Не знаю, какое расстояние уже пролетел дракон, но он постепенно начал уставать и снижаться. К тому же во рту у него до сих пор кровила рана. Он тяжело дышал, выпуская пар и дым из ноздрей.
Жмот и Князь Тьмы смирно сидели вместе за выростами ящера на затылке. Опоссум придерживал кота, чтобы тот не свалился, а кот терпел когтистые лапы на своей спине — прямо идиллическая картина дружбы.
А вот у меня всё чаще темнело в глазах.
Мутация продолжалась, я чувствовал это. Правый бок и правую ногу жгло до сих пор, и только благодаря тому, что холодный ветер обдувал тело, мне удавалось не свалиться в горячем бреду.
«Держись, чувак, — бормотал Годфред. — Ты крепкий, вытерпишь. Но всё же не затягивай с ритуалом очищения, пусть Афена быстрее его проведёт. Только она должна быть в собственном теле».
Я слушал его сквозь шум ветра и собственного гула в башке, а сам порой утыкался мокрым от пота лбом в плечо Тхаги, сидящей впереди.
Она иногда оборачивалась и проверяла моё состояние, её чёрные глаза с беспокойством меня оглядывали, а потом она снова отворачивалась.
Дракон продолжал лететь вдоль железнодорожных путей.
И тут вдруг Жмот отпустил кота и проворно пробежал по шее дракона, перелез через голову Тхаги и вцепился мне в плечи. Его глаза-бусинки просто кричали о том, что он хочет сказать что-то важное.
Зверёк вытянул лапу и показал пальцем вниз, в сторону пролива вдалеке.
— И что? — хрипло выдавил я.
Он принялся маячить перед моим лицом лапами, то и дело показывая в сторону пролива. Из его странных телодвижений я понял, что он узнал это место и предлагает сократить путь до Земель Рассвета. Но для этого надо лететь через пролив, а не по железнодорожным путям.
Тхаги обернулась и брезгливо поморщилась:
— Убери эту мерзкую тварь!
— Он говорит, что можно сократить путь. Дракон устал, и нам всё равно придётся приземляться, а делать это здесь опасно.
Тхаги вгляделась в сторону пролива.
— Там нет людской защиты. Но почему-то я уверена, что Артазар на нас не нападёт. Его боги не хотят, чтобы ты погиб. Иначе уже бы убили тебя.
— Зато они хотят, чтобы погибла ты.
— У меня копьё, а у тебя Годфред, который сожрал бога. Нас боятся. Никто не хочет такой же участи, которая постигла двух Солнечных. Бога Воздуха больше не существует, а Богиня Огня… жаль, что я не убила её. Лишь ранила, но раны от моего копья никогда не заживают, уж поверь. И пока враги придумают что-то другое, у нас будет время подготовиться.
Тхаги наклонилась к шее дракона и что-то тихо прошептала Афене.
На лету та дёрнула исполинской головой и резко дала крен, поворачивая в сторону пролива. Мы покинули защитную зону Корпорации и полетели к Землям Рассвета. Но дракон выдыхался всё быстрее, Афена летела уже из последних сил. К тому же она тратила магическую мощь на то, чтобы пользоваться навыком дисгения и удерживать сознание в таком гиганте.
Наверняка, это стоило огромных сил.
Долетев до морского пролива, дракон спустился ниже. И тут я увидел небольшой остров с отвесными каменистыми берегами. Практически неприступная крепость. На одном из его утёсов стояла полуразрушенная башня Одинай. Она давно заросла травой и была забита песками. Вокруг высились деревья, а к воде, в небольшую бухту, спускалась выдолбленная в скале лестница.
— Туда, — сказал я Тхаги. — Переждём там, иначе дракон не выдержит.
Уже через минут двадцать дракон спикировал к острову, но не к башне, а чуть подальше, в заросли высоких деревьев.
Приземлившись в чаще, уставший ящер тяжело выдохнул и пригнулся к земле, но первым спустился Мозарт. Именно он должен был проверить башню.
Бог Гор сделал это быстро и уже через полчаса вернулся, доложив, что никаких следов людей или богов не обнаружил. Башня стояла заброшенной.
Правда, это последнее, что я услышал прежде чем в моём сознании опять помутилось, теперь уже серьёзно и надолго. Паршивая мутация брала своё…
— Афена! Скорее! — Это был возглас Тхаги.
Потом наступила тишина, а вместе с ней и темнота.
* * *
…Порой я открывал глаза и сквозь мутную пелену видел, как надо мной склоняется белокурая девушка, ощущал, как она кладёт прохладную ладонь на мой лоб, слышал её шёпот:
— Тайдер… это Афена…
Я её слышал, но ответить не получалось. Я с таким усилием пытался разлепить губы, будто они были спаяны. А ещё почти не чувствовал свою правую ногу.
Опять и опять я проваливался в болезненный и горячечный бред, мне казалось, что моё тело всё больше чернеет, а сам я схожу с ума и теперь режу людей и пью их кровь, чтобы стать сильнее. Пожираю не только души, но и тела.
И это было вкусно… невыносимо вкусно.
* * *
Ещё через какое-то время я вновь открыл глаза и даже смог чуть шевельнуть головой.
Лежал я то ли на ветках, то ли на какой-то жёсткой соломе, под затылком было что-то мягкое, а сверху меня накрывали плед и куртка, пахнущая женскими духами. Взгляд уткнулся в каменный свод, забитый пылью.
Вокруг было светло, тёплые лучи из окон грели воздух, ощущался свежий морской бриз, слышался крик чаек вместе с шумом прибрежных волн.
И сколько я проспал? Выходит, весь вчерашний день и всю ночь…
— Доброе утро, — тихо произнесли рядом.
Я повернул голову в другую сторону и натолкнулся на взгляд Афены. Девушка сидела рядом со мной на застеленном ветками камне, который и послужил мне кроватью.
— А оно доброе? — выдавил я.
— Определённо, — улыбнулась Афена. — Как ты себя чувствуешь?
Я пошевелился на хрустких ветках.
— Как будто я мутант.
— Ещё б чуть-чуть — и был бы мутант, — сказала девушка уже серьёзно. — Но мы успели. Значок приостановил мутацию и немного очистил твоё тело. Тхаги пришлось заснуть, чтобы я вернулась в себя.
Афена помогла мне сесть, и я наконец смог полноценно оглядеться.
Мы находились внутри той самой башни, которую я видел только с высоты. Часть стен была развалена, а посередине когда-то даже находился фонтан. Сейчас его чаша стояла расколотой.
Мозарт стоял у одного из окон башни и смотрел на улицу. Одна его рука так и висела плетью. Услышав, что я проснулся, Бог Гор обернулся и кивнул мне.
— Хочешь перекусить? — спросила Афена. — У нас есть несколько кусков пирога по-кристобальски.
— Чего… есть? — Я подумал, что ослышался.
— Пирог. — Афена вскочила и поспешила к другому камню.
А там было что-то вроде импровизированного кухонного стола. Стоял термос, а на листке мятой бумаги, как на тарелке, действительно лежали куски пирога.