Лёлька и Колдун - читать онлайн книгу. Автор: Марта Алова cтр.№ 26

Возглавлял процессию Чёрный конь, которого Лёлька облюбовала с первого взгляда и всегда каталась только на нём, лишь изредка милостиво уступая это право сестре. Почему именно "возглавлял"? Трудно было сказать, с таким же успехом он мог её замыкать или находиться в середине. Но почему-то никто из детей никогда не сомневался в том, что именно этот конь был первым – и в этом тоже была своя логика и свой особенный порядок.

Сам парк был очень старым, заросшим и запущенным. Когда Алане исполнилось тринадцать, местные власти решили его облагородить и перестроить. Карусель пошла под снос, вся великолепная семерка скакунов, в том числе и Лёлькин любимец – чёрный конь. Однажды, гуляя с Павликом, Алана обнаружила компанию деревянных лошадей, сваленных в кучу, неподалёку от места, где четверо потных матерящихся парней выворачивали из земли железный стержень, вокруг которого когда-то без устали гарцевал весь табун.

Алана с горечью смотрела на красавца-коня, хотя теперь назвать его красавцем вряд ли у кого-то повернулся бы язык. Бывший вожак эскадрильи превратился в обычную деревянную рухлядь. Красные цветы на боках облупились от дождя, одно ухо при падении откололось, зелёный глаз, смотрящий в небо, поблёк, выцвел и напоминал бельмо.

Как она назвала его? Это было что-то громкое, резкое. Буря? Гром? Ураган? Алана силилась вспомнить, но тщетно. Она многое помнила из прошлого, а вот кличка коня, придуманная ему Лёлькой, начисто вылетела из головы.

Впрочем, какая теперь уже была разница? Остальные лошади выглядели не лучше, и никому, кроме неё, не было никакого дела до того, что лихие скакуны валяются вверх ногами, как ненужный хлам, что жёлтая лошадь теперь лежала поверх голубого коня, хвост которого упирался в спину белого, наполовину засыпанного песком и обломками кирпича. От этого зрелища Алане стало совсем печально. Порядок был нарушен окончательно и бесповоротно, и это было плохо, очень плохо.

Хотя на самом деле плохо было уже давно.

******

На кладбище её не взяли, чему Алана была только рада. Не хотелось ни есть, ни пить, ни разговаривать, ни даже шевелиться. Она забилась в угол своей кровати и просидела там весь оставшийся день. Наверное, кого-то оставили за ней присматривать (например, тётю Оксану, которая после сегодняшней ночи боялась подойти к этому дикому ребёнку и лишь осмеливалась каждые четверть часа просовывать голову в дверь, дабы убедиться, что в позе и положении тела Аланы ничего не изменилось). Наверное. Потом Алана утешала себя тем, что не могли же они совсем про неё забыть?.. Хотя тогда ей именно так и казалось.

На похоронах у бабушки прихватило сердце и её прямо с кладбища доставили в больницу. Вечером девочку забрали к себе Гордеевы.

Тётя Валя, Никиткина мать, переживала за Алану. Она работала врачом, и прекрасно понимала, что состояние, в котором находится девочка, точно нельзя назвать нормальным. Алана не разговаривала, никак не реагировала на окружающее, просто сидела, уставившись перед собой в одну точку, и с этим нужно было что-то делать, но сил на то, чтобы что-то сделать, у тёти Вали просто не осталось. Она только что похоронила лучшую подругу, а до этого ей ещё пришлось присутствовать на опознании тела и заниматься подготовкой к похоронам матери Аланы, поскольку от отца Аланы толку не было никакого – узнав о трагедии, он сразу же, что называется, "вошёл в штопор" и больше из него не выходил. А потом ещё на кладбище бабушка Аланы упала замертво, едва гроб с телом её дочери стукнулся о землю, и именно тётя Валя приводила пожилую женщину в чувство и везла в больницу. Так что в общем итоге для самой Аланы у неё не осталось, увы, уже ничего.

