восторженного отношения к готовке «в вакууме» и называет ее «физическим опытом». Когда бросаешь кусок сырого мяса на шипящую сковородку и тыкаешь его, определяя готовность,— вот где искусство, азарт, серьезная кулинария. А вакуум, как она говорит, презрительно морща нос, лишь выхолащивает хорошего бычка.

Хьяльти точит нож, чтобы нарезать грибы на мелкие кусочки. Совместное проживание на деле оказалось не таким уж приятным.

К приходу друзей вроде все готово, французский картофельный пирог подрумянился в духовке, салат на столе, беарнский соус в миске над горячей водой. Осталось только перед самой подачей бросить вырезку на горячую сковородку. И дождаться Марии. С извинительной улыбкой он помогает гостям раздеться, мол, Мария немного задержалась на репетиции. Затем смешивает джин с дорогим тоником и добавляет тонкие ломтики огурца. Они чокаются в гостиной коричневыми хрустальными стаканами, улыбаясь и глядя друг другу в глаза. В такое темное время года просто жизненно необходимо встречаться с друзьями, вместе веселиться, обсуждать работу, СМИ, политику, рынок, делать групповые фото и, подобрав подходящий фильтр, выкладывать их в«Инстаграм». Ваше здоровье!

Наконец приходит Мария, и в дом врывается вихрь извинений и любезностей, она целуется с гостями, хвалит Хьяльти за аромат еды и даже не забыла купить клубнику к десерту, залпом опрокидывает в себя напиток, в то время как другие цедят, позвякивая льдом в пустых стаканах.

Мария смеется с его друзьями, болтает с их женами, рассказывая о репетиции и демонстрируя мозоли на пальцах, ставит пластинку с какой-то странной музыкой, пока все идут к столу; такая милая, обходительная, очаровательная и всегда немного чужая. Затем оглядывает стол:

—А где будут сидеть дети?

—Дети?

—Мои дети, ты что, забыл?

—Я на них не рассчитывал. Может, закажем им пиццу?

Над столом повисает ледяная тишина, Мария бледнеет, гости уткнулись в свои тарелки.

Она встает, приносит посуду и приборы для двоих и зовет ребят, даже не взглянув на Хьяльти. Тут же приходит Элиас в нарядной рубашке и, робко поздоровавшись, садится вплотную к матери, аМаргрет занимает место рядом сХьяльти, с вызовом рассматривая стоящие на столе блюда.

Широко улыбаясь, Хьяльти начинает резать мясо; если Мария не возьмет двойную порцию, то всем должно хватить.

—Разрешите представить особых гостей нашего сегодняшнего вечера: юный Элиас и ее мелодраматическое сиятельство Маргрет.

Маргрет тянется за картофельным пирогом, и он в шутку слегка шлепает ее по руке: типа, еще не пожелали приятного аппетита, дорогуша, и вообще, первыми берут гости.

Она в недоумении смотрит на него, аМария взвивается; мол, спасибо тебе, конечно, но я буду воспитывать своих детей сама, и пошло-поехало. Приятный вечер испорчен; разговоры за столом стали натянутыми, дети поели без аппетита и разбежались по комнатам. Мария глотает красное вино — стакан за стаканом; похоже, только и ждет, когда уйдут гости. Хьяльти галантно их обхаживает, громко смеется над анекдотами; по пути на кухню роняет и разбивает тарелку. На десерт они едят приготовленный Марией карамельный пудинг, иХалльдор возит по тарелке упругими светло-коричневыми кусочками, приговаривая «интересно». После кофе с кальвадосом гости благодарят за прекрасный вечер и, предложив в следующий раз встретиться у себя, уходят.

Они сМарией стоят на кухне одни, посреди обломков испорченного вечера, и орут друг на друга до глубокой ночи. Их ссоры и раньше никогда не были безобидными; в пылу перебранки, когда движет ненависть, так легко ранить друг друга. Но эта перепалка стала самой ожесточенной за все время их короткого и шумного совместного проживания. Элиас тихо открывает двери в комнату сестры, Маргрет протягивает ему руку, позволяет забраться под одеяло, и, обнявшись, они слушают, как их мать разрывает отношения со своим гражданским мужем.

В итоге Мария от него уходит. Она плачет, а ему кажется, что она уже ушла, и сейчас, глядя на ее серое лицо с темными кругами у глаз, на то, как она съежилась и стала прозрачной от бессонницы и печали, он испытывает лишь облегчение. Когда наконец наступил понедельник, их голоса были хриплыми и беззвучными.

—Ну вот. Мне нужно идти на работу.

Она понуро кивает.

—Я соберу вещи, когда ты уйдешь. Возьму только нашу одежду, книги, музыкальные инструменты и то, что принадлежит ребятам, остальное обсудим позже.

«Музыкальные инструменты» Мария опять произносит неправильно. За полтора десятилетия, прожитые вИсландии, она так и не избавилась от акцента. Во время их продолжительных перепалок ее речь теряет беглость, хромает грамматика, это неравная игра, но он не сдерживается и поправляет ее, как ребенка, бесцеремонно и надувшись от важности. Меня зовут не Яльти, понимаешь?

Она переезжает к своей подруге Инге, дети там уже с утра субботы, пока они разбирались, препарируя умершую любовь и разрывая отношения. Ты все погубил. Я такой, как есть.

Он идет в ванную и бреется, из зеркала на него — глаза в глаза — смотрит холостяк. Когда он выходит, Мария все еще сидит, глядя в пол, длинные черные волосы спадают по щекам. На ней свитер, когда-то красиво выделявший ее женственные очертания и маленькую грудь, а теперь висящий мешком.

Она поднимает глаза. Ты эгоцентричный и эгоистичный ребенок.

На него накатила волна усталости, он бы все отдал за то, чтобы прекратить эти разговоры, притвориться, что ничего подобного никогда не было.

Я сделал все, что мог.

«Все, что мог» означает «ничего».

На работу он идет пешком, это все же лучше, чем соскребать снег и лед со стекол и садиться в холодную машину.

Обычное январское утро, суровое и темное; на улице гололед, от холода жжет в легких. Он старается идти как можно быстрее, ботинки скользят, и от пальто мало проку на ледяном ветру. Он никого не встречает, кроме двух воронов, которые дразнят друг друга в свете фонаря, поочередно пикируют с фонарного столба и снова взлетают, не приземляясь, описывают плавную дугу и опять садятся на фонарь, каркая и смеясь.

Так рано на работе почти никого нет, заведующая отделом новостей пристально, изучающе смотрит на него.

—Видок что надо. Нездоров?

Бросив на нее косой взгляд, он приносит себе кофе, садится и включает компьютер. Новой информации практически нет, Сеть в основном перебирает старые новости.