Вавилонские ночи - читать онлайн книгу. Автор: Дэниел Депп cтр.№ 3

—Фэй Данауэй…— повторил Кенни.— Она же вроде старуха уже, нет? И с зубами у нее какая-то хрень. В «Бонни и Клайд» ее зубы смотрелись по-другому. Что с ними потом случилось? Вставные челюсти у нее, что ли?

Женщина уставилась на него.

—Мне кажется, Кенни, смысл истории от тебя ускользнул.

—А Монику Белуччи вы вблизи видели? Вот клевая телка!

—Слышала, что и зубы у нее в довольно приличном состоянии. Может, хочешь послушать про мосты во рту у Харрисона Форда?

Она сделала это по высшему разряду: подпустила шпильку, чтобы ты вспомнил, с кем имеешь дело. Кенни решил, что пора уравнять правила игры. Он направился к «Порше» и достал небольшую картонную коробочку размером с упаковку от наручных часов. Женщина заставила его стоять и ждать, а сама долго копалась в кошельке, будто никак не могла найти там деньги. Ему и раньше доводилось толкать товар звездам, и его бесило, что эта публика вечно ведет себя как перед кинокамерой.

Она вытащила пачку банкнот и сунула ему в свободную руку.

—Пересчитай.

Кенни положил коробочку на капот «Порше» и сосчитал наличность.

—Пять пятьсот.

Она снова полезла в кошелек и вынула еще одну пачку.

—Теперь шесть пятьсот.

Еще один нырок в глубины кошелька. Словно чайка пикирует за рыбой.

—Теперь ровно семь тысяч,— подытожила она, будто ждала, что ее в награду погладят по головке.

—Вы всегда так аккуратны?— поинтересовался Кенни.

Он вручил ей коробочку. Женщина осторожно открыла ее. Внутри был маленький флакон, покоящийся в гнезде из ткани. Она начала было вынимать его, но Кенни ее остановил.

—Эй-эй! Если хотите покрутить эту штучку в руках — крутите дома, не при мне. Это, дамочка, вам не «кока-кола», а соединение из пяти самых мерзких гребаных токсинов на планете.

—Мне казалось, ты говорил, что оно действует, только если проглотить?

—Я сказал «при попадании в организм». Стоит уронить пузырек, и он разобьется, а если хоть одна капля, какая-то одна несчастная капелька брызнет вам в глаз или на губу — всё, вам конец. Если попадет на кожу, нужно смыть как можно скорее. А если на коже порез — то кранты. Если есть хоть какая-то возможность проникнуть в организм — эта дрянь проникнет, уж будьте уверены, и вам останется максимум секунд пятнадцать. Такого количества хватит, чтоб прикончить человек тридцать — это если воспользоваться пипеткой. И сотню, если вы решите добавить эту штуку им в сок и немножко подождете.

—И действует это безболезненно, да?— Она задала этот вопрос в тысячный раз.

—Вы просто отключаетесь,— сказал Кенни.— Как будто кто-то вырубил свет. А потом отказывает нервная система, но только вы этого уже не чувствуете.

—Это точно? Откуда ты знаешь?

—Потому что,— ответил Кенни,— гребаное американское правительство оплатило испытания на человекообразных обезьянах, вот откуда. Я читал отчеты, они хранятся в лаборатории под замком. Нам, выпускникам, вообще-то не полагается копаться в этом дерьме, и если кто узнает, что я его спер, меня не то что засадят в Ливенворт ^[5], меня прямо под ним и закопают. Слушайте, я не хочу знать, зачем вам нужна эта штука. Мне на это плевать. Я только хочу закончить обучение и получить где-нибудь непыльную и безопасную исследовательскую работенку, не подохнув с голоду в ожидании, пока это произойдет.

—Точно не хочешь знать?— улыбнулась она.

—Травить крыс,— сказал Кенни.— Или долбаных кротов на заднем дворе. Или брехливую соседскую собаку. Вот для чего. Кстати, эта наша встреча была последней, больше не увидимся.

—О, думаю, с этим сложностей не будет, солнышко,— мечтательно произнесла женщина.— Никаких сложностей.

Кенни сел в «Порше» и уехал. Она еще постояла там с коробочкой, глядя на простирающийся внизу Лос-Анджелес и словно бы размышляя, передвинуть ли город куда-нибудь в другое место или оставить как есть. Потом вынула флакон из коробочки, выбросила защитную упаковку и аккуратно опустила порцию нейротоксина стоимостью семь тысяч долларов в свою изящную сумочку от «Гуччи».

Анна Мэйхью, оскароносица и бывший главный персонаж светских хроник, сидела в зале солидного ресторана в Беверли-Хиллз. Она думала о сиськах и заднице и о том, сколько еще дней жизни может себе позволить перед самоубийством. Крошечный флакон она вертела в пальцах как талисман. Почему-то от этих прикосновений ей становилось легче.

Это напоминало клиническое исследование, иначе не скажешь: она оглядывала зал, сидя за столиком в окружении пятидесяти с лишним богатеньких местных матрон. Дамочки, склонившись над салатами, обменивались сплетнями, а официанты-мексиканцы старались их обслужить с минимальными потерями. И зря старались. Дамы забрасывали их придирками, словно язычники, забрасывавшие камнями первых христиан. Бедняги трудились, склонив головы и избегая встречаться с клиентками взглядом — иначе тут же последуют вызов управляющего и жалоба на оскорбительное поведение. Все официанты как один были нелегалами, и поэтому им приходилось терпеть. Но если бы им каким-то чудом удалось переместить этот зал в Тихуану ^[6], уж они бы порезвились и устроили кровавую баню.

Анна довольно часто размышляла о самоубийстве. Оставалась только одна проблема — решить, когда. А пока в самые мрачные моменты ей нравилось перекатывать флакон пальцами — туда-сюда. Это помогало расслабиться, приятно было знать, что от смерти ее, возможно, отделяет всего несколько секунд.

—Знаете, а ведь Аттила — мой муж,— произнесла сидевшая рядом женщина.

—Что, простите?

—Аттила. Аттила Бояджан. Он был продюсером одного из ваших фильмов. Забыла, какого. Вы случайно не помните?

—Извините, нет.

—Ну и ладно,— отмахнулась госпожа Бояджан.— Это было так давно… Я бы спросила самого Аттилу, да он уже почти в полном маразме.

Госпожа Бояджан посмотрела на часы, встала и направилась к кафедре, установленной перед столиками.

—Дамы! Дамы!

Те прекратили ритуальное истязание официантов и одарили госпожу Бояджан своим вниманием.

—Спасибо вам, дорогие мои, что пришли,— произнесла госпожа Бояджан.— Стоит такая чудесная погода — ну разве это не лучшая весна за последние годы?— и все, конечно же, предпочли бы провести время на воздухе: поухаживать за садом или поиграть в теннис… Но я уверена, вы все восхищаетесь нашей сегодняшней гостьей, во всяком случае, я определенно восхищаюсь ею. Сегодня нам с вами посчастливилось встретиться с легендой, с одной из прекраснейших и самых влиятельных актрис (ах, говорят ли еще так — «актрисы», или теперь это называется «актеры-женщины»?) нескольких последних десятилетий.