— Фатей! — настойчиво произнёс он. — Фатей! Доехал ли Фатей?! Увидите его, скажите… скажите — Юлди!..
Внезапно всё переменилось. Старик и девушка успокоились и засмеялись.
— Юй Ди? — прощебетала девушка. — Юй Ди!
Монах хотел её поправить, но старик вдруг ткнул в него пальцем и указал на пол. Потом показал на себя.
— Юй Гэ! — сказал старик и показал на потолок. — Юй Ди! Юй Гэ!
Девушка изящно присела перед монахом и сказала:
— Юй Цивей
[57].
Указала на себя, сложила маленькие ладошки чашечкой и поднесла к носу. Втянула воздух, будто принюхивалась к цветку, заулыбалась и повторила:
— Цивей.
Монах ошарашено кивнул.
Значит, девушку звали Цивей, а это на их щебечущем языке означало аромат, а старик только что признал его младшим?
— Юй Ди, — сказал монах, показывая рост маленького ребёнка. — Юй Гэ.
Указал на старика, тот закивал.
— Фатей, — вернулся к прежней теме монах. — Фатей. Доехал ли до Орлэ-хатун?
Он кое-как изобразил жестами, что Фатей — это человек, отважный воин, который скачет к Орлэ-хатун, кем бы она ни была. Девушка засмеялась и закивала.
— Фатей, — повторила она своим щебечущим голосом.
* * *
Фатею очень повезло, что старуха на него не всё время пялилась. Ему и раньше приходилось голодать и он знал: так скоро тело не примет обильной пищи. А не есть нельзя: обида будет! Отщипывая по кусочку от всех предложенных блюд, Фатей потихоньку кидал остальное в рукав. Еда, вино, музыка — от всего этого клонило в сон. Надо было держаться. Надо было не спать. Дождаться, когда вернётся Олинэ. Надо было…
Старуха хлопнула в ладоши. Музыка прекратилась, девушки разбежались. Прибежали дюжие слуги, неся одеяло из сшитых овчин. Фатей было хотел отмахнуться, выпрямиться, но уже не мог пошевелиться. Его с почтением закутали в одеяло и унесли прочь.
Глава восьмая
Гирей-бек
Фатей проснулся от того, что его пинали в бок. С трудом удержался, сохранил неподвижность, осторожно приоткрыл глаза. Шатёр из шкур. Над ним человек. Халат простой. Оружия нет.
Юноша зевнул.
— Вставай! — снова пнул его незнакомец. — Орлэ-хатун тебя требует! Вставай! Вставай!
— Раз Орлэ-хатун, я тебя не убью, — пообещал Фатей. Нож был при нём, да он и без ножа кое-что мог. Слуга расхохотался.
— Не встанешь, пеняй на себя. Орлэ-хатун ждать не любит.
— А я поспать люблю, — ухмыльнулся Фатей и вскочил на ноги. — Ну, веди. Показывай, где Орлэ-хатун?
Слуга криво ухмыльнулся и кивнул на полог, закрывающий выход из шатра.
* * *
Шатёр Орлэ-хатун стал как будто больше. Фатей вошёл и сразу оказался в кругу беков — одни помоложе, другие постарше, одни худые, другие толстые, но все, как один, в дорогих халатах, в шёлковых шапках, отороченных мехом, и на каждом пояса, украшенные дорогими бляшками. У одного золотые, у другого серебряные, у третьего, вон, из незнакомого Фатею белого камня.
— Фатей, Фатей! — поприветствовала его Орлэ-хатун. — Садись со мной, Фатей!
Юноша подошёл к помосту и опустился на колени. Трижды коснулся лбом ковра, а после, под завистливыми взглядами беков, уселся на подушку рядом с самой Орлэ-хатун.
— Фатей привёз подарки от Клосэ-хакана, моего данника, — заявила старуха. — Он брат Клосэ-хакана и мой сын.
Фатей немедленно упал ниц перед старухой и, снова трижды ударившись лбом, поцеловал её ноги. Она потрепала его по голове.
— Клосэ-хакан — великий хакан, — по её знаку начал юноша свой рассказ. — В его стране нет лучше воина! Он был бедный, ох, совсем бедный, один из беков своей страны, и не было над ним хакана. Плохо жилось в стране, в которой не было хакана! Злая нежить ела страну! Ночные женщины ели страну! Никто не мог спать спокойно. Увар-багатур пришёл из степей. Шёл он долго, через леса, где водятся люди-волки, через болота, которые хватают за ноги путников, через пустошь, где злые женщины насылают мор на лошадей… всё прошёл Увар-багатур! Пришёл к Клосэ-беку и сказал: есть в степях Орлэ-хатун. Поклонись ей подарками — она тебя не забудет.
Фатей разливался соловьём, расписывая подвиги Увара на понятном для беков языке. Тем временем слуги внесли плошки с незнакомым ему напитком, раздали всем. Пронаблюдав за беками, Фатей с благодарностью принял свою порцию, поднёс ко рту и сделал глоток. Ничего похожего ему в жизни пить не приходилось. Напиток был солёный, горьковатый, терпкий… и, конечно, в нём было молоко. Изобразив крайнее блаженство, Фатей поспешно ухватил с предложенного ему блюда лепёшку в меду и продолжил рассказ. Орлэ-хатун благосклонно кивала, хитро посматривая на беков.
— Любишь скачки? — перебила она Фатея, когда он как раз рассказывал, как его зять сбил стрелой ночное чудовище, которого не мог ни видеть, ни слышать. О том, что чудовище принесло им послание от «Клосэ-бека» Фатей деликатно умолчал. В степи вампиров не жаловали.
— Люблю, матушка, — согласился Фатей. — Как же их не любить?
— В честь тебя будут скакать! За барана будут скакать! Ты рад?
— Нет, — твёрдо ответил юноша, почтительно кланяясь старухе. — Я не рад. Сам хочу скакать!
— Ишь какой! — прищурилась старуха. — Сам скакать! Да умеешь ли?
— Испытай меня, матушка, — предложил Фатей.
Он услышал недовольное ворчание беков, что-де прикормила хатун бродягу, халат подарила, теперь коня ему подарит. Ускачет бродяга на чужом коне. А не ускачет, так бараном разжиться хочет. Тощий такой, куда ему барана.
— Испытай меня! — повторил Фатей. — Хочешь — задом наперёд поскачу, всех обгоню? А хочешь, самых твоих сильных силачей поборю?
— Хочу, хочу, — закивала старуха. — Испытаю.
* * *
Переодетый в шёлковые халаты Фатей был допущен в табун, принадлежащий самой Орлэ-хатун. Такой чести не всякий родич мог удостоиться. Что с того?... у родича, поди, свои табуны есть. Коня Фатей выбирал придирчиво. Это в сказке, которую Иргай рассказывал, героя выручит лядащий жеребёнок. В жизни это не помогает. Фатей не торопился. Он щупал коням спины, ноги, придирчиво рассматривал зубы. Гладил гривы и уши, заглядывал в глаза. Здесь, в степи, кони были не такие, как в Тафелоне. Ниже, крепче, надёжней. Фатей пересмотрел несколько десятков, пока не положил руку на холку пегого пятилетки. Этот.
* * *
Когда коней вывели для скачки, Фатей взлетел в седло, не коснувшись стремян. Все расхохотались: юноша, как и обещал, сел задом наперёд. Конь нетерпеливо переступил, всхрапнул. К нему подошёл хмурый жилистый бек, ткнул Фатея в ногу плетью.