—Убийца?— удивился Бэбил.— А мы тут причём? Это ведь вне нашей компетенции, или подожди! Неужели он как-то умудрился обыграть Сестёр?!
—В точку, друг, и не раз!— подтвердил Петрос.— Мы до сих пор не можем сообразить, как он перемещается между Уровнями. Ведь даже намёка на туннели нет! А узнаём мы о его перемещениях лишь после того, как этот псих совершает свои грязные дела! Эта скотина даже Инженеров заставил нервничать, ты представляешь? Инженеров! Поэтому ничего удивительного в том, что мы до сих пор не смогли его идентифицировать. Единственное, что мы можем сказать о нём точно — он обладает хорошей ментальной защитой и неплохими познаниями в пространственном программировании, ну или ему в этом кто-то помогает. Ещё нам известно, как он убивает. Он высасывает все жидкости из организма, буквально говоря: высушивает.
—То есть, ты хочешь сказать, что этот человек обладает способностями сарасватийца, гильгамешца, и авраамейца одновременно?— догадался Бэбил.— И если поразмыслить, то он, кроме прочего, обладает неплохим внушением каинита, если умудрился обойти Сестёр и Инженеров.
—Всё может быть в наше время,— буркнул Петрос,— Но есть ещё один факт. Он обычно убивает полукровок или бедняков. В общем, эта мразь ещё обладает и складом ума закостенелого осирисийского аристократа.
—А не может ли он оказаться вообще кем-то иным — осторожно предположил Бэбил.— Или он действительно не один. Таким никто обычно в одиночку не занимается. Может, были ещё какие-нибудь странные происшествия?
—Ты говоришь то же самое, что и он,— недовольно прорычал Петрос.— Но неужели ты считаешь, что мы об этом не думали? Думали! Мы за последнее время многое перепробовали. И если есть у него сообщники, то лишь один.
—Откуда такое предположение?— спросил Бэбил.
—Есть зацепки — двояко высказался Петрос.— Ладно, пока мы тут с тобой болтаем, он мог уже и смыться. Я убью этих лентяев! Должны были давно мне доложить по инструкции!
Гарибальди открыл дверь и в кабинет вновь ворвался шум Диспетчерской, но он явно изменился. Люди столпились на верхней площадке одного из секторов и о чём-то громко спорили.
—Сёстры на нервах уже минут пять!— крикнул Петрос — все сразу замолчали, выпрямились, и уставились на Гарибальди.— А мне ещё даже не доложили о происшествии! В чём дело?
—Но…— начал один из старших диспетчеров.
—Никаких, но!— продолжил клокотать Петрос.— Докладывайте! Это наш голубчик? Он попался в ловушку? Ну же!
—Это скорей всего он, командир,— нервно подтвердил диспетчер, но тут же, явно опасаясь худшего, неохотно добавил.— Но он попался не в нашу ловушку.
—То есть?— непонимающе уставился на докладчика Петрос.— Как это не в нашу ловушку?
—Он… он проник в Грань Каина,— еле выговорил, доведённый до отчаяния, диспетчер.— Сигнал о проникновение подаёт Квинквэ Каинья.
Гарибальди недоверчиво посмотрел на диспетчера, и тут о себе дал знать кибернетический глаз Петроса. Его зрачок немного завибрировал и сузился в маленькую точку.
«Дурной знак — испугано подумал Бэбил,— Пепе теряет над собой контроль. Это плохо, очень плохо».
Но только Мендель решил хоть что-то предпринять, как глаз Петроса вновь стал обычным. Гарибальди резко посмотрел в сторону Сестры по имени Квинквэ Каинья, что по-прежнему издавала сигнал о проникновении. Она, схватившись руками за голову, свернулась клубком. Теперь её призыв был подобен плачу — она явно страдала. Петрос вновь повернулся к бедному диспетчеру и ровно, но очень злобно спросил:
—Ты ведь Пифий?
—Да, сэр!— испуганно подтвердил диспетчер.— Пифий Самосис!
