Железное золото - читать онлайн книгу. Автор: Пирс Браун cтр.№ 11

Мне уже восемнадцать, но мои щеки остаются по-детски пухлыми и упорно не желают худеть. Волосы свисают дремучей копной, словно в моей голове поселился дикий зверь и яростно рвется наружу. Однако винить в этом некого. На мне не задерживаются ничьи взгляды. Парни из папиной буровой бригады прозвали меня Лангустом из-за цвета глаз. Папа частенько говорил, что всю красоту в нашей семье унаследовала Ава. Мне достался лишь характер.

На берегу реки полно мужчин и женщин – десятка четыре человек из моего клана Гамма напевают «Балладу о Кровавой Мэри-дурочке». Моя мать часто мурлычет ее себе под нос во время работы. Из-под широкополых шляп и тюрбанов из ярких тканей выбиваются ржаво-рыжие волосы. На воде рыбаки в лодках лениво покуривают табак и тащат сети подальше в реку.

Лямбда не дают нам теперь пользоваться стиральными машинами в центре лагеря. Уроды думают, что имеют на это право, поскольку принадлежат к тому же клану, что и Жнец. И ничего, что они – такая же родня ему, как мне – летучие мыши, выныривающие по ночам из джунглей, чтобы охотиться на комаров.

Корабли Солнечной республики прилетают теперь только с серьезным военным эскортом – из-за мародеров «Алой руки», бесчинствующих на юге. Корабли, которые все-таки появляются, сбрасывают нам ящики с припасами на небольших парашютах. А те солдаты, что приземляются в лагере, теперь держат оружие, а не конфеты.

Мы каждый день видим это в видеоновостях – налеты «Алой руки» на беспомощные лагеря. Сыновей похитили, отцов убили, остальных растерзали… Бандиты заявляют о возмездии клану Гамма за то, что мы были любимчиками наших бывших угнетателей. В каждом лагере, подвергшемуся нападению, нас уничтожают, словно больных крыс.

Ава уверена, что республика остановит «Руку». Что явится Жнец со своими воющими легионами и отделает негодяев по первое число. Ну или что-нибудь в таком духе. Она всегда была хорошенькой дурочкой. Правительница извлекла нас из грязи и забыла в грязи. Жнец много лет не появлялся на Марсе. Похоже, у него есть о чем беспокоиться, кроме собственного цвета.

Искусанная комарами, я ставлю корзину на голову и отправляюсь обратно в лагерь. Воздух потрескивает от электричества – приближается буря. В отдалении, над покрытой пятнами зелени саванной, огромные грозовые тучи расцвечивают небо багровым и черным. Они сгущаются прямо на глазах.

Чем ближе к лагерю, тем больше куч мусора попадается среди буйных зарослей. То тут, то там мелькают пальщики, перепачканные сажей. Обвязав рот и нос лоскутами ткани, они поливают зараженные малярией груды тряпок и отбросов машинным маслом и поджигают. Дым душит небо раковыми черными венами.

Мой брат Тиран тоже там, на свалке. Стоит с повязкой на лице, как и остальные, и, щурясь, всматривается в пламя – за один жетон в час. В шахте он сильнее всего мечтал стать проходчиком. Как и все мы. Я частенько прокрадывалась поздно вечером вниз, надевала отцовские рабочие ботинки и шлем, зажимала между пальцами ложки и вилки и изображала, будто управляю бурильной установкой. Но потом папа провалился в гнездо рудничных гадюк и лишился ног. Вскоре после этого умерла мама, а следом пропал и отец, вернее – то человеческое, что в нем оставалось. Я привыкла считать свой мир неизменным. Думала, что люди клана всегда будут кивком приветствовать моего отца, что мать всегда будет рядом, чтобы будить меня и давать немножко сиропа перед школой. Но эта жизнь закончилась. С каждым днем все больше горняков соблазнялось обещанием свободы. А в результате шахты оказались скуплены крупными компаниями из больших городов, и трудятся там роботы с клеймом в виде серебряной стопы. Говорят, мы получим свою долю, как только шахты принесут прибыль. Может, мы еще увидим чек на целых полкредита.

Я вхожу в открытые ворота ассимиляционного лагеря 121. Он гудит как пчелиный улей. Лагерь построен из пластмассы, жести и собачьего дерьма. Это место рассчитано на двадцать тысяч человек, а нас тут сейчас пятьдесят тысяч, и каждый день прибывает пополнение. Мрачные эскадрильи комаров жужжат над варевом улиц, выискивая в нем мясо, из которого можно высосать кровь. Все парни, достаточно взрослые для Свободных легионов, ушли на войну. А оставшиеся мальчишки и девчонки выполняют дерьмовую работу за жетоны на еду, чтобы старики не голодали. Никто из детей больше не мечтает стать проходчиком, потому что в этом новом мире проходчиков не осталось.

Я добираюсь до хижины моей семьи по листам обшивки и деревянным доскам, перекинутым через грязь. Такая здесь мостовая. Ровно в тот миг, как я проскальзываю под противомоскитной сеткой, небо раскалывает раскат грома. В хижине сухо; меня встречает густой запах похлебки. Наш дом, пять метров на семь, построен из неопласта, его украшают отштампованная звезда республики и крохотная крылатая стопа у самого пола. Непрозрачные пластиковые перегородки, спускающиеся с потолка, делят дом на две комнатушки. В передней части – кухня и гостиная. В задней – спальные места. Моя сестра Ава склонилась над маленькой плитой на солнечных батареях и помешивает похлебку в кастрюле. Я останавливаюсь у входа, тяжело дыша. Ава оглядывается на меня:

–То ли ты стала бегать быстрее, то ли тучи собираются медленнее.

–Я бы сказала, и то и другое.– Потираю шов на боку и усаживаюсь за маленький пластиковый обеденный стол.– Тиран все еще жжет хлам?

–Угу.

–Бедняга промокнет до нитки. Черт возьми, до чего же здорово пахнет!– Я вдыхаю аромат похлебки.

–В кастрюлю попало немного чеснока,– сияет Ава.

–Чеснок? Как он просочился через Лямбду? Они перестали накапливать новый груз?

–Нет.– Ава снова принимается помешивать похлебку.– Мне его дал один из солдат.

–Дал? По доброте своего благородного сердца?

–И это еще не все.

Ава приподнимает подол, демонстрируя сверкающие голубые туфли. Не башмаки от правительства. Настоящие туфли из кожи и качественной резины.

–Черт побери! А что ты дала ему взамен?– потрясенно спрашиваю я.

–Ничего!– морщит нос Ава от такого обвинения.

–Мужчины не дарят подарки просто так.

Ава скрещивает руки на груди:

–Я замужем!

–Извини, забыла,– говорю я, прикусывая язык.

Ее муж Варон – лучший из всех, кого я знаю, но его здесь нет. Он вместе с нашими старшими братьями Энгусом и Даганом пошел добровольцем в Свободные легионы сразу после того, как нас доставили в этот лагерь. Последний раз они связывались с нами из переговорного центра легиона на Фобосе. Сгрудились потеснее, чтобы поместиться в экран. Сказали, что отправляются с Белым флотом на Меркурий. А кажется, лишь вчера я пробиралась следом за Энгусом через вентиляцию Лагалоса в поисках грибов для его самогонного аппарата…

–А где мальчишки?– спрашиваю я.

–Лиам в лазарете.

–Что, опять?– Я ощущаю укол жалости.

–Очередная ушная инфекция,– говорит сестра.– Сможешь утром зайти навестить его? Ты же знаешь, сколько…