Достойный жених. Книга 1 - читать онлайн книгу. Автор: Викрам Сет cтр.№ 207

9.5

Всю дорогу от Калькутты до Канпура Лата гадала, для чего мать так срочно вызвала ее к себе. Мамино послание, составленное в лучших традициях загадочных телеграмм, предписывало ей явиться в Канпур в ближайшие два дня.

Путь занял целый день. Утром Арун встал пораньше и отвез сестру на вокзал. На мосту Ховра было почти безлюдно. Когда они добрались до вокзала, пропахшего дымом, рыбой и мочой, Арун усадил Лату в женский вагон и спросил:

–Что будешь читать в дороге?

–«Эмму».

–Это тебе не вагон люкс, да?

–Да уж,– с улыбкой ответила Лата.

–Я послал телеграмму в Брахмпур, так что Пран должен приехать на вокзал. Ну или Савита. Поищи их на перроне.

–Хорошо, Арун-бхай.

–Ну, будь умницей. Без тебя дома все по-другому. Апарна опять начнет капризничать.

–Я вам напишу… Только ответы лучше печатай на машинке, иначе я ничего не разберу.

Арун засмеялся и зевнул.

Поезд отправился вовремя.

Лата была рада вновь увидеть полную сочных зеленых красок бенгальскую глубинку, которую она очень любила – пальмы, банановые деревья, изумрудные поля риса и деревенские пруды. Впрочем, через некоторое время пейзажи за окном изменились, и поезд с каким-то иным звуком покатил по сухой, испещренной оврагами, холмистой земле.

Чем дальше они продвигались на запад, тем суше становилось вокруг. За телеграфными столбами и путевыми знаками потянулись пыльные поля и бедные деревеньки. Жара стояла невыносимая, и на ум полезли разные мысли. Будь на то воля Латы, она все каникулы провела бы в Калькутте, но матери иногда взбредало в голову взять Лату с собой – обычно, если ей нездоровилось или просто становилось одиноко. В чем же дело на сей раз?

Женщины в вагоне поначалу робели и беседовали лишь с теми, кто сидел рядом, но вскоре – благодаря одному очаровательному младенцу – все оказались втянуты в оживленный разговор. На остановках к ним заходили молодые родственники мужского пола, ехавшие в других вагонах: справлялись об их самочувствии, приносили чай в керамических чашках и керамические кувшины с водой, так как становилось жарко, а вентиляторы то и дело отключали.

Одна женщина в парандже, определив, где находится запад, расстелила коврик и принялась молиться.

Лата подумала о Кабире и испытала странную смесь грусти и – неизвестно почему – счастья. Видимо, она до сих пор его любит, и незачем обманывать себя, будто это не так. Неужели Калькутта никак не повлияла на ее чувства к Кабиру, нисколько их не уменьшила? Его письмо особых надежд на взаимность не внушало… Стоит ли вообще столько думать и говорить о любви, если тебя не любят в ответ? Вряд ли. Что же она тогда до сих улыбается при мысли о Кабире?

Лата принялась за «Эмму»– как здорово, что можно спокойно почитать! Если бы она ехала с матерью, та в считаные минуты собрала бы вокруг себя толпу попутчиц и уже рассказала бы им все про фирму «Бентсен Прайс», ревматизм, диабет, вставные зубы и свою былую красоту, про славные времена, когда муж возил ее с собой в вагонах класса люкс осматривать пути, про успехи Латы в учебе, превратности судьбы и мудрость смирения и принятия.

А тем временем поезд, изрыгая сажу и вздрагивая, продвигался по огромной раскаленной долине Ганга.

В Патне небо почернело: его затянуло облако саранчи длиной в милю.

Пыль, мухи и сажа каким-то образом проникали в вагон даже через наглухо закрытые окна.

Телеграмма Аруна, видимо, не дошла, потому что на перроне в Брахмпуре Лату никто не ждал – ни Савита, ни Пран. А ей так хотелось их повидать – пусть хоть на те пятнадцать минут, что поезд стоял в Брахмпуре. Когда он тронулся, Лата ощутила странную, несоразмерную поводу грусть.

Когда раздался протяжный гудок паровоза, вдали заблестели крыши университета.

Очутись Кабир вдруг на вокзале – скажем, он стоял бы у входа на перрон, одетый так же повседневно, как одевался на свидания, с той же доброжелательной улыбкой на лице, и спорил бы с носильщиком о стоимости услуг (мало ли, вдруг ему тоже понадобилось в Канпур? Или в Варанаси, или в Аллахабад…),– сердце Латы, должно быть, просто выскочило бы из груди от счастья. Казалось, довольно услышать его голос, увидеть лицо, как все недопонимания между ними исчезнут с первым же клубом дыма и первым поворотом колес…

Лата вернулась к чтению.

Над полем пролетела и скрылась в канаве цапля.

С фабрики по переработке сахарного тростника летел удушливый запах патоки.

На очередном полустанке поезд неизвестно почему простоял больше часа.

Под забранными решеткой окнами вагона бродили попрошайки.

Когда они въехали в Варанаси и пересекали Ганг, Лата бросила в зарешеченное окошко мелкую монету – на счастье. Та ударилась о балку моста и полетела в реку.

В Аллахабаде поезд вновь перебрался на правый берег, и Лата выбросила за окно еще одну монету.

Так я скоро заслужу звание почетной Чаттерджи, подумала Лата.

Она начала мысленно напевать рагу «Саранг», потом незаметно переключилась на «Мултани».

На следующей станции Лата решила не есть свои бутерброды, а вместо них купила себе самосы и чай. Понадеялась, что у мамы все хорошо. Зевнула. Отложила в сторону «Эмму». Вновь подумала о Кабире.

Часик вздремнула. Проснувшись, обнаружила, что положила голову на плечо соседке – старушке в белом сари. Та ей улыбнулась. Весь этот час она отгоняла от ее лица мух.

На закате они проехали мимо сада: стая обезьян набросилась на манговое дерево, и трое крестьян швыряли в них камнями и палками.

Вскоре стемнело, но было по-прежнему жарко.

Через некоторое время поезд опять замедлил ход, и Лата увидела долгожданные черные буквы на желтом фоне: «Канпур». Ее встречали мама и дядя Каккар, оба улыбались, однако улыбка матери показалась Лате натянутой.

9.6

Домой ехали на машине. Каккар-пхупха – муж папиной сестры, преуспевающий бухгалтер – отличался веселым и жизнерадостным нравом.