Заложница Ада - читать онлайн книгу. Автор: Лали Та cтр.№ 46

Размяк на столько, что Лив трахать не стал. Только смотрел скучающе, как она извивается на его кровати, а потом сплюнул брезгливо, понимая, сколько мужиков ее брало. А ведь раньше его это не беспокоило. Только с Дианой стало важно, чтобы он был единственным. Одним у нее. До спазма в груди боялся, что будет на других мужиков засматриваться, и сам себя презирал за эту слабость.

Почему вдруг обладание этой женщиной стало навязчивой идеей? Помешательством, затмевающим все.

Никакой другой он не хотел. И когда Лив начала обтираться о него своей задницей, просто встал и отпихнул ее от себя, резко выйдя за дверь. Пошел к комнате той, что сводила его с ума своими дерзкими взглядами, и сидел под дверью полночи, как проклятый пес, слушая ее дыхание.

Идиот.

Помешался на бабе, вместо того чтобы думать о мести. Константин был уже у него в руках. Нужен был просто четкий план, идеально отработанный. А он не мог нормально мыслить, когда весь мозг был пропитан воспоминаниями о глазах ведьмы, гладящей его тело.

И он сжал кулаки, принимая решение.

Если она не выходила из башки насильно, если не получалось выдернуть эту режущую боль из груди, то… Он покажет ей всю глубину Аркануума. Она хотела правды? Что ж, он даст ей ее.

Он серьезно сказал это?

Смысл слов Мулцибера доходит до меня не сразу.

Точнее, примерно тогда, когда я уже сажусь в бронированный внедорожник.

Он молча смотрит в окно, когда Иок, сидящий за рулем, трогается с места.

Никто из нас не произносит ни слова, а я исподтишка изучаю его хмурый профиль.

Мы едем по пустынным улицам, наблюдая только отражение машины в темных стеклах домов и костры, которые никогда не тухнут. Мулцибер напряженно смотрит в окно, касаясь длинными пальцами губ. Татуировки перекатываются на его скулах от того, что он сжимает челюсти, и я теряюсь в догадках.

О чем он думает? Почему вдруг решился на откровенность со мной?

И сидит, периодически кривясь, словно от боли. Но ведь он не может чувствовать ее?.. Или его мучает душевная боль?.. На нее он способен?.. И если да, то почему…

—Приехали.

Голос Иока вырывает меня из мыслей, а Эм быстро выходит, огибая машину, и открывая мою дверь.

—Почему мы здесь?— хмурюсь, выходя.

Я узнаю это место, и крупная дрожь начинает сотрясать мое тело.

Именно здесь меня пытался изнасиловать Зверь.

—Пойдем,— Мулцибер, разумеется, не дает мне никак разъяснений, а только проходит к тяжелой железной двери, отворяя ее, пропуская меня вперед.

Я подчиняюсь, проходя внутрь, и обхватывая себя руками.

Сквозь сетчатый мост я вижу котлы, кипящие жижей и издающие едкий запах. Сейчас, когда у меня есть время осмотреться, я замечаю, что снизу к этим котлам присоединены трубы, уходящие под землю вниз.

Поворачиваюсь и сталкиваюсь лицом к лицу с тяжелым взглядом Мулцибера.

—Ч-что ты хочешь со мной сделать?— меня лихорадит, а голос становится хриплым. Демон усмехается, огибая меня, и подходя к краю моста.

—Что ты знаешь о времени, Диана?

Вопрос на столько неожиданный, что я на минуту впадаю в ступор.

—Что оно… Что ему подчинены все известные нам миры и планеты. В равной степени…

—А, что…— его плечи чуть заметно напрягаются.— Что, если бы я сказал тебе, что тьма, куда не проникает свет, где концентрация темной материи намного выше, движется намного быстрее?

—Невозможно…— тихо произношу я, не понимая, почему голос вдруг осип.— Ученые бы выяснили… Они бы…

—А, что, если ученых никогда не подпускали к подобному месту?

