Великий маг Каладиус. Хроники Паэтты. Книга IV - читать онлайн книгу. Автор: Александр Федоров cтр.№ 91

Прямо тут же, к вящему неудовольствию присутствовавшего Анцидиуса, Каладиус был назначен почётным профессором Академии, и специально под него была организована кафедра, задачей которой было обучение магов взаимодействию со структурой возмущения, а также исследования в этой области.

Каладиус сразу же предупредил, что считает обучение этому невозможным:

– Я многие годы потратил, пытаясь обучить этому своего ученика, – заявил он. – И пришёл к неутешительному выводу: по моему мнению, научить этому нельзя, как человека без магических способностей нельзя научить чувствовать возмущение. Это одна из тех вещей, которые либо есть, либо их нет. Этому нельзя научить, этому можно лишь научиться, если к тому имеются способности.

И действительно, Каладиус, неоднократно задумываясь о природе своего дара, пришёл к выводу, что, вполне возможно, он – единственный волшебник во всём мире, кто способен на такое. Ну, во всяком случае, единственный человеческий волшебник. Возможно, и даже наверняка на нечто подобное, и даже превосходящее были способны Гурр и Дайтелла, но их брать в расчёт не стоило.

Но также он понимал, что его уникальность, вполне вероятно, была вызвана не тем, что он обладал особенностями, недоступными другим магам. Нет, скорее всего всё было гораздо прозаичнее – просто до сих пор никто даже не пытался делать нечто подобное. Точно так же, как его предки-палатийцы когда-то давным-давно, во времена Империи и даже раньше, строили свои жилища исключительно из дерева, и им даже в голову не приходило попробовать для этих целей камень. Правда, в конце концов варвары-палатийцы увидали каменные дома у имперцев, и со временем переняли их, а вот он додумался до всего сам, по какому-то наитию.

Каладиус не имел ни малейшего понятия о том, как он мог бы научить кого-то своему дару. Впрочем, он честно предупредил об этом собравшихся магов, но им, похоже, было всё равно – даже малейший шанс на то, чтобы получить подобные знания уже приводил их в восторг. Руководство Академии было готово на любые уступки и любые условия, лишь бы заполучить столь уникального преподавателя.

Судя по тому, что Анцидиус не досидел до конца этой лекции, с досадой покинув зал, едва лишь восторги присутствующих вышли за рамки разумного, он уже понял, что это сражение обернулось для него разгромным поражением. Очевидно, он был абсолютно уверен в том, что этот внезапно объявившийся маг – обычный проходимец, и именно на этом строилась вся его стратегия. Теперь же авторитет Каладиуса взлетел до высот, тогда как его собственный заметно пошатнулся.

Придворные очень чувствительны к переменам настроений при дворе. Уже на следующий день вокруг Каладиуса вились целые рои льстецов и подхалимов всех мастей, а вот придворный маг внезапно оказался в унылом одиночестве. Не прошло и четверти часа, как Анцидиус, сказавшись больным, поспешно покинул дворец, отправившись в свой особняк.

Однако старый лис не перестал быть опасен. Зализав раны, он вполне мог ударить вновь. Об этом Каладиусу не преминул напомнить капитан Трувиль.

– Анцидиус похож на старого гада, который хочет выбраться из щели меж камнями и укусить буйвола, но боится, что его яд уже утратил часть силы, и что если буйвол не умрёт мгновенно, то растопчет его словно червя. У него давняя вражда с принцем Келдоном, и вы – лишь новый этап этой схватки. Однако можно быть уверенным в одном – если верховный маг получит возможность нанести смертельный удар без риска для себя, он это сделает.

– Я больше опасаюсь того, что, загнанный в угол, он может попытаться нанести смертельный удар даже несмотря на риск, – проворчал великий маг. – Я здорово сбил с него спесь накануне, но тем самым вынудил искать другие уязвимые места, в которые можно ударить. Если старому гаду наступить на хвост – он извернётся и укусит.

– Было бы неплохо вырвать у него жало…

– За что вы так не любите Анцидиуса? – взглянув прямо в глаза Трувиля, спросил Каладиус. – Я интересуюсь не из праздного любопытства. Просто ваше поведение нетипично для придворного. Вместо того, чтобы юлить и выжидать, кто победит в схватке, вы, очертя голову, бросаетесь на подмогу тому, кого нельзя с полной уверенностью назвать фаворитом. И чтобы не подозревать во всём этом искусной ловушки, я должен понимать ваши мотивы.

– Это вполне справедливо, мессир, – не смутившись, кивнул капитан. – Однако мне довольно сложно будет объяснить вам свои мотивы, потому что как таковых их у меня нет. Я считаюсь другом принца Келдона и дорожу этой дружбой. При всех неисчислимых недостатках великого князя в нём есть что-то, что выгодно отличает его от всех остальных. Анцидиус с давних пор исподтишка, но последовательно ведёт борьбу с принцем – старикашка, похоже, планирует жить вечно и столько же влиять на латионских правителей. А я, мессир, хочу, чтобы у меня был настоящий король – тот, который будет принимать решения самостоятельно, а не менять их, едва заслышав чьё-то иное мнение.

– Вы очень рискуете, говоря об этом с незнакомцем, – покачал головой маг. – То, что вы произносите, тянет лет на десять казематов.

– Я уже говорил, что чувствую нечто в принце Келдоне, что мне очень нравится. То же самое я чувствую и в вас, мессир. Стержень. Целеустремлённость. Самоуверенность. Вы были правы – я не похож на придворного, да я и не придворный. Они – жирные коты, которые готовы тереться о чью угодно ногу, если получат взамен карасика. Я – злой цепной пёс, который постарается укусить любого прохожего, до которого сумеет дотянуться, но издохнет, защищая хозяина.

– Ваши речи так разительно отличаются от того образа, что вы создаёте! – произнёс Каладиус, но без ноток недоверия в голосе. Скорее, в нём слышалось уважение и даже восхищение. – Вы называете себя цепным псом, но зачастую больше похожи на хозяйскую болонку с голубым бантиком на шее. И я понимаю, что этот образ отлично работает на вас. Я не чувствую фальши в ваших словах, и они восхищают меня. И я вижу, что могу доверять вам. Вы же, в свою очередь, можете смело доверять мне.

Каладиус действительно видел в Трувиле своего рода родственную душу. Оба они были лицедеями, оба носили маски. И если за изнеженной маской придворного повесы скрывался оскал воина, то вот за блистательной маской великого мага иной раз прятался испуганный юноша. И капитан паладинов вызывал у волшебника неподдельное уважение.

– Как бы то ни было, но сейчас у нас с вами, мессир, общая цель. Мы должны защитить принца, потому что положение у него шаткое.

Действительно, дела на западе шли настолько скверно, что принц Келдон, несмотря на наступившую осень, отбыл туда. Если на севере, в Палатие, теперь уж начинался сезон дождей, так что всяческие боевые действия вскоре должны были прекратиться полностью, то в здешних широтах время на то, чтобы убивать друг друга, всё ещё оставалось. И пока хвалёные латионские легионы не могли похвастать особенными достижениями.

Великий князь всячески бодрился и делал вид, что всё в порядке, но при этом всем, кто был посвящён в дела трона, было ясно, что это – лишь хорошая мина при плохой игре. Ссоры между королём и наследником сделались делом регулярным, и опаснее всего было то, что оба были одинаково упрямы и вздорны. В те моменты, когда умному человеку следовало бы промолчать, Келдон зачастую лез в бутылку, не желая уступать. Рано или поздно это могло кончится для него не слишком-то хорошо.