— Почему ты там не осталась? — удивилась ведьма. Вампирша оскалилась.
— Я разозлилась. Я выучилась, я знала все тексты наизусть, а мне так и не дали докторской мантии. Зачем вообще тогда всё? Я так долго и трудно к этому шла — и ничего не вышло!
— А барон тебя хвалит, — раздался с улицы глубокий голос оборотня и Вир вошёл в дом. Вейма немедленно на него накинулась:
— Я думала, ты пройдёшь мимо! Кто тебя звал, вмешиваться в чужой разговор?
— Ну, прости. Я подумал, ты захочешь пойти со мной в деревню. Собираюсь там с людьми пообщаться.
— Позже, — прошипела вампирша. — Иди без меня.
Вир усмехнулся, притянул к себе жену и поцеловал в макушку. Она гневно развернулась в его объятьях, упёрлась руками в грудь, а потом как-то вся… обмякла? Скорее, расслабилась, решила бывшая ведьма.
Они долго молчали, глядя друг на друга, пока Магда не заметила, что губы оборотня шевелятся, хотя в доме не раздаётся ни звука.
Они слышат не так, как люди, догадалась она. У них острый слух. Они разговаривают.
Магде стало неловко, как будто она подсматривала за чем-то слишком личным. Она даже немного разозлилась: это её дом, а они ведут себя так, как будто одни!
Когда муж и жена разжали объятья, от ещё недавно переполнявшей Вейму злости не осталось и следа. Но, когда Вир потянул её к двери, вампирша решительно вырвала руку.
— Позже, — неумолимо произнесла она и, встав на цыпочки, поцеловала мужа. — Иди, родной.
— Извини, — буркнула Вейма, когда они остались с Магдой одни. Бывшая ведьма покачала головой.
— Я никогда не видела тебя счастливой.
Вейма вздохнула.
— Вот за это я его и люблю.
Глава третья
Тайны проклятых
Когда вампирша подходила к деревне, день уже шёл к вечеру. Она была задумчива: ведьма, успокоившись, не захотела больше разговаривать о своих переживаниях и вместо того попросила Вейму об одном очень неприятном одолжении. Вот так всегда. Ты готова сделать что угодно, лишь бы порадовать подругу, ну, там, убить дракона, выступить на турнире или даже сшить парадное платье, а тебя просят именно о том, что ты никогда, вообще никогда не взялась бы делать! Отказываться, впрочем, было не в правилах Веймы.
Она толкнула дверь кабака и на мгновение закрыла глаза. Люди. Много людей. Пот. Вино. Страх. Интерес. Муж.
Вир сидел посреди зала и вовсю развлекал общество рассказами о чудовищах и опасных зверях, которых он убивал или ловил.
— Кинопея извергает пламя, но похожа на лошадь. На людей она не охотится, но может напасть, если её напугать. Левкрота приходит с востока, у неё огромная пасть и человеческий голос, а догнать её мог бы разве что вампир, но зачем вампирам за ней бегать?.. На них я не охотился, в наших краях они редкость, но старики рассказывали, и даже показывали шкуры. У мантикора приятный голос, похож на флейту, а вообще тварь походит на льва, только очень прыгучего. Знаете, что такое лев? Это огромный кот с большой гривой. Но у нас он не водится. Мантикор жрёт людей как семечки. Этого видел. Охотиться — поганое дело. Приманка почти никогда не выживает. Хорошо если есть кто больной или убийца, которого никому не жалко. Кстати, тоже царапает стволы, метит землю, где решило поселиться. А вот вульпис — маленький безобидный зверёк, навроде лисицы, так что, если куры пропадать не стали, чего тут переживать?.. ловить его сложно и шкура никуда не годится. Онагр опасен только весной, когда нападает на всякого, кого принимает за соперника. Он чешет о деревья свои огромные рога, оставляя глубокие царапины, и страшно ревёт. Весной охотиться на него лучше с самострелом, но в любое другое время можно устроить облаву.
Вейма закашлялась. Она тоже читала этот старинный бестиарий
[31], но муженёк к нему приплёл много отсебятины.
Вир немедленно повернулся к жене и обнял за талию со столь самодовольным видом, что, не грози ей это потерей сознания — непременно бы выцарапала глаза.
— А оборотень? — спросил кто-то из толпы слушателей.
— Оборотень? — усмехнулся охотник. — Ну… С оборотнями поступаем так…
Он наклонился вперёд, упираясь руками в колени, толпа придвинулась, Вейма, сердито фыркнув, отошла в сторону. Любимый развлекался. Он давно так не развлекался и не хотел упустить ни мгновения из этого удовольствия. Вампирша со злостью вспоминала какую-то бабу в деревне, где они жили с Виром, которая приходила за своим благоверным со скалкой наперевес, вытаскивая его то из кабака, то из дома шателена, то просто от приятелей. Надо было у неё поучиться…
— Значит, так, — преувеличенно серьёзно сказал оборотень. — Берёте баклажку вина получше. Идёте в лес. Не-не-не, не толпой. Одного хватит, зуб даю! Садитесь там на пенёк или ещё куда. И, когда стемнеет, кричите погромче: «Э-эй! Разговор есть!». Баклажку, главное, откройте. Он и учует. Подойдёт ближе. Тут главное — не орать, не убегать и в штаны тоже…
Вейма стремительно шагнула и толкнула муженька в плечо так, что он едва не скатился с лавки.
— Не пугаться, я хотел сказать, — засмеялся оборотень, ловя жену за руку. — Оборотни этого не любят. Вот когда появится, вы и говорите примерно так…
Люди затаили дыхание. Вейма поймала вопросительный взгляд Рамоны и покачала головой.
— «Слушай, мужик, выпить хочешь?» — торжественно произнёс оборотень.
Мгновение стояла тишина, а после весь кабак, как один человек, грянул хохотом. Вампирша вырвалась из цепкой хватки мужа и выразительно скрестила руки на груди. Вир сделал вид, что этого не заметил.
— А если это баба? — спросил Риг, когда все немного успокоились.
— И-и-и… — покачал головой оборотень. — С бабами — оно сложнее. Бабы — они же такой народ…
Он увернулся от ещё одного тычка жены и продолжил:
— Главное — своя баба потом со света сживёт.
— Вир, — прошипела разъярённая Вейма, — прекрати немедленно!
— Козочка моя! — пропел оборотень, дёргая вампиршу так, что она упала ему на колени. — Не злись, родная. Отдохни, развейся… поешь… вина выпей…
— Я уже поела, — процедила вампирша, ещё больше злясь на то, что муж привлекает внимание к тому, как она питается. — Нам домой надо, скоро стемнеет!
— А я обо всём договорился! — заявил оборотень и приветливо кивнул кабатчице. — Тут заночуем! Тут лучше… спокойнее… к людям ближе…
— Вир, я тебя убью, — неслышно для всех остальных пригрозила вампирша.
Оборотень притянул её ближе к себе и прижался губами к её губам.
— Не мешай, я делом занят, — также неслышно ответил он. — Потерпи.