Реквием по любви. Грехи отцов - читать онлайн книгу. Автор: Людмила Сладкова cтр.№ 110

Макар неопределенно пожал плечами:

— Возможно, просто не успел. Или решил перепроверить информацию.

— Какая нелепость! — на эмоциях Лиза сорвалась на крик. — Прихлопнуть Пескаря, используя компромат, он не успел. А заныкать его черт знает где и нагородить тут целые шарады в качестве подсказок – это всегда пожалуйста?

Точно со стороны услышав свои собственные слова, девушка охнула, с ног до головы покрываясь огромными мурашками. Ее сердце ускорило ритм.

— Шарада, — повторила чуть заторможенно. — Ну, конечно же!

«Это шифр! Шифр!»

Теперь ей казалось удивительным, почему она не поняла этого сразу.

Ведь в ее воспоминаниях отец прямо так и сказал матери. Гравировка – шифр. Оставалась сущая малость – понять, какой именно!

Зарутский растерянно почесал подбородок и уточнил:

— Напомни-ка мне, что такое шарада?

— Детская игра. Но сейчас речь не о ней. Мы имеем дело с шифром.

— С каким еще…

— Все цифры здесь расположены в определенном порядке – по три штуки в каждой группе. Если сложить их между собой, получится число. Это число соответствует номеру буквы в алфавите. В конечном итоге, если посчитать все верно, из букв получается слово. Или фраза. Когда я была маленькой, мама частенько таким способом шифровала мне свои послания. И весело, и интересно, и по математике дополнительная тренировка. Если мне не изменяет память, ей показали эту игру какие-то… бывшие воспитанники детского дома. Они использовали данный шифр, пока росли в приюте.

Едва закончив свою речь, Лиза так и застыла с разинутым ртом.

Только сейчас ее и осенило, о каких детдомовцах рассказывала мама.

«Отец и дядя Боря! О, господи!»

Очевидно, догадался и Зарутский. Не мигая, он смотрел на нее несколько долгих секунд. Затем сипло прокряхтел:

— Неужели все так банально и просто?

Лиза усиленно закивала головой:

— Да. Да! Мне нужна бумага. Ручка. Или карандаш. Хоть что-нибудь!

Не сговариваясь, оба они ринулись на поиски нужных предметов. Она принялась обыскивать гостиную (в которой очнулась некоторое время назад), а Макар тщательно исследовал оставшуюся часть квартиры. Наконец спустя некоторое время их поиски увенчались успехом. Расположившись за обеденным столом, Лиза приступила к расшифровке отцовского послания.

От волнения ее колошматило так сильно, что руки дрожали, будто у прожженной алкоголички. А сердце готово было выскочить из груди в любой момент. Пытаясь подтвердить или же опровергнуть свою теорию, она внимательнейшим образом высчитывала сумму чисел. Зарутский же помогал ей по памяти восстанавливать алфавит и выискивать нужную букву.

Когда работа была завершена, из букв на листе образовалось два слова:

«Отец Сергий».

Ничего уже не понимая, Лиза вопросительно уставилась на мужчину.

— Кто это? Ты его знаешь?

Тяжело дыша, Макар кивнул.

— Да. Местный священник. По крайней мере, когда-то был им.

— Какой еще…

— Самый настоящий! — перебили ее бесцеремонно. — Кирилл при жизни оказывал очень внушительную финансовую поддержку одной церквушке.

— Получается, отец отдал важный компромат на хранение… священнику?

— Получается, так!

Лиза нахмурилась, осознав кое-что:

— У нас все получилось. Мы разгадали шифр. Почему же ты не рад?

— Я не уверен, что старик все еще жив! — прозвучало в ответ.

Здраво оценив справедливость его опасений, Лиза невольно разжала пальцы, позволяя карандашу с характерным шлепком приземлиться на поверхность стола. Она отказывалась принимать тот факт, что все их усилия были напрасны. А потому, отчаянно мотая головой, возразила:

— Конечно же, жив! Иначе и быть не может!

— Ну да, ну да.

— Мы найдем его? Хотя бы… попробуем?

Зарутский задумался на долю секунды, затем просто кивнул:

— Займемся этим с утра. Постарайся хорошенько отдохнуть.

Слегка помассировав пальцами свои виски, он устало вздохнул. Поднялся из-за стола, со скрипом отодвинув в сторону стул, на котором сидел мгновение назад, и приблизился к Лизе. Пребывая будто в некоем подобии транса, мужчина погладил ее по голове. С затаенной нежностью в потемневшем от эмоций взгляде пропустил между пальцев ее медно-рыжие пряди. Сердце тотчас же пропустило удар. Нет, не от страха. От банального осознания.

«Он ведь не представляет сейчас на моем месте… маму? Нет же?»

Против воли в ее памяти ожила сцена их самой первой встречи. Тогда, в торговом центре. В день, когда она приобрела Дмитрию браслет в качестве подарка. В день, когда познакомилась с родителями своего мужчины.

Слова Макара, которые он сказал ей тогда, и сейчас вгоняли в смятение:

«Ты так похожа на свою мать! Немыслимо! Словно она тут, стоит... предо мной! Глядя на тебя, вижу ее… Готов себе череп раскроить, лишь бы не вспоминать... не думать изо дня в день. Эта любовь испепелила меня. Выжгла все внутри. Но ни на миг... ни на гребаную секунду не ослабла...»

Цепенея от столь безобидного, но покровительственного прикосновения, Лиза уставилась на мужчину широко распахнутыми глазами. Не знала, чего ожидать от него в следующий миг. И как реагировать на подобные вспышки всепоглощающей бесконтрольной нежности, тоже не знала. Лишь дышала чаще и продолжала хранить первозданное молчание. К счастью, заметив ее потерянный взгляд, Зарутский прекратил свои нехитрые манипуляции.

Убрал руку, улыбнулся уголками рта и… торопливо покинул кухню.

Но облегчение Лизаветы длилось ничтожные мгновения. Сквозь громкое биение своего сердца она отчетливо услышала, что Макар отпирает входную дверь. Звук металлического ключа, лязгающего в замочной скважине, невозможно было спутать ни с чем.

«Он уходит? — паника затопила все ее естество. — Уходит? Но… как же?»

Не помня себя, Лиза рванула за ним следом. Так быстро и стремительно, что сама оказалась удивлена собственной скорости. Очевидно, адреналин, бушующий в ее крови, творил чудеса. Словом, в прихожей девушка оказалась до того, как мужчина провернул ключ в последний раз.

— Куда это ты? — каким-то чудом протиснувшись между Макаром и дверью, она решительно преградила ему путь. — Куда собрался?

Зарутский удивленно изогнул бровь. На его высоком лбу образовались глубокие морщины. Явно не привыкший к контролю, он отмахнулся:

— У меня дела!

— Это какие же?

— Личные.

— Прямо сейчас? Практически ночью?