– Более или менее. А ты где живешь?
– В пяти минутах отсюда. Недалеко от Бротон-стрит.
– Одна?
– Одна.
– Я тоже. Так было не всегда, но сама знаешь, как бывает. Решил жениться на своем гольф-клубе. Ты же не играешь, верно?
– Я что, похожа на игрока в гольф?
– Ну, не знаю. А как выглядят игроки в гольф?
– В моем представлении упражнения на свежем воздухе – это подъем чашки кофе в кафе и пробежка до газетного киоска.
У Кларк зажужжал телефон, лежавший на столе рядом с ее стаканчиком. Звонили снова из телефона-автомата.
– Не ответишь? – спросил Сазерленд.
– Так, ерунда.
Оба подождали, пока телефон смолкнет.
– Мне кажется, инспектор Кларк, что в вас есть что-то загадочное.
– Ничего подобного.
Сазерленд какое-то время размышлял, разглядывая ее поверх поднятого бокала, потом отхлебнул пива и поставил бокал на стол.
– Я знаю, что Тесс уже просмотрела материалы по делу Блума. Может, ты тоже хотела бы ознакомиться?
– Зачем?
– Возможно, там фигурируют наши друзья Стил и Эдвардс. Информация, которая пригодится тебе на будущее.
Шивон пристально смотрела на него.
– Это же тогда именно ты позвонил в дорожную полицию, да?
В ответ Сазерленд только приподнял левую бровь.
– Если признаешься, то тебя ждет приз.
– Ладно. Заинтриговала.
– Партия в гольф на небольшой площадке, в Брунтсфилд-линкс.
– Предложение, от которого трудно отказаться. Но на случай, если на тебе “жучок”… – Сазерленд, глядя Кларк в глаза, медленно кивнул, отвечая на ее вопрос.
– Но день должен быть теплый, – потребовала Кларк.
– И часто ли в Эдинбурге выдаются теплые дни?
– Пару лет назад был такой.
Оба рассмеялись.
Снова Медоус, освещенный уличными фонарями на Мелвилл-драйв.
Дождь перестал, но трава намокла, и холод проникал сквозь подошвы, пальцы ног мерзли. Ребус стоял, сунув руки в карманы и подняв воротник пальто; Шивон натянула на голову капюшон дождевика. Брилло сновал между ними, деловито вынюхивал чей-то след. Его передвижения наводили на мысль о ножницах, кромсающих лист бумаги по краям и подбирающихся к центру.
– Решительный пес, – заметила Кларк.
– И упорный. Никак не соображу, кого он мне напоминает.
– Я хотела спросить насчет Стила и Эдвардса. Как по-твоему, насколько они тогда запачкались?
– Знаешь пословицу “Садишься ужинать с чертом – готовь ложку подлиннее”?
– Я думала, она про жителей Файфа.
– Невелика разница. Я о том, что она их вполне характеризует. Оба сильно себе на уме. Вечно сидели отдельно от других, шушукались. Если у них и имелся мозг, то он на сто процентов был собственностью Брайана Стила. Грант Эдвардс же располагал разве что раздутыми мускулами.
– Он не слишком изменился.
– Ну, ты-то с ними столкнулась совсем недавно. Но в мое время никто не думал, что они задержатся на службе. Их либо продвинули бы дальше, либо они подыскали бы себе какое-нибудь теплое местечко.
– В каком смысле?
– Стил владел парой машин представительского класса, катал больших людей. Наверное, так он и свел знакомство с Эдриеном Брэндом. Он всегда говорил, что служить в полиции скучно.
– А Эдвардс?
– При случае крутил баранку, а когда не бывало ночных дежурств, обычно подрабатывал швейцаром в каком-нибудь клубе. Ходили слухи, что он вложил деньги в автомойку возле Форт-бридж.
– Они пытались как-то повлиять на расследование?
– В смысле – по распоряжению Брэнда? – Ребус ненадолго задумался. – Ну, может. Они запросто могли взять у него пригоршню фунтов – и за то, чтобы держать его в курсе, и за то, чтобы ход дела его не слишком огорчал.
– К нам сегодня приходил пиарщик Брэнда. С теми же самыми целями.
– Осмелюсь предположить, что уж он-то вряд ли демпингует свои услуги. – Ребус извлек из кармана зажигалку и пощелкал, высекая пламя. – Может, я зря бросил курить?
– Твои легкие с тобой вряд ли согласятся.
– Врач хочет, чтобы я купил себе велотренажер. Представляешь?
– Не очень.
– Сижу у себя в квартире и кручу педали, направляясь в никуда.
На Мелвилл-драйв остановилась машина. Услышав, как хлопнула дверца, оба обернулись; к ним направлялась какая-то темная фигура.
– Возвращение блудного сына, – объявил Ребус. – Или возвращение Хама? Я что-то подзабыл.
– И тебе, Джон, доброго дня. – Малькольм Фокс кивнул на зажигалку: – Я думал, ты бросил.
– Просто достал на всякий случай. Вдруг мне захочется уйти в сиянии славы.
Фокс наклонился и поцеловал Кларк в щеку.
– Спокойней! – одернул его Ребус. – Мы же не в какой-нибудь Франции.
– У тебя все нормально, Шивон?
Кларк кивнула.
– А у тебя, Малькольм?
Фокс тоже кивнул и повернулся к Ребусу:
– Сначала я зашел в бар “Оксфорд”, но мне сказали, что ты теперь редко заглядываешь. Меня уже мало что может удивить, но должен признать – тут чуть земля из-под ног не ушла.
– Да-а, им пришлось заявить о сокращении доходов. Биржа вздрогнула. Кстати, о командном духе: как обстоят дела в Гарткоше? Еще чьи-нибудь головы полетели?
– Командный дух реет с трудом.
– Недавние заявления – травля как она есть. Надеюсь, ты их услышал не на людях – всем известно, что ты чувствительная натура. Мы-то, в мое время, умели держать удар.
– Наверное, именно поэтому у тебя под конец было столько синяков.
– Где ты видишь хоть один? – Ребус вытянул руки.
Фокс постучал пальцем себе по лбу:
– Я имею в виду – вот здесь.
Ребус прикрыл веки и подвигал глазными яблоками.
– Ну посмотрим, не сказалось ли сотрясение мозга на моем умении читать мысли. – И сделал вид, что погрузился в размышления. – Вижу скелет в машине, ажиотаж прессы, вижу, как большие люди встревожились по поводу некоего старого дела и тех, кто это дело расследовал. – Ребус открыл глаза. – И вот ты здесь.
– Не сказалось, не сказалось. – Фокс изобразил аплодисменты.
– Ты работаешь в Большом доме – и ты когда-то служил в отделе контроля и жалоб. Кого еще начальство могло пустить по следу?
Ребус глянул вниз на Брилло, который теперь вертелся вокруг незнакомых ног. Фокс наклонился и погладил пса.