Сила и ярость Юга - читать онлайн книгу. Автор: Евгения Александрова cтр.№ 38

К концу дня, проведя два самых жарких часа в забытьи в тени, она едва могла пошевелиться. Движения стали механическими, мыслей не осталось. Жгла в руках рукоять мачете из ненавистной слоновой кости – это не украшение, а пыточное средство.

И хотя никто не требовал от Ясмин определённого результата, она взялась за работу так, словно от этого зависела её судьба. Словно за то, насколько хорошо она выполнит указание, она получит освобождение и похвалу.

Чью, Вальдера? Или отца, который, как призрак, по-прежнему присутствовал в её жизни, перед которым она продолжала по привычке мысленно отчитываться за всё сделанное и несделанное.

В конце дня, когда раскалённое солнце наконец скрылось за кромкой густого леса, а вдалеке, под склоном, на котором она трудилась, показались нагруженные тяжёлыми копнами урожая женщины – рубщики заканчивали работу,– Ясмин вдруг резко позвали.

–Госпожа,– с толикой издёвки произнёс Гаррет.

–Что?– Она с трудом выпрямилась, только сейчас ощутив, как сильно усталость сковала все мышцы, точно кандалы, как у Риана, мешали двигаться.

–Рабочий день окончен,– широко улыбнулся страж и потрепал своего лохматого пса по загривку.– Пойдёмте, провожу вас в ваши покои.

Ясмин нахмурилась. Он явно говорил не про дом, а значит, стоило ждать очередного издевательства от «любимого» супруга.

Гаррет повёл её в сторону хижин – наскоро сколоченных несколько лет назад домиков для наёмных рабочих из окрестных деревень. В сезоны сбора урожая там ночевали рубщики, укрываясь от змей и прочих гадов, а в остальное время хранили всякий инвентарь.

Ясмин медленно шла за широкой спиной стража и гадала, отправит ли её Вальдер ночевать вместе с десятком пропахших потом мужиков или всё-таки не настолько жесток? Может, даже благороден, каким считает его Гаррет? Ведь и правда держал своё слово…

Но проклятье, благородные мужчины не принуждают женщин силой и шантажом! Не издеваются над ними и не заставляют испытывать то стыд, то унижение, то ярость. Ясмин сжала задрожавшие губы и мотнула головой. Ещё немного, и она совсем запутается в собственных чувствах!

Гаррет отвёл её в самую старую и дальнюю хижину, скрытую парой густых эвкалиптов. Распахнул рассохшуюся дверь и пригласил Ясмин внутрь. Едва поднимая гудящие ноги от усталости, она переступила порог и огляделась. Прекрасно. На полу перекатывался свалявшийся птичий пух, комья пыли лежали по углам, и больше на дощатом со щелями полу не было ничего.

И пахло внутри соответствующе. Ясмин уткнулась носом в собственное запястье. Да уж. Вот в таких местах ей точно не приходилось прежде ночевать. Что ж, Вальдер вволю издевается над ней, вынуждая признать вину и вернуться, покаявшись, в прохладный и уютный дом. Пусть идёт ко всем демонам!

По ступеньке поднялся Гаррет, вручил Ясмин сверток, пахнущий чем-то вкусным, скомканный старый плед и немного воды для умывания. И, не став ждать её возражений или отказа взять подачки, попросту захлопнул дверь. Со скрежетом повернулся в старом замке ключ, и наступила тишина.

За весь день во рту не было ни крошки, только спасительная вода в маленькой фляге и пару раз – очищенный от коры тростник, сладкий, истекающий соком, который оставлял только невыносимое сладкое, приторное послевкусие. Ясмин почувствовала, как живот прилип к ребрам. Она раскрыла сверток и, не глядя, в полумраке, съела ещё тёплый пирог с куропаткой.

Такой хорошо знакомый с детства вкус – и впервые она ест вот так, впотьмах, сидя на пледе на грязном полу. И ещё никогда он не был такой вкусный! Главное, набраться сил, чтобы не броситься Вальдеру в ноги, потеряв разум от голода и изнеможения.

Кое-как устроившись на жёстком полу, Ясмин укрылась вторым концом пледа и провалилась в сон.

–Подъём,– гаркнул кто-то за дверью, и Ясмин резко поднялась. А потом тут же рухнула обратно: от сна на жёстком полу затекло всё так, будто её целую ночь били и наставили тысячу синяков.

Ясмин мучительно промычала, пытаясь подняться снова. Болела каждая мышца, каждая клеточка тела, даже жгло огнём суставы на пальцах.

Дверь распахнулась, и предрассветный туман заклубился в полумраке.

–Пора на работу,– довольно потянувшись, доложил Гаррет.– Надеюсь, вы спали спокойно, госпожа.

Ясмин поднялась и, пошатываясь, подошла к двери.

–Дайте мне руку,– чуть хрипло попросила она, кашлянула и повторила гораздо мелодичней:– Пожалуйста. Я же знаю, вы настоящий мужчина.

Она с недавних пор заметила, что большинство мужчин особенно любят её голос. И этот Гаррет вряд ли будет исключением, она сможет найти к нему подход и избавиться наконец от насмешек.

Гаррет поддался ей и сменил грубость на милость. Она крепко оперлась на его ладонь, чтобы перешагнуть через неудобный высокий порог. Похоже, у стража появились проблески уважения, когда она молча отработала на плантации целый день, не пытаясь давить на жалость.

Этот день она провела так же, да только поговорить ей ни с кем не удалось. Ясмин работала одна до самого рассвета, молча сделала перерыв, чтобы поесть, и снова вернулась к работе. Подзажившие за ночь мозоли снова саднили, но Ясмин не думала об этом. Шаг, удар, очистить от листьев, отбросить в сторону. Самое сложное – не путать эти стороны между собой.

Урожай наконец-то был хорош. Продать тростник, отправить кораблями в Энарию и Иввар, как раньше, до войны,– и можно будет расплатиться с долгами. Наверняка сейчас продолжается торговля. И может быть, более того, именно сейчас продовольствие, сахар и даже тростниковый ром будут стоить ещё дороже…

День прошёл как в жарком тумане, единственное, что радовало: Ясмин шла вперёд и с тихим удовлетворением отмечала, как созревшие ряды тростника под её руками превращаются в ровные кучки срубленных стеблей и листьев. Словно только это её сейчас и волновало.

В какой-то момент она поняла, что потеряла все мысли. Кто она такая, что в самом деле хочет и о чём мечтает. Время слилось в одну бесконечную рубку, в одни и те же движения. В голове была звенящая пустота. Лениво переваливались изредка мысли о том, что надо придумать новый план, как вернуть себе власть, силу. Саму себя! Нидейла ведь говорила про ритуал по объединению сил, про приношение жертвы…

Но уставшее тело не давало думать, а солнце ослепляло, и в мыслях Ясмин царила звенящая, выжженная пустыня. Апатия. Как ни странно, это даже приносило облегчение. После всего, что пришлось пережить, такая пустота казалась чистой и освобождающей.

Нет желаний. Нет мечты. Нет тревог. Ничего нет больше.

Когда в третий день поднялось солнце, Гаррет отдал ей свою шляпу, чтобы перестало печь голову, и Ясмин не стала спорить.

К вечеру Ясмин снова приблизилась к рубщикам, но сама оставалась выше по склону. Сначала, судя по мерным голосам, она думала, что это наёмные рабочие. Но вскоре услышала вдалеке знакомый голос, и от него снова дрогнуло сердце. Ясмин осторожно приблизилась и разглядела вдалеке сидящих на привале.