Поле мечей. Боги войны - читать онлайн книгу. Автор: Конн Иггульден cтр.№ 85

Адан заговорил, тщательно подбирая слова:

– Наверное, именно так было и в моей стране. Римляне решили нашу судьбу за нас, словно испанцы не в состоянии сделать это сами.

Юлий хотел было резко оборвать юношу, но передумал:

– Ты считаешь, воины Карфагена оплакивали собственные завоевания? А как твой народ решал судьбу тех людей, которые жили в Испании до его появления? Эти кельты пришли из какой-то далекой страны. Полагаешь, твоих предков волновала судьба коренных жителей? А ведь вполне возможно, что и они когда-то завоевали эту землю, только очень давно. Так что не считай свой народ лучше моего, Адан. – Юлий замолчал, с силой сжал переносицу и прикрыл глаза, пытаясь справиться с головной болью. – Имей я сейчас ясную голову, то объяснил бы сложившуюся ситуацию понятнее. Ведь дело не только в силе. Карфаген был на редкость могуч, но победа над ним изменила мир. Греция долго оставалась самой мощной страной, а потом потеряла свою силу. Тогда пришли мы и подчинили ее себе. О боги! Для такого раннего и серьезного разговора я слишком много выпил этой ночью!

Адан слушал, не прерывая. Он чувствовал, что Цезарь готов сказать что-то действительно весомое, а потому даже немного подался вперед, чтобы не пропустить ни слова. Юлий же заговорил совсем тихо, словно гипнотизируя собеседника:

– Страны не завоевывают без крови. Мужчин убивают, женщин насилуют. Все ужасы, какие только можно себе представить, происходят тысячи раз, но потом битвы заканчиваются, и победители устраиваются на новых землях. Они возделывают поля, строят города и принимают законы. И наступает процветание, Адан, хочешь ты того или нет. Приходит справедливость и власть закона. Тех, кто наживается за счет соседей, наказывают и изолируют от остальных. Это делать необходимо, потому что даже завоеватели стареют и начинают мечтать о мире. Потом пришельцы перемешиваются и сливаются с теми, кто жил на земле до них, и вот они уже не кельты, не карфагеняне и даже не римляне. Они… как вино и вода, неразделимы. Все начинается с битвы, но потом люди поднимаются, словно на гребне волны, Адан. Я покажу тебе дикие места, где теперь стоят города.

– И ты во все это веришь? – спросил Адан.

Юлий открыл глаза и твердо взглянул на юношу:

– Я не верю в одну лишь силу оружия, Адан, хотя, конечно, вижу ее. То, что я сейчас сказал, – правда. Рим – это больше чем острые мечи и сильные воины. Все это будет. Галлы пострадают от моей руки, но я сделаю их сильнее и богаче, чем они сами могут представить.

В эту минуту у двери появился присланный Марком Антонием посыльный и, чтобы привлечь внимание, негромко откашлялся. Собеседники удивленно оглянулись, словно вернувшись в реальный мир, а Юлий снова схватился за голову и застонал.

– Смочи полотенце в холодной воде и попроси у Каберы порошок от боли, – приказал он секретарю.

Юноша продолжал стоять с мрачным выражением лица.

– И все-таки эти идеи кажутся мне странными, Цезарь, – сдержанно заговорил он. – Я понимаю, почему ты говоришь о завоеваниях, – армия рвется в Галлию. Но что сможет утешить семьи, которые потеряют близких?

Юлий ответил с трудом, преодолевая боль:

– Тебе кажется, мальчик, что живущие на здешних землях племена дарят друг другу цветы? Уверяю, это совсем не так. Все они только и норовят, чтобы вцепиться друг другу в горло. Смотри, Мхорбэйну сорок лет, а он один из старейшин племени! Задумайся-ка об этом! Болезни и войны сводят людей в могилу еще до того, как они успеют поседеть. Да, они нас ненавидят, но друг друга ненавидят куда отчаяннее. Так что давай все-таки отложим разговор до более удобного случая. Сейчас я должен продиктовать письмо этому самому Ариовисту. Попрошу «друга Рима» тихо уйти с тех земель, которые он успел захватить, и оставить Галлию в покое.

