Расшифровка - читать онлайн книгу. Автор: Май Цзя cтр.№ 64

Судя по времени написания и содержанию, записи представляют собой заметки во время болезни.

В июне 1966 года Жун Цзиньчжэнь, выходя после завтрака из столовой, вдруг потерял сознание, упал и ударился краем головы о край скамьи (край о край!), потекла кровь. В больнице его обследовали, и обнаружилось, что у него кровит желудок, причем еще сильнее, чем висок – этим и был вызван обморок. Врач сообщил, что у пациента серьезная желудочная болезнь, и Жун Цзиньчжэня госпитализировали.

Он попал в ту самую больницу, где когда-то лечили Шахматного Идиота. Эта больница была закреплена за 701-м отделом и располагалась в южном дворе, рядом с тренировочным лагерем. Она не уступала городским ни по оборудованию, ни по квалификации врачей, и местным специалистам, разумеется, по силам было справиться с такой распространенной проблемой, как желудочное кровотечение, можно было не бояться, что история с Шахматным Идиотом повторится. Однако больница, хоть и была «своей», находилась все же в южном дворе, из чего можно сделать вывод, что уровень секретности в ней был совсем не тот, что в северной части. Приведу не самое удачное сравнение: северный двор – господа, хозяева, южный двор – слуги; слуги выполняют поручения господ, но смысл этих поручений им никто не объясняет, а тем, кто случайно о чем-то узнал, полагается держать язык за зубами. По-хорошему, Жун Цзиньчжэню следовало скрывать свою личность, но он был знаменитостью, все и так давно знали, из официальных или неофициальных источников, кто он и какое занимает положение. Что ж, знали и знали, не так это было и страшно как-никак «все свои». Но все, что касалось работы Жун Цзиньчжэня, служебных сведений, должно было держаться в строжайшей тайне.

Как нам хорошо известно, Жун Цзиньчжэнь всегда носил с собой блокнот. Так сложилось, что в экстремальной ситуации – Жун Цзиньчжэнь без сознания, кровь хлещет – кто-то не доглядел, и блокнот оказался в больнице вместе со своим владельцем. Вообще-то это было абсолютно недопустимо, но несмотря на то, что цензору вовремя сообщили о происшествии, о том, что Жун Цзиньчжэня госпитализировали (а значит, он покинул пределы северного двора), она почему-то не примчалась тут же в палату, чтобы забрать блокнот. Так он и хранился у Жун Цзиньчжэня до вечера, пока тот сам его не отдал. Когда об этом узнали наверху, цензору объявили выговор и без колебаний отстранили ее от должности. На ее место взяли Сяо Ди. Судя по записям в блокноте, Сяо Ди пришла спустя три-четыре дня после того, как этот самый блокнот начал использоваться, то есть на четвертый или пятый день пребывания Жун Цзиньчжэня в больнице.

Это, конечно же, другой блокнот!

Передавав тот блокнот, Жун Цзиньчжэнь не забыл заказать себе новый. Он прекрасно сознавал свою привычку – постоянно что-то записывать. Для него это был образ жизни; с тех самых пор, как Лилли-младший подарил ему свою ватермановскую ручку, он выработал эту привычку и не отказался от нее даже во время болезни – привычка есть привычка, ее так просто не изменишь. Разумеется, учитывая то, где он оказался, использовать блокнот для работы было нельзя – именно потому, что в записях ни слова о делах, блокнот можно было хранить в больнице. Так что это просто повседневные заметки, то, что приходило Жун Цзиньчжэню в голову, пока он лежал в больничной палате.

Жун Цзиньчжэнь вольно обращался с местоимениями.

Часть записей ведется от второго лица (ты), часть – от третьего (он, она). По-моему, местоимения здесь не обозначают кого-то конкретного, у них нет, выражаясь языком лингвистов, «определенного референта». Например, иногда, когда Жун Цзиньчжэнь пишет «ты», он, вероятно, обращается к самому себе, а иногда – к Залескому, Лилли-младшему, матери, мастеру Жун, или же к Сяо Ди, к Шахматному Идиоту, к Господу Богу; или, может быть, к дереву, собаке – разобраться сложно, пожалуй, он и сам затруднился бы сказать наверняка, нам же остается лишь гадать. Потому-то я и думаю, что «Блокнот» читать необязательно: все равно нам не удастся до конца его понять, придется полагаться на интуицию, на домыслы. Что ж, раз так, кто не хочет читать – пусть не читает, не столь это важно. Если вам все же интересно – вот, пожалуйста (я пронумеровал записи и перевел строки, которые в оригинале были на английском):

1

Он все хотел жить подобно грибу, который взрастили силы природы, который однажды уничтожат силы природы. Но ему это никак не удавалось. Сейчас, например, он снова превратился в ручную зверушку.

Гадкую ручную зверушку! ^[57]

2

Больше всего его пугают больницы.

Попав в больницу, самый сильный человек вмиг становится жалким. Немощным. Ребенком. Стариком. Зависимым от чужой заботы… как ручная зверушка.

3

Все действительное разумно, но не всегда резонно. Я услышал, как он сказал это. Верно подмечено!

4

В оконном стекле отражается твоя голова в бинтах – ни дать ни взять раненый солдат с передовой…

5

Допустим, желудочное кровотечение – А, кровь из виска – B, а сама болезнь – X; очевидно, что между А и B существуют вызванные X отношения двунаправленности. А – внутреннее, B – внешнее; А – скрытое, B – явное. Можно продолжить: А – «вверх», «плюс», «здесь», в то время как B – «вниз», «минус», «там» и проч., таким образом, в данном случае наблюдаются парные двунаправленные связи. Эта двунаправленность не безусловна, а наоборот, возникает произвольно. Но когда произвольность имеет место быть, она в некотором роде становится безусловностью, ибо отсутствие А неизбежно влечет за собой отсутствие В, т.е. В является безусловностью в произвольности А. Напоминает теорию числовой двунаправленности Вейнера… ^[58] Может, Вейнер, как и ты, болел, и во время болезни к нему пришло озарение, и он создал свою теорию?

6

А ведь висок не просто так разбит…

Павел сказал: «Время пахать землю, отчего же ты не пашешь, отчего сидишь и льешь слезы?»

Крестьянин сказал: «Осел мой разбуянился, выбил мне копытом передние зубы».

Павел сказал: «Так что же ты плачешь, когда тебе впору улыбаться?»

Крестьянин сказал: «Мне больно, мне горько, вот я и плачу. Чему же мне улыбаться?»

Павел сказал: «Бог учит нас: для молодого мужчины утратить передние зубы и разбить висок – доброе знамение; тебя ждет большая радость».

Крестьянин сказал: «Проси за меня Бога: пусть Он даст мне сына».

В тот год у крестьянина родился сын… ^[59]