Заложница Ада - читать онлайн книгу. Автор: Лали Та cтр.№ 45

Он делает ко мне пару пьяных шагов, протягивая руку, и проводя пальцами по каплям на ключице.

Внизу живота тут же нарастает пламя, охватывающее все мое тело.

—Что… Что ты здесь делаешь?..— срывающимся голосом, чувствуя на коже его обжигающее дыхание.

—Пришел к тебе…— тихо шепотом, склоняясь и чуть касаясь губами моего плеча.

Глаза закатываются от его горячих губ на коже, а руки, удерживающие полотенце, так и норовят его отпустить.

—Мы ведь… Вчера это выяснили…

Это дыхание угомонится вообще?!

—Выяснили,— он овивает рукой мою талию, притягивая к себе. Погружает пальцы во влажные волосы, и медленно целует в скулу. Так нежно, что у меня слезы на глаза наворачиваются, а пальцы слабеют.

Он ведь так не умеет! Не способен на нежность, и просто затеял очередную игру! Трахал Лив всю ночь, и потому так рано исчез с проклятого приема! А она не явилась, потому что он приказал ей голой его в постели ждать?

О, боже! Эти мысли приводят меня в чувство за секунду.

В груди поднимается жгучий протест, и я делаю шаг назад. Мулцибер хмурится, но не удерживает меня. Я так и стою перед ним — почти голая, с влагой на теле, но смотря упрямо, на равных.

—Послушай,— делаю над собой, чтобы голос не дрожал.— Это не может так продолжаться…

—Не может,— отзывается он в тон, продолжая изучать меня как-то по-новому.

—Тогда я…

—Поехали.

—Ч-что?— я на столько сбита с толку, что не могу ничего произнести.

—Поехали.— Жестко повторяет он.— У тебя десять минут на сборы. Машина ждет нас возле входа.

—Но…— я на столько обескуражена, что не могу нормально сформулировать вопрос.— Что мы будем делать?

—Для начала,— усмехается он, сверкая глазами,— я дам тебе ответы. А там посмотрим.

Почему мне во всем видится похотливый подтекст?! Может потому, что этот демон усмехается уголком губ, и вновь жадно оглядывает мое тело, прежде чем развернуться и выйти прочь?

***

—Так не может продолжаться вечно,— Малик хмурится, забирая у него шприц крови.

Мулцибер чувствует только щекотку в том месте, где толстая игла протыкает вену.

—Ты сам знаешь, что вечность уже перестала быть метафорой,— усмехается, а сам внимательно следит за переменами в лице Малика.

Когда-то он стал одним из первых соратников Мулцибера. Упал на колени, поняв, какое чудо обнаружил, и чуть ли не ноги ему целовать начал.

Мулцибер скривился, вспоминая каждого из Знающих. Все они считали себя избранными, приближенными к богу. А для него они были просто гребаными сектантами, на сознании которых он умело спекулировал.

Вечная жизнь. Вот что он обещал всем им. Вот за что любой готов был отдать все свои кровавые деньги. Лишь бы спасти собственную шкуру и обмануть старуху-смерть.

Мулцибер владел той валютой, которую не могли обменять не одни деньги мира. Он продавал время. А потому все бабки, все ресурсы, изобретения, души, шлюхи… Все это было его.

Он владел людскими жизнями, и они заглядывали в его глаза, словно смотря в лицо богу.

Кретины… Всему виной наука. Она и только помогла ему создать Адские Земли. Место, где время останавливается. Место, где люди живут, пока весь остальной мир стоит на паузе.

—Сколько уже ты прожил? Десять людских жизней? Двенадцать?— хмурится Малик.

А его сегодня пробило на откровения. Что, интересно, всему причиной? Его неутолённая страсть к Энже, которая вот уже тысячелетие ищет способ вернуть свою дочь? И срать она хотела на темнокожего воина, таскающегося за ней по пятам. Энже была точно такой же, как и сам Мулцибер — одержимой идеей. Только это и помогло ей обнаружить в его крови особое соединение, образовавшееся, как ни полагали, из-за особого поля Острога, где он родился. Один из троих. Другие женщины не могли тут даже зачать. А беременные теряли детей, едва оказывались на проклятой земле.

—Больше,— отзывается хмуро, а рука тут же напрягается.

—Ты играешь в бога, но ты не можешь жить вечно. Это против природы.

—И я повторю тебе, Малик,— улыбается, но в голосе появляются угрожающие нотки,— если ты наложил в штаны, и решил покинуть меня, то задерживать тебя не буду.

—Я не…

—Ты зачастил в этим вопросом,— отрезает и поднимается с белого лабораторного кресла.— Я не запущу время просто потому, что ты обосрался.

—Соединения твоей ДНК разрушаются!— вскрикивает Малик, указывая на один из микроскопов, но Мулцибер только лицо кривит.— Ты словно растворяешься во тьме Аркануума,— глаза Малика блестят,— а это значит, что и все мы последуем за тобой, если что-то пойдет не так! Ты должен подготовиться к тому, что время вновь будет запущено в нормальный режим, и уже не будет нестись на сверхскоростях.

Сколько раз он слышал нечто подобное… О каком-то коллапсе, в детали которого не хотел вникать. Даже Энже на что-то подобное намекала, но добавляла, что явление до конца не изучено. И Мулцибер верил только ей.

Пока у него была возможность контролировать время, он будет продолжать это делать. И срать он хотел на то, что за этим последует. Он и так уже нарушил все законы физики и бога, если тот вообще существовал. Хуже не будет. А расплата… Что ж, если она и последует, он готов к этому. Всегда был готов, и никогда не боялся смерти. Но сейчас…

Он обрел слабость.

Знал это, пытался вырвать из сердца, отказаться, но не мог. Внутри его тьмы поселился лучик света, пытавшийся пробиться наружу. И сколько бы он не давил его, не забивал жестокостью и кровью, этот свет оставался с ним. И звали его Диана.

Он восхищался ей. Этой непокорностью, смелостью во взгляде и отсутствием какого-либо страха перед ним. Никогда в жизни он еще не встречал подобной ей женщины. Диана была создана совершенной, благородной, чистой. Полным его антиподом. И Мулциберу выть хотелось от бешенства, потому что он не мог подчинить ее себе. Не мог сломать волю и поработить сознание, как делал это со всеми своими шлюхами.

Диана была другой. Она вызывала в нем совершенно незнакомые эмоции. Равная, прямая, гордая. Он хотел ее до спазмов в теле. Дрожал весь, как одержимый, когда она рядом находилась. Мог думать только о запахе ее волос, от которого выть хотелось, а потом вжимать ее в белые простыни своим телом, чтоб кричала, стонала его имя, а он сжирал эти крики с ее губ.

Срать он хотел на Лив и эти ее бл***кие уловки. Позвал тогда просто, чтобы Диану взбесить. За то, что не принимала его, не хотела зверем, каким он и был. И он не мог позволить себе стать кем-то другим. Не мог стать нормальным человеком. Он привык быть демоном, которого боятся и вздрагивают при одном только звуке имени. Кто он, мать твою? Ручной зверек? Как она вообще смела так с ним разговаривать? Учить, наставлять. И зубы стиснул, вспоминая ее глаза, наполненные слезами, когда наказал ее. А ведь она права была… Права… Тянула куда-то к свету, пыталась показать, что может быть по-другому. А он просто не мог. Не знал, что будет за этим «иначе». Только с ней хотел мира. Без крови, без убийств и мести ублюдку Константину.