Спящая - читать онлайн книгу. Автор: Мария Некрасова cтр.№ 57

–Хочешь, я останусь с тобой?– Миха сидел в пол-оборота, уставившись на висячий замок. Я покачал головой и соврал:

–Один хочу побыть. Ты иди.

–Точно? Давай хоть лодку сдуем.

У меня ни руки, ни ноги не поднимались, хотелось сидеть истуканом и чтобы никто не трогал. Но спорить не хотелось совсем. Если это поможет выгнать Миху… Мы убрали удочки, выгрузили рыбу, потом долго запихивали её в холодильник и наконец-то сдули лодку. Она не хотела сдуваться: тот тут, то там выскакивал упрямый пузырь, и я тихо злился.

Миха ушёл, наверное, через год, потому что погода успела смениться. Солнце скрылось за тучами, закапал маленький дождик. Глупо, но я думал, что небо плачет вместе со мной, хотя уже давно не ревел. Миха десять раз переспросил, уверен ли я, что хочу побыть один, велел звонить, если что, и наконец-то, наконец-то ушёл.

Я ещё постоял у калитки, торча над забором, как бабка, провожающая внуков в школу, посмотрел, как он уходит, заваливаясь на бок под весом глупого пластикового ведёрка с рыбой, помахивая удочкой в свободной руке: возвращается парень с рыбалки, будто ничего не произошло. Это несправедливо и как-то жестоко.

Я дождался, пока он повернёт к своим Новым домам, накормил Микки, запер его дома, велев ничего не бояться, и огородами, чтобы ненароком никого не встретить, не рассказывать, не слушать «Ой, какой кошмар!» ипрочие дежурные ничего не значащие фразочки, пошёл к деду Артёму сКатькой. Я понятия не имел, что им говорить, я даже боялся, что пёс набросится на меня с порога и вообще ничего не даст сказать, но молчать уже было нельзя. Уже давно было нельзя: ячуть усомнился, чуть помолчал – и вот…

* * *

В окнах маленького домика уже горел свет. В кухонном окне торчал силуэт деда Артёма у плиты. В детской за голубыми занавесками тоже горел свет, и моё воображение само дорисовало Катьку за игровой приставкой и этого жуткого пса, растянувшегося у неё в ногах. Всё было буднично, всё как обычно, да только нет…

Я поднялся на скрипучее крыльцо как на эшафот. Толкнул дверь. Казалось, гончая сейчас выпрыгнет, сверкнут перед глазами клыки… Я же пытался помешать. И сейчас попытаюсь. Быстрыми шагами я миновал веранду, вошёл в прихожую, скинул сапоги. Из-за приоткрытой двери детской доносилась музычка какой-то новой игрушки, я её уКатьки ещё не видел.

–Привет, Ромка! Сейчас я тут задание выполню…– Катька сидела по-турецки на убранной кровати, гоняла по экрану какую-то розовую феечку, размахивая джойстиком во все стороны. Гончая сидела у кровати и только покосилась в мою сторону. Я пошёл на кухню, где дед Артём что-то кашеварил под бормотание телевизора. Я только потянул дверь, как за спиной зацокали когти. Обернулся. Собака стояла в прихожей, в шаге от меня, со своим вечным хладнокровным выражением морды. Знает, зачем я пришёл. Я приоткрыл дверь на щёлочку, чтобы только промылиться самому, не пуская пса, втиснулся и захлопнул. Дед Артём у плиты вопросительно вскинул брови:

–Ты что это?

А на двери не было щеколды. Я схватил полотенце, закрыл на него дверь, прекрасно понимая, что пса это не остановит. Взял веник у печки, просунул в дверную ручку. Дед Артём убавил огонь и наблюдал:

–Двойку получил, от отца убегаешь? Так воскресенье…

За дверью цокнули когти: не уходит, садится поудобнее, подслушать. Стены-то картонные. Я подошёл к деду вплотную. В лицо пыхнуло жаром. Всего лишь от плиты – а мне тогда показалось… Не помню. Дед шутовски прислонил руку к уху: мол, хочешь на ушко сказать – говори.

