Страх всколыхнулся, заглушив нотации совести.
—Вэйд, в чём дело?— встревожилась я.— В ордене уже обо всём узнали?
—Настолько быстро информация не дойдёт даже до них. Я полагаю, это один из наших с Галеном общих старых знакомых. Он, скажем так, вольный стрелок, работает на того, кто больше заплатит.
—Очень обнадеживающие сведения,— пробормотала я. Только наёмников-нелюдей тут и не хватало!
—Не волнуйся,— произнёс мужчина спокойно.— Если это действительно тот, о ком я думаю, то сначала он поделится результатом своих наблюдений с нами, хотя бы ради нашей реакции как подтверждения ценности информации. Он не станет предлагать непроверенные, ничего не стоящие данные, тем более нашим старшим.
То есть первым делом тень попытается шантажировать Вэйдалла и Галена и уж затем в случае неудачи отправится к старшим ордена. Всё-таки я влипла. Мы все влипли.
А ведь день так хорошо начался!
* * *
…Это безумие. Настоящее безумие страсти, поглощающей настолько, что становится всё равно, где ты, кто ты и что происходит за пределами тесных объятий. Ни я, ни Гален не могли остановиться, не могли даже на мгновение оторваться друг от друга. Руки лихорадочно скользили по телу, путались в одежде, стремясь лишь к одному — поскорее избавиться от ненужных, мешающихся тряпок. В голове туман, я не ощущала ничего, кроме сводящего с ума желания, кроме мужчины рядом, кроме его обжигающих эмоций…
—Как вы могли?
Вздрогнув от неожиданности, я всё же остановилась, повернула голову, отворачиваясь от Галена.
На пороге спальни стоял Вэйдалл и в его глазах цвета грозового неба отражались не удивление, не ярость, даже не ревность, но пустота разочарования, горечь укора.
—Как ты могла, Ева?— повторил он и шагнул к нам. Гален словно и не заметил собрата, покрывая неистовыми поцелуями мою шею.
—В-вэйд?— пробормотала я и попыталась высвободиться из объятий Галена, однако тот лишь крепче сжал руки.
—Ты моя пара, Ева,— Вэйдалл говорил негромко, осуждающе, глядя пристально только на меня, обращая на Галена внимания не больше, чем на кровать позади нас.— Я на всё готов ради тебя, даже уйти из ордена, готов рискнуть всем, отдать тебе всё и это твой ответ? Ложь и тайные встречи с моим собратом?
—Вэйд, ты… ты всё не так понял,— прозвучало жалко, неубедительно. И руки сжимаются вокруг меня стальными тисками. Ни шевельнуться, ни вздохнуть нормально.
—А что тут можно понять не так? По-моему, всё более чем очевидно.
—Нет, Вэйд, всё совсем не так. Я… Гален, да прекрати же!— я дёрнулась, силясь увернуться от слишком горячих губ и клыков, ощутимо царапающих шею.
—Прекратить? Я только начал…— Гален вскинул голову, поднимая на меня тяжёлый, жадный взгляд золотых глаз…
Сон схлынул разом, я дёрнулась снова, но широкая ладонь закрыла мне рот, пока другая сильным рывком прижала обе мои руки за запястья к подушке. Ко мне склонилось лицо с пылающими золотом глазами, губы растянулись в удовлетворённой, насмешливой ухмылке существа, полностью осознающего свою власть над другими и наслаждающегося ею, словно дорогим виски. Само лицо человеческое, привлекательное, принадлежащее молодому — чисто внешне, разумеется,— мужчине и при иных обстоятельствах я бы сочла его интересным. Короткие чёрные волосы топорщились ёжиком, расплавленное золото медленно сменялось обычными карими глазами, усмешка обнажила клыки в верхнем ряду зубов. Крыльев нет, тело же будто слеплено из куска тьмы, расписанное на груди, руках, плечах и шее узорами алыми, причудливыми, то переплетающимися между собой, то расходящимися лентами живой лавы.
Демон. Неясно, правда, какой подвид, но сеть узоров ни о чём хорошем не говорила. Всевозможные узоры и татуировки на телах демонов обозначали принадлежность к тому или иному клану, статус, иногда — особые заслуги, что-то вроде своеобразных медалей или боевых шрамов. Чем меньше росписи, тем ниже положение, а «тень», насколько я могла разглядеть лёжа и в полумраке спальни, покрыта ими по пояс, да и на спине наверняка есть.
Я замычала протестующе в ладонь, дёрнулась в очередной раз, хотя и понимала, что вряд ли получится избавиться от горячего тела, прижавшего меня к матрасу.
—Не суетись,— посоветовал демон лениво.— Мне лишь любопытно посмотреть на тебя поближе. Такое, знаешь ли, не каждый день видишь. Птичка-невеличка и аж двое собратьев. Занимательно, правда?
Он всерьёз рассчитывает на мой ответ?
По ощущениям сейчас где-то между полуночью и тремя. Защиты на замке нет, только пара сигнальных охранок на первом этаже. Окно, через которое, скорее всего, и проник незваный визитёр, на ночь я пока закрываю — прохладно ещё,— однако сомневаюсь, чтобы демон-наёмник не смог справиться с незамысловатой оконной ручкой. И вопрос посложнее — что ему от меня надо? Будь на месте «тени» обычный человеческий мужчина и можно было бы положиться на свои способности. Но демон есть демон, он сильнее, быстрее, чем простой человек, чем сирена. Он концентрацию моей силы почует раньше, чем я смогу ударить! Да и нательная живопись у него появилась отнюдь не за красивые глаза.
—Чужое, оно всегда привлекательнее,— неожиданно мечтательно протянул демон и склонился к самому моему лицу.— Интересно, какая ты на вкус? Таких молоденьких сирен у меня давно не было…
Впервые за последние дни сирена и человек пришли к согласию и возмутились единодушно, возражая против насилия, против какого-то третьего, постороннего самца, вызывающего лишь панический страх и омерзение. Я забилась в тщетной попытке сбросить с себя чужое тяжёлое тело, а демон, убрав ладонь ото рта, поцеловал меня. Жёстко, грубо, прикусив нижнюю губу до крови. Провёл освободившейся рукой по моему телу до сбившегося на бёдрах подола ночной сорочки. Краем глаза я отметила, что одеяло сиротливо отброшено на край постели — похоже, этот извращенец крылатый заранее откинул его. Может, и облапать меня, спящую, успел.
И что такого замечательного в сексуальном насилии? Хуже нет ощущения собственной беспомощности, пробирающего до холодного липкого пота, до заходящегося в суматошном стуке сердца, до ужаса дикого, первобытного. Хуже нет ожидания боли и вторжения против воли в твоё тело, не готовое и не желающее принимать эту тварь мужского пола. И настоящему насильнику, по большому счёту, плевать на чувства жертвы, не заботится он о том, чтобы и она получила какое-то удовольствие, что бы там ни расписывали восторженно в дурацких новеллах, в которых жёсткие властные мужчины, несмотря ни на что, доводят бедных принуждённых дев до оргазмов оптом.
Всё же я с трудом выпустила когти, попыталась дотянуться до ладони, прижавшей мои запястья. Бедро царапнули когти, но уже не мои — демона. Невзирая на жалкое сопротивление, когтистая «лапка» перебралась на внутреннюю сторону бедра, несильно, однако всё равно неприятно надавливая острыми кончиками на кожу, поднялась туда, где ей быть вовсе не следовало. Там — и когтями?! Да он не извращенец, он садист!