– Ты считаешь, он подчинится? – с сомнением в голосе спросил Адан.

Цезарь не ответил. Жестом показав Адану, чтобы тот записывал, он начал диктовать письмо царю свевов.

Расчистка лесов для новой дороги на равнину потребовала больше времени, чем планировал Юлий. Легионы работали на жаре целыми днями, но каждый огромный дуб нужно было спилить, а потом убрать в сторону. Тащили и волы, и люди. Кабера выбрал нескольких самых толковых юношей и начал готовить из них помощников, обучая лечить переломы и прочие травмы, неизбежные в таком деле. Два месяца тяжкого труда тянулись мучительно долго, но вот наконец положили первый камень, а к концу четвертого месяца вымощенная плоскими, тщательно обтесанными плитами дорога протянулась на сорок километров. Она оказалась достаточно широкой и крепкой, чтобы без малейшего промедления пропустить катапульты и осадные машины. В горах нашли месторождение гранита, и мощные, отбрасывающие плотную тень столбы теперь отмеряли мили, отделяющие легионы от Рима.

Цезарь собрал военный совет в римском поселении, в большом зале своего дома. Верных союзников, Мхорбэйна и Артората, он усадил на самые почетные места. Окинув внимательным взглядом собравшихся, он дольше других смотрел на Адана. Молодой испанец переводил все письма, которыми обменивались римский полководец и германский вождь Ариовист, и из всех собравшихся он один знал, о чем собирается говорить Юлий. Цезарь же, глядя на него, невольно спросил себя, был ли он сам когда-нибудь так же наивен, как этот юноша. Если такое и было, то слишком давно – настолько, что он и сам уже забыл.

Ариовист был почти неуловим. Два первых письма вернулись с весьма лаконичным ответом, решительно отвергающим всякий интерес и к самому римскому консулу, и к его легионам. Марк Антоний не уставал повторять, что разговаривать с царем надо осторожно, вежливо и сдержанно, однако письма вождя приводили Юлия в ярость неопределенностью и резкостью тона. В результате таких переговоров уже к концу первого месяца Цезарь с нетерпением ждал, пока закончится строительство дороги и можно будет выступить против германского вождя. Вопрос о его дружбе с Римом отпал сам собой. И все-таки необходимо было делать вид, что мирные переговоры продолжаются. Юлий прекрасно знал, что письма в Рим пишет не только Адан. Помпей держал своих шпионов повсюду, так что сенат, несомненно, в курсе реального положения дел. Оказаться врагом собственного государства Цезарю совсем не хотелось. А пока законодательный орган возглавляет Помпей, недружественного выпада можно ожидать в любую минуту. Несомненно, сенаторов уже успели настроить соответствующим образом, так что даже один лишний голос мгновенно лишит Юлия его полномочий.

Недели тянулись медленно. Приходилось ежедневно встречаться с вождями племен и обещать все, чего тем угодно было потребовать, в обмен на разрешение пройти по их землям и обещание поставок продовольствия. Брут делал огромные успехи в изучении языка галлов и скоро уже смог принять участие в переговорах, хотя его попытки объясниться вызывали у вождей приступы бурного веселья.

Цезарь улыбнулся Адану, и юноша смущенно отвел взгляд. Чем дольше он общался с полководцем, тем больше попадал под влияние этой сильной личности. Теперь уже его не удивляло, почему у консула столько сторонников и последователей. Бесчувственность и жестокость военачальников, которые, не задумываясь, решали судьбы народов, поражали молодого человека. Адан мучительно пытался решить, действительно ли Цезарь так же прямолинеен, как Рений и другие, или он искренне верит, что завоевание Галлии Римом откроет стране новые возможности, которые она не смогла бы получить самостоятельно. Ответ на этот вопрос казался юноше жизненно важным. Если Юлий искренне верил в справедливость миссии Рима и необходимость той цивилизации, которую она несла, то уважение Адана к консулу было вполне оправданным. Но если все это игра, простое прикрытие алчного завоевания, то приходилось признать, что, оставив Испанию и отправившись по миру вслед за безрассудным и неразборчивым в средствах вождем, он совершил самую серьезную ошибку в своей недолгой жизни.