Усадив девочку на диван, тётя Валя внимательно разглядывала её минуту или две и, решив, в конце концов, что до завтра дотерпит, махнула рукой и побрела в ванную. Алана осталась на попечении Никиты, который, сидя на другом конце дивана, увлеченно грыз ногти. Сегодня его на удивление не особо заботила собственная репутация. Мальчик был подавлен и тоже сильно переживал, хоть и пытался изо всех сил этого не показать.

– Как ты думаешь, Лёлька жива? – спросил он, едва за тётей Валей успела закрыться дверь. Этот вопрос терзал Никиту весь сегодняшний день, а поговорить было не с кем. Родители заняты, а прочие взрослые считали его слишком юным для обсуждения подобных тем.

Алана никак не реагировала. Сложно было сказать, услышала ли она вопрос и поняла ли его. Никита пододвинулся вплотную, заглянул ей в лицо и даже пощёлкал пальцами перед носом. Безрезультатно.

– Во дела! – пробормотал он. – Неужели кататония? Нет, скорее эмоциональный шок, вызванный нервно-психическим стрессом.

Никита поставил локоть на колено, упер палец в лоб и застыл в такой задумчивой позе. Будучи сыном врача и следователя, смышлёный мальчуган любил на досуге поковыряться в маминой медицинской или папиной криминалистической литературе, изучая непонятные слова и термины. И хоть частенько от этих терминов в голове его образовывалась каша, блеснуть эрудицией при случае она не мешала никогда.

Правда, сегодня, блистать было не перед кем, да особо и не хотелось. Сегодня Никита больше нуждался в собеседнике, а не в слушателях. К сожалению, глядя на Алану, сложно было сказать, годится ли она в качестве хоть кого-нибудь вообще. Но Никита не сдавался. Он схватил девочку за плечи и интенсивно потряс.

– Слышишь? Лёлька! Лёлька возможно жива! Я думаю, вот что…

Алана продолжала молчать, но Никите показалось, что при упоминании сестры, что-то дрогнуло в её лице. Он откинул прядь волос с её щеки и затараторил почти в самое ухо:

– Я слышал сегодня от папы, что Лёльку объявили в розыск. Понимаешь, что это значит? Её нет среди живых пассажиров, но и среди погибших тоже нет. Сейчас прочёсывают местность в округе. Там повсюду лес! А ещё река. Лёлька же могла убежать и спрятаться, да? Она могла заблудиться. Или…

Никита замолчал и нервно проглотил слюну. Слова о том, что Лёлька могла упасть в реку и утонуть, остались невысказанными. Хотя об этом отец тоже говорил с кем-то по телефону, но почему-то именно вариант реки Никита отверг с наибольшим рвением. Только не река! Лёлька так грезила морем, просто с ума сходила от ожидания встречи с ним, вовсе не для того, чтобы закончить жизнь в какой-то вонючей речушке. Сама мысль об этом казалась Никите кощунственной.

Поэтому он сказал Алане другое:

– Или заснуть. Да, она могла спрятаться и заснуть где-нибудь в дупле и поэтому не услышала криков и сирен. А, может быть, испугалась и убежала очень далеко. В общем, мой папа сейчас там. Он только на минутку заехал на кладбище и сразу отправился на место катастрофы, чтобы присоединиться к поисковой группе. И твой папа тоже. Алана! Они её обязательно найдут. Слышишь меня? Лёлька вернётся! Я знаю, я в это верю!

И тут девочка зашевелилась. Её зрачки расширились, пальцы рук начали конвульсивно подёргиваться, губы задрожали. Никита схватил её за руки.

– Что? Что ты хочешь сказать? Говори, Алана!

Алана открыла рот, но поначалу смогла извлечь из себя лишь нечто, похожее на стон. Однако лицо её постепенно оживало, краски возвращались к нему. Губы порозовели, на щеках вспыхнул болезненный румянец.