Мозг лихорадочно соображает. Разумеется, я думаю об Адских Землях. Только тут возможно подобное явление.

Тьма. Абсолютная тьма, подсвеченная только кострами. Черт знает, что тут происходит на самом деле…

Тем временем, Мулцибер произносит, указывая рукой вниз:

—Это металл ваядума. Его закупают на Харваде, и при плавлении на высочайшей температуре, он выделяет особые вещества, напитывающие землю Острога. При соединении с ним происходит выброс некого газа, и он…— Мулцибер оборачивается, расплывяясь в улыбке,— ускоряет непрерывную величину, которую вы,— он чуть склоняет голову к плечу,— называете время.

До меня не полностью доходит смысл его слов. Я словно впадаю в транс, а мурашки обильно расползаются по телу, пока мозг переваривает информацию. За это время Эм успевает подойти ко мне вплотную и положить руку на плечо.

Что это? Он так внимательно вглядывается в мое лицо, словно ему и правда не плевать, как я на все это отреагирую.

Поворачиваюсь к нему спиной и внимательнее смотрю вниз, там, где происходит какое-то соединение, о котором он говорит, но, честно говоря, ничего необычного не вижу. Я неотрывно смотрю в котлы с пузырящейся серой жижей и тихо произношу:

—Но если оно ускоряется, то и мы,— тяжело глотаю,— должны двигаться и стареть быстрее.

—Должны были бы,— Мулцибер сильнее сдавливает мое плечо, приближаясь вплотную,— если бы не моя кровь. Инъекцию с ее плазмой тебе делают каждый день. Не только тебе, но и каждому живущему в Остроге. Каждому гостю, называющему себя «Знающим».

Я резко оборачиваюсь, сталкиваясь с ним взглядами и потрясенно произношу:

—Это значит, что пока мы здесь живем…

—Весь остальной мир находится на паузе, принцесса,— он усмехается одним уголком губ, а у меня дыхание перехватывает от приступа внезапной клаустрофобии.— Представь себе, что твою жизнь крутят на высокой перемотке вперед, но действует это только пока ты находишься на территории Адских Земель. Только здесь, скрытые от солнца, опутанные темной материей, мы проживаем годы, пока люди во всем остальном мире едва ли успевают сделать шаг.

Я все так же молчу, и он продолжает:

—Острог всегда обходили стороной, замечая странную, аномальную активность. Суеверные говорили, что здесь останавливается время,— Мулцибер усмехается,— но все с точностью наоборот. Здесь оно всегда шло быстрее. Мы лишь раскрутили эту центрифугу еще больше, подогревая ее металлом ваядума. Если раньше, в соотношении дней, здесь проживали один к десяти, то сейчас это примерно один к тысяче.

Продолжаю стоять, примерзнув к полу, а Мулцибер начинает ходить из стороны в сторону, заложив руку за спину:

—Я рождён здесь. Моя генетика приспособилась к аномалии Острога, пока я был еще в утробе матери. Она изучала активность частиц этой земли, пока еще не знала, что беременна. А может и знала, но ей было просто насрать,— он усмехается, но я читаю боль сквозь эту усмешку, и сердце сжимается,— ведь ни одна женщина до нее не могла здесь выносить ребенка. Потому земли Острога и обходили стороной, питая священный ужас еще задолго до меня. Словом,— он делает над собой усилие и продолжает, уходя от темы матери,— все это дало мне как бы физиологический иммунитет против Острога. Остальные люди, проведя здесь неделю по обычным меркам, могли получить увечья и постареть на несколько лет. Я же,— усмехается он,— уникальный сукин сын. Мой организм не восприимчив к этому феномену. Заметила это Энже. Именно ей должны дать премию за то, что мы можем жить вечно. Как только выброс частиц останавливается,— он указывает на котлы, где плавится металл,— мы вновь подчиняемся ходу почти привычного времени, как и все остальные люди галактики. То есть стареть ты можешь лишь относительно вселенной, но не Адских Земель, если в тебе плещется сыворотка с моей плазмой.