–Дед Витя утонул.– На удивление у меня получилось сказать это почти спокойно.

–Да ты что?!– дед Артём отшатнулся от плохой новости.– Когда? Чего он в воду-то полез, холодно уже! У него есть баня, хорошая…

Я ждал, пока он выскажет всё это ничего не значащее и сможет наконец послушать. Правда, я так и не придумал, что говорить.

–Вы дружили, да? Точно. Ну, Ромка, это только время может вылечить. Вот же невезуха тебе с друзьями, а?

Я проглотил и это. Не зная, с чего начать, наклонился к нему и прошептал в самое ухо:

–Собака.

–Что?

–Собака.– Я слышал, как она тяжело дышит за дверью, наверное, изо всех сил напрягая свой собачий слух. Он у них хороший…– Она его заставила.

Когти шумно шаркнули по двери, качнулся веник в дверной ручке, но устоял. Пёс коротко гавкнул в коридоре, показывая, что всё слышит. «Не вздумай!»– донеслось до меня сразу со всех сторон. Дед Артём удивлённо глянул на меня, и я не мог не спросить:

–Вы ведь тоже её слышите? Этот странный голос? Катьке он говорит, когда хочет гулять, а вам…

Дед Артём смотрел встревоженно, взъерошил мне волосы:

–Ты уже большой, Ромка.– Он выключил плиту, сел, кивнул мне на пустую табуретку.– Я ведь был как ты нынешний, когда Славка пропал. Он тогда работал охранником в старой школе. И на ночь оставался иногда. А по утрам ворчал, что всю ночь ребята в окна стучали, говорил: «Поймаю – уши надеру». Только не было никаких ребят, Ромка.

Я с друзьями пару раз выходил ночью школьный двор патрулировать. Потихоньку, тайком от Славки. И вот сидим мы в очередной раз в засаде, за дырявым забором напротив школьных окон (они все на одну сторону выходили), и слышим топот, как сто коней по школе носятся. Постройка-то деревянная была, древняя: внутри топают – снаружи слышно. Распахивается окно, высовывается Славка и орёт на всю улицу: «Я вам сейчас уши надеру!» Мы сидим как мыши, а он орёт-распинается… Только смотрит в другую сторону, не на нас, в пустоту. Там, куда он смотрел, ни кустика, ни деревца не росло – только фонарный столб сугроб под собой освещает. И вот он смотрит на этот фонарный столб и орёт, чтобы прекратили стучать в окно, а то он выйдет и надерёт уши…

Мы сидим ни живые ни мёртвые: страшно, когда взрослый мужик чертей ловит. А он орёт-разоряется. А там просто птичка была.

–Какая птичка?– я не понял, к чему это он.

–Да кто ж её в темноте разберёт какая. Птичка в окно стучала, а этот взрослый дурак решил, что ребята. Мы смеялись над ним потом… Только он утверждал, что видел ребят. Спрашиваю: «Каких? Ты же всех наших знаешь!»– а он мне: «Всех не разглядел, только девчонка какая-то в сарафанчике от окна убегала». А на улице зима, Ромка. Сугробы – во! И вокруг школы – ни следочка. И ведь не пил же, не пил. Просто в голове что-то сдвинулось.

–А пропал-то как?

–Да той же зимой. Так его эта воображаемая девчонка замучила, что он ночью школу поджёг и сбежал в лес. Только весной нашли. И то случайно: кто-то решил распилить бурелом на дрова – и наткнулся.

–Его придавило деревом?

–Вроде того. И знаешь, что болтают? Будто бы корни сквозь тело проросли. Это старого-то сухого дерева! Эх, люди!– дед Артём смешно покрутил у виска.– Просто некоторые так хотят чудес, что сами их выдумывают. Даже страшные. Ты только Катьке не говори, что её дед дурак был. И за собой следи. Всегда хочется найти виноватого в своём горе – но собака, Ром! Это Катьке простительно с собачкой разговаривать. Чёрт её знает, что она в ней нашла, но я-то вижу, как они подружились. Ты уж не напоминай ей про Микки, не расстраивай…