—Старший диспетчер Равнин Джитуку?
—Д-да, сэр!— почти теряя сознание, простонал Пифий. Он весь дрожал, но при этом стоял смирно по стойке, плотно прижав обе руки к бокам.
—Так какого хрена ты мне тут докладываешь?!— проорал Петрос — его правый глаз залился красным светом.— У тебя, что мало своих забот?! Джитуку! Война на войне и переворотом погоняет! Или тебе жизнь показалось скучной? Проходите гости дорогие! Да? Нет? Живо за работу!
Бедный Пифий, скуля и чуть не плача, рванул на своё место, а за ним и весь его сектор. Гарибальди, тяжело дыша, злобно оглядел оставшихся людей! Они испуганно посмотрели на него в ответ, и мгновенно разбежались по своим местам. Все, кроме одного — старшего диспетчера той самой Квинквэ Каиньи. Он по-прежнему что-то высчитывал на своей станции, чуть сутулясь и не обращая никакого внимания на возникшую вокруг него суматоху с последующим затуханием.
Гарибальди внимательно всмотрелся в спину диспетчера своим красным глазом, сжимая и разжимая кулаки. Он уже сделал шаг в сторону диспетчера, когда кто-то схватил его за плечо. Петрос резко обернулся и увидел Бэбила, серьёзного и без тени улыбки. Он снял очки и посмотрел ему прямо в глаза, прямо в кровавый правый глаз.
—Успокойся — вкрадчиво и очень тихо произнёс Мендель.
Можно подумать, что Петрос вот-вот ударит старого друга, но вот он вновь сжал и разжал кулаки. Зрачок правого глаза на мгновение заполнил всю глазницу, но затем стал обычным. Петрос закрыл дрожащим руками лицо и через мгновение вновь их опустил. Бледный и уставший Гарибальди снова был спокойным как глыба.
—Прости, друг,— надломанным голосом произнёс Петрос.— Я не…
—После Пепе об этом поговорим,— перебил его Бэбил, убирая руку с плеча Гарибальди.— У нас вроде бы серьёзная работа.
—Ах да, точно,— приходя в себя, произнёс Петрос. Он вновь повернулся к диспетчеру, что по-прежнему был погружен в свою работу.
—Старший диспетчер Па Джехути.— тихо, но властно произнёс Гарибальди.
—Джехути?!— удивлённо встрял Бэбил, но Петрос ему не ответил. Также на призыв не ответил и диспетчер Па.
—Старший диспетчер Па Джехути!— громко повторил Петрос, уже подойдя вплотную к Па.
Диспетчер встрепенулся и резко повернулся (с его стола полетели листки запоминающей бумаги) и уставился на плечо Петроса.
—Да, командир Гарибальди!— испугано выдавил из себя Па.
—Может, объясните мне, почему доверенная вам Сестра уже около десяти минут издаёт сигнал о проникновении?— сквозь зубы прошипел Петрос.— Почему вы её не успокоили? Вы же знаете — это вредно для неё! Почему мне о текущей проблеме вашего сектора докладывает посторонний диспетчер? Что, чёрт подери, происходит?
Па снял маску и Бэбил увидел подтверждение своей неожиданной мысли, когда он услышал имя старшего диспетчера.
Па Джехути был высоким, более двух метров, худым человеком. Его кожа была цвета тусклого золота. Волосы, короткие и неаккуратно стриженные, слегка прикрывая уши, отливали цветом спелого пшена, а глаза светились всеми цветами радуги. Па был чистокровный осирисиец. И будучи чистокровным осирисийцем, на его лице и теле отразился упадок его некогда великой нации. Он был неуклюж и не красив: впалые щеки, длинный орлиный нос, косоглазие, слишком длинные руки и плохая осанка. Па больше напоминал ожившее пугало, чем человека. При этом в его взгляде не было обычной для его нации надменности и апломба. Это было лицо умного, но не от мира сего человека. Он стоял вкривь и вкось, всё время отводил взгляд в сторону и что-то бормотал себе под нос.