Горький вкус любви - читать онлайн книгу. Автор: Сулейман Аддония cтр.№ 55

— Откуда тебе известно? — спросил он. — А, я догадался: ты просто завидуешь мне!

— Да нет же, — не сдавался я. — Я живу в этом доме уже несколько лет и всех соседей знаю. У нас в подъезде только две женщины, и у обеих есть мужья. Ты же не хочешь заводить роман с замужней женщиной?

— Можно и с замужней, какая разница, — запальчиво воскликнул Яхья.

— Но ты только подумай о последствиях. Что случится, если религиозная полиция узнает…

— Ну и что? Ничего они мне не сделают.

— Тебя высекут на Площади Наказаний, а потом депортируют.

— Нет, меня не депортируют. Только высекут. У меня хорошие связи, так что всё будет в порядке.

Нужно было срочно придумывать новую стратегию поведения.

— Яхья, ведь ты всегда говорил, что настоящая любовь не должна быть эгоистичной.

— Ну да, я так считаю. А при чем здесь это?

— А вот при чем. Если эта женщина замужем и о вас узнают, то ее приговорят к смерти через забивание камнями. О Аллах, ее посадят в яму, из которой будет торчать только голова, свяжут руки и будут бросать ей в голову камни. То есть твоя возлюбленная не просто умрет, она умрет медленно и мучительно, после того, как каждая черточка ее лица будет обезображена. В этом городе полно кровожадных людей, которые караулят каждый день с камнями у Площади Наказаний в ожидании, когда можно будет казнить тех, кто посмел любить. Если подвергать женщину такому риску не эгоистично, то уж и не знаю, что тогда можно назвать эгоизмом. По-моему, ты должен забыть о ней, пока между вами еще ничего нет.

Не говоря ни слова, Яхья поднялся и умчался на своем мотоцикле.

Я понял, что сумел отговорить его от преследования девушки, которая, как ему показалось, проявила к нему симпатию, и что он не будет устраивать засаду перед моей дверью. В то же время до меня дошло, как далеко зашли мои отношения с Фьорой, и мне стало тревожно — мы с хабибати подвергали себя огромному риску. В Саудовской Аравии мужчины и женщины живут в обособленных мирах, а мы с Фьорой сумели соединиться прямо под носом у ее родителей, слепого имама и религиозной полиции. Лежа на кровати, в объятиях друг друга, обнаженные, мы слышали, как через уличные громкоговорители слепой имам проклинает девушек, которые кидают к ногам юношей записки. «Они попадут прямо в ад», — завывал он.

Но меня больше заботило наказание не на небесах, а на земле, которое грозило нам. Вдруг нас поймают? Что с ней будет? Что будет со мной? Что сделают с нами на Площади Наказаний? Как поведет себя ее отец, узнав, что Фьора влюблена и опозорила его семью?

Однако религиозная полиция была не единственной опасностью, о которой нам с Фьорой нужно было думать. Отец собирался выдать ее замуж.

Фьора сказала, что мать обычно была покладистой женой и подчинялась всем желаниям супруга, но когда дело дошло до будущего дочери, всё изменилось. Она спорила, кричала на мужа, говорила, что никогда не допустит, чтобы Фьору выдали замуж против воли.

— Посмотрим, — отвечал на это отец Фьоры. — Дочь скоро станет слишком старой. Если она так и будет отвергать одно предложение за другим, то через год или два ни один мужчина не захочет жениться на ней. И тогда она до самой смерти будет жить на моем иждивении, в моем доме. И я сделаю всё, чтобы такого не случилось.

Прошло почти три месяца с тех пор, как я бросил работу на автомойке. Я пересчитал оставшиеся у меня деньги. Получалось, что я смогу протянуть еще месяца два, примерно до начала февраля.

В то утро я пил чай в кафе Джасима. Он пребывал в хорошем настроении.

— Это потому, — объяснил он с широкой улыбкой, — что когда ко мне в кафе заходит новый клиент и видит моего нового официанта, он обязательно хочет вернуться. Он не может прожить и дня без того, чтобы не взглянуть на мальчика еще и еще раз.

С тех пор как я перестал у него работать, Джасим сменил уже с десяток официантов, мальчиков всевозможного вида и возраста. Его последней находкой был палестинец, который приехал в Джидду с матерью и сестрой из ливанского лагеря беженцев.

Джасим чрезвычайно гордился услугами, которые его кафе предоставляло в столь консервативном обществе, как саудовское.

— Я счастлив тем, что благодаря мне мужчины, которые приходят сюда, обремененные неутоленной страстью, уходят довольными и улыбающимися, словно провели день в раю.

Уже давно я перестал серьезно относиться к смехотворным утверждениям Джасима, будто он пророк, посланный на землю богом желания для спасения отчаявшихся мужчин. Как сказал мне когда-то господин Молчун, «Джасим всего лишь ловкий предприниматель, который нашел прибыльную нишу на рынке и получает от нее максимум выгоды с помощью молоденьких мальчиков и контрабандного алкоголя».

Но я ни за что не собирался говорить Джасиму об этом. Мне хотелось сохранить его расположение. У него были связи с очень влиятельными людьми, и поэтому ни в коем случае нельзя было с ним ссориться.

Расставшись с Джасимом, я поспешил домой. После полудня мне предстояло встретиться на Аль-Нузле с моей Фьорой, и к тому же я обещал принести ей книгу Салиха Ат-Тайиба «Сезон паломничества на Север» — ту самую, которую подарил мне Джасим. Я уже надевал вуаль, когда в дверь постучали. Наверное, Яхья, решил я и, сбросив черные одежды, затолкал их под кровать.

Я открыл дверь — на площадке, прислонившись к стене и засунув руки в карманы тоба, стоял Басиль. Я онемел. Пока я собирался с мыслями, по лестнице поднялся и безбородый Хамид.

— Иди внутрь и обыщи квартиру. Я уверен, что этот мальчишка такой же развратный, как и все его приятели с Аль-Нузлы, и припрятал где-нибудь порнографические журналы, — приказал Басиль Хамиду.

— У меня нет никаких журналов, — сказал я, преграждая полицейскому путь.

Он ткнул меня в грудь, прошипев:

— Прочь с дороги, ты, нечестивец.

Я не двигался с места, осознав вдруг, что больше не боюсь. У меня не было выбора, ведь в комнате за моей спиной лежат женские одежды и запрещенная книга Ат-Тайиба. Я даже попытался оттолкнуть Хамида и захлопнуть дверь, но вдвоем с Басилем они были сильнее меня и сумели ворваться в квартиру. Басиль схватил меня за локти и прижал к стене.

— Бегом, Хамид, принеси из джипа дубинку! — рявкнул он.

Тот убежал, а Басиль ударом пятки захлопнул за ним дверь. Замок защелкнулся.

— Клянусь Аллахом, нет у меня порнографии! — кричал я.

Он вдавил меня в стену с такой силой, что ободрал мне руки.

— Лжец, — выговорил он прямо мне в лицо. — Я сам был когда-то хулиганом и отлично знаю, чего хотят мальчишки твоего возраста: грязного порно! Если не скажешь, где лежат эти мерзкие картинки, мы найдем их сами. Ну, говори, где ты их прячешь? За холодильником? В платяном шкафу? Или под кроватью?