Шут - читать онлайн книгу. Автор: Наталья Орлова cтр.№ 27

Степенно ступая, преисполненный чувства собственного достоинства, Дарий вошел в зал. Он сдержанно поклонился присутствующим, как равный, и замер, глядя на графа.

– Не слишком ли вольно ты ведешь себя? – надменно поджав губы, спросил чернобородый.

– На то дает право мне мой высокий титул.

– И каков же твой титул? – с издевкой граф.

– О, он поистине поражает обилием заглавных букв, и для его произнесения мне необходимо сосредоточится. Минутку. – Дарий принял величественную позу, скроил постную физиономию и сильным голосом, заполнившим всю залу, на одном дыхании произнес: – Всевеликий Всеглупейший Король Дураков, Граф Скудоумия, Повелитель Великих Пределов Бескрайней Глупости, Мое Сиятельство – Шут!

– Ого, не слишком ли большим количеством титулов ты наградил себя? – Он пристально уставился на Дария, но тот сохранял полную невозмутимость.

– Отнюдь, я перечислил не все.

– Какие же остались?

– Те, которыми наградите меня вы!

Граф ухмыльнулся и обратился к заметно побледневшему Фабио:

– Что на эти дерзости скажешь ты, признанный лучшим из шутов?

– Почти ничего, разве что для дурака он говорит слишком заумно. А имя свое прячет, как некрасивая девица лицо, под покровом ночи, надеясь приглянуться подгулявшему чужому мужу.

– Тут Фабио прав. Как зовут тебя?

– Никак.

– При таком количестве титулов, включая будущие, нельзя без имени. Оно у тебя есть? – с нажимом спросил граф.

– Есть.

– Ну так назови его, не морочь нам голову!

– Шут!

– Просто шут?

– Нет, Шут с заглавной буквы, поскольку хорошему Шуту любое имя будет только мешать.

– Значит, моему шуту имя Фабио мешает, по-твоему? – спросил сосед графа.

– Конечно, мешает. Фабио должен знать, что он шут, чтобы пошутить, получается, что шутит сначала Фабио, и только потом, когда Фабио становится шутом, шутит шут!

– Ха-ха-ха!!! Ну ты силен. От твоих суждений мысли в голове бродят, как прокисшее вино…

– Прокисшее вино – речи Фабио, мои же подобны хмелю молодого вина, пьешь много, мир вокруг вертится, язык говорит все, о чем думает голова. И любой человек становится подобным мне, то есть говорит то, что думает, а не думает, что говорить…

– Нам рассказали, как ты обезоружил лучшего нашего воина – начальника стражи и исхитрился при этом остаться в живых. Ты был воином? – чернобородый окинул пристальным взглядом фигуру Дария.

– Я никогда им не был, будучи всегда королем шутов.

– Ты и родился королем? Обычно рождаются принцами… – граф снова усмехнулся.

– Не у каждого принца есть шанс стать королем, зная это, я снизошел до этого мира, сразу родившись королем!

– Кто же в таком случае твои родители?

– Ее величество Глупость и его святейшество Дурак. Только столь роскошный брак мог даровать мне столь высокий титул и столь благозвучное имя! Триктрак, Шут-дурак, триктрак, и только так!!! – Шут, прижав посох к себе, сделал необыкновенное сальто, высоко выпрыгнув с места, и кубарем покатился к возвышению, на котором восседал граф. После чего положил посох на пол и уселся на него верхом.

– Вот моя лошадь, что росла в лесу, пока я не попросил дровосека срубить мне ее, после чего дровосек превратился в конюха, я постриг зеленую гриву, но она быстро пожелтела и облетела. Мой конь – палка, мой ум – глупость, мой дом – замок, мой слуга – язык, мой хозяин – ты. Да будет так, триктрак, Шут-дурак!..

Речи Дария, его облик и манеры сначала насторожили графа и произвели на него неприятное впечатление. Но вскоре ему на смену пришла симпатия, которая в глубине сознания слегка удивляла даже его самого. Шут его забавлял. Всю неделю Дарий развлекал гостей замка, вызывая неудовольствие конкурентов, лишившихся всяческой надежды получить место при дворе, и актеров, особо бездарных из которых Дарий блестяще пародировал.

Граф очень быстро привязался к своему Шуту. Особенно после того, как чернобородый воин внезапно исчез из замка, отправившись с важным поручением в дальние земли, и не вернулся. Чему предшествовал тихий разговор Шута и графа. Ходили слухи, что чернобородый воин и Шут повздорили, что острый клинок на пути встретил посох и посох расколол сталь. Много слухов блуждает по замковым коридорам, не всегда стоит им верить. Не отпуская ни на минуту Шута, граф даже повелел соорудить ему ложе в собственных покоях. Шут стал незаменимым и вездесущим.

Иногда начальнику стражи казалось, что вместо одного шута в замке оказалось их несколько, Дарий словно мог оказываться в двух-трех местах одновременно. Каждый раз, когда начальник стражи начинал задумываться об этом, его одолевали сонливость и головная боль. Так что он вынужден был смириться с существованием в замке странного Шута – одного или нескольких, этот вопрос так и остался для него без ответа.

* * *

Приглашенный художник работал над парадным портретом графа, горделиво восседавшего на подобии трона, увенчанного изукрашенным драгоценными камнями графским венцом. Шут долго, придирчиво рассматривал полотно, сравнивал работу художника с оригиналом, потом, приблизившись к графу, стал поправлять венец, протирать каменья, добиваясь особого блеска. Он все это время протяжно и горестно вздыхал.

– Что печалит тебя, Всеглупейший?

– Мне нравится твой головной убор, он красиво блестит, добавляя величие твоему сиятельному облику.

– Разве это плохо? Что в этом усмотрел ты для себя горестного?

– Не для себя, а для тебя. Ты столь велик, вон в золоте и каменьях, что мой вид рядом с тобой внушает мне печаль. Посуди сам: у тебя на голове признак сана, а я – Всевеликий и Всеглупейший (не будем отвлекаться от истины, перечисляя все титулы, в том числе и пока не придуманные тобой для меня), хожу в простом колпаке…

– Твой колпак, равно как и твой камзол, сшиты из кусков лучшей парчи.

– Это так, но я должен носить корону, чтобы подчеркивать твое величие – ведь не каждому королю служит Король шутов!

– Корона для Шута – это уже слишком!

– Мне не нужна простая корона.

– Еще лучше, а какая нужна? Золотая?

– И не только. Прикажи своему ювелиру сделать для меня три бубенца – золотой, серебряный и медный. Пусть также сделает еще по два золотых и серебряных про запас. Белошвейка пришьет их к трем концам моего колпака. И я буду достоин стоять рядом с твоим величеством…

Обычно суровый граф был не в силах противиться и вскоре исполнил пожелание Шута. Когда бубенцы и новый колпак были готовы, Шут долго вертелся перед зеркалом в дальних покоях графа, не желая выходить и сообщая, что боится выйти и не приглянуться честному собранию. Наконец, под мелодичный звон, сделав великолепное сальто, Шут показался в тронном зале. Он выделывал всевозможные кульбиты, причем двигался таким образом, что бубенцы, пришитые и к башмакам, и к манжетам, звенели в такт, создавая ту или иную модную мелодию.