На самом деле он выглядел очень даже естественно в этой обстановке. Если бы не маленький рост и не эта одежда. Но, почему-то в тот момент, я об этом не подумал…
—Ну что, фраер,
[3]пригорюнился?— спросил дед хриплым прокуренным голосом.
—Я вообще-то спал,— угрюмо ответил я, стараясь всем своим видом показать недовольство его бестактностью.
—На том свете отоспишься,— весело ответил дед,— просили тебе мигнуть
[4]. Кхе-кхе!
—Что?— не понял я.
—С воли тебе привет шлют,— пояснил дедушка и начал мастерски одной рукой тасовать карты.
Кто, интересно, мне с воли может передавать привет, подумал я. И тут меня осенило. Неужели Мариша? Больше некому. Так она намекает, что у нее и на зоне есть связи. Значит дед с ними заодно. Я зло взглянул на него и напрямую спросил:
—Ты кто такой?
—Тутошний я, камеровой, кхе-кхе. У бабушки лопату украл,
[5]чалюсь
[6]теперь…
Я внимательно посмотрел на него. Что-то тут не так. Несет какую-то околесицу. Может, какой-нибудь местный сумасшедший? Или просто издевается…
—Послушай,— сказал я,— не знаю, в какие игры вы играете, но, если ты с Маришей…
—Если бы у бабушки был хрен, она была бы дедушкой,— перебил меня дедок, театрально перекинув карты в другую руку.
—Что?— опешил я,— «Дедок-то, и точно, похоже, не в себе».
—Короче,— начал он, внезапно посерьезнев,— прогулка
[7]у тебя короткая будет. Скоро на ашмалаш
[8]тебя повезут. Подсобят там тебе немного. Так что не переживай, дальше Солнца не угонят,
[9]кхе-кхе!
—Что Малаш? Я, отец, тебя вообще не понимаю…
—Еще к тебе борюя
[10]подсадят,— не обращая внимания, продолжал дедок,— бухтеть будет
[11]. Обычное дело…
—Кого-кого подсадят?
—Иряту одного. На этапе мы вора, а на зоне — повара. Кхе-Кхе! Ты лишнее не барми
[12], помни, без шума все сделаешь, сажелку
[13]твою отпустят!
—Так, дед,— снова напрягся я,— кончай шутки шутить. Ты от Мариши?
Внезапно послышался лязг открывающейся двери. На пороге стоял полицейский.
—Соколов, на выход с верхней одеждой,— громко и отчетливо объявил он.
Я повернулся к дедку, а его нет. Я огляделся. Нигде нет. В камере я один. Что за фокусы?
—Соколов, на выход,— с нескрываемым раздражением повторил полицейский.
Я растерянно встал с кровати, взял из шкафа свою куртку и, перед тем как выйти из камеры, еще раз оглядел помещение. Никаких других заключенных в камере не было. Неужели мне померещилось? Как же так? Это не нормально. Может быть, я и правда схожу с ума?
—Гражданин старшина,— обратился я к сопровождающему меня полицейскому,— а в камере, кроме меня, еще кто-нибудь содержится?
—Не дури,— строго ответил мне конвоир,— ты там один…
—Просто мне показалось…
—Отставить разговоры,— прервал меня полицейский,— вперед!
Оказалось, что следователь запланировал обыск в моей квартире. За мной явился знакомый уазик со знакомым конвойным. Из изолятора меня привезли прямо к моему дому. Там уже стоял форд Следственного комитета и непримечательная лада, в которой сидели Малаш, с теми же экспертом и участковым. Рядом топтались Вера Михайловна, староста нашего дома, и ее муж. Понятые, понял я.
—Итак, приступим,— объявил следователь, вылезая из своего автомобиля,— вот разрешение суда на производство обыска в жилище, а это постановление на обыск в гараже!
Следователь объяснил всем присутствующим правила и порядок обыска, объявил, что мой адвокат уведомлен о производстве обыска, но присутствовать не может. После этого предложил проследовать к месту производства обыска. Дверь он открыл изъятым у меня ключом, и мы все зашли внутрь. Обыск начали с подвала.
Работали быстро и профессионально. Изучили все: и кровати, и мусорное ведро, и печь. Следователь простукивал стены, заглядывал под кровати, все внимательно осматривал. Эксперт выборочно проверял стены и пол небольшим прибором. Наверное, искал скрытые полости. Потом он обошел помещение с каким-то газовым анализатором, похожим на небольшой баллон с прикрепленным к нему шлангом. Затем потушили свет, и эксперт все обошел с ультрафиолетовой лампой, иногда распылял какое-то вещество из аэрозольного баллончика.
В общем, если бы обыскивали бы не мою квартиру, а я не был подозреваемым, было бы занимательно. Вера Михайловна и ее муж во все глаза с большим интересом наблюдали за происходящим.
На подвал ушло минут пятнадцать. В конце следователь велел эксперту изъять из печи золу, после чего обыск перенесся на лестницу. Постепенно добрались до квартиры.
—Стоп,— внезапно скомандовал следователь,— Олег, кто дверь в дом запирал?
—Он,— ответил Малаш, кивнув в мою сторону,— а что?
—Ты видел, как он это делал?
—Конечно, я все это время рядом стоял,— подтвердил Малаш, пробираясь к следователю,— а в чем дело?
—У кого еще ключи от дома есть?— спросил следователь у меня.
—Ну, всего два комплекта. У меня и у Кати…
Малаш и следователь многозначительно переглянулись.
—Это чей почерк?— спросил следователь, протянув мне аккуратно зажимаемый пинцетом тетрадный лист.
На нем корявыми печатными буквами было написано:«Не забывай, твоя баба у нас!»
Вот это да! Вот о чем говорил дедок в камере! Вот значит, как мне решили подсобить! Нет, это точно не галлюцинации! И дед в изоляторе точно каким-то образом связан с Маришей.