Самое красное яблоко - читать онлайн книгу. Автор: Джезебел Морган cтр.№ 60

Она отстранилась, и человечья личина окончательно спала с нее, как падает с плеч легкая полупрозрачная рубашка, обнажая то, что и так за нею угадывалась. Заострились скулы, в чертах лица проступило что-то дикое и звериное. Жуть и красота, сплетенные воедино, блик на беспокойной воде – вот чем она была.

В улыбке мелькнули острые зубы – то ли насмешка, то ли угроза.

– Как пожелаешь, госпожа, я расскажу – но только тебе. Мы должны пойти вместе – ведь нам обеим есть что вернуть Гвинлледу. Прости, благородный сэр, – она грустно улыбнулась Деррену, – но тебе и правда лучше отправиться к своим воинам, когда закончишь с пожаром. Тебе не стоит видеть мальчика, когда он только проснется.

Я кивнула – о, я прекрасно помнила, как дивная леди еще в облике Кейтлин боялась того, во что превращался Гвинллед. Она боялась его и сейчас, боялась, что проснется не спаситель Альбрии, а ее погибель.

Но что-то вынудило ее помогать Деррену в его сумасбродном плане, спешить, беспрекословно выполнять наши просьбы, ничего не требуя взамен – словно то, что могут сотворить с Альбрией сандеранцы, куда страшнее обиженного мальчишки, способного вызвать бурю.

Снова вспомнились сны о земляном масле, и черная пленка на воде и земле, и голод, и смерть.

Даже страшнейший из добрых соседей будет лучше… этого.

Деррен подошел к нам, хмурясь и кусая губы:

– Ты хочешь повести ее дивными тропами? Не боишься, что вы потеряете еще три месяца?

– Не переживай, сил мне хватит, чтоб укротить время.

Он отрывисто кивнул ей и поклонился мне:

– Пусть Хозяйка одарит тебя удачей, королева. – Он был серьезен и напряжен, и в этот миг особенно сильно напоминал лорда Родерика.

– Пусть Охотник поразит твоих врагов, – эхом откликнулась я и сжала его ладонь. – Будь осторожен, возможно, соглядатаи Элизабет и короля все еще следят за окрестностями.

– О нем не переживай, – сказала Грайне, когда мы вышли в стылую осеннюю ночь, ясную и ветреную. – Его мать из свиты Ольхового короля, и стоит ему позвать, его встретят и отведут нашими тропами, куда он пожелает.

– А он сам не боится потерять несколько месяцев?

Грайне покровительственно улыбнулась, а может, мне показалось в темноте.

– В нем наша кровь, и потому чары к нему милосердней. Возьми меня за руку, госпожа моя, и ни за что не отпускай ее, что бы тебе ни чудилось.

Ночь была особенно глубока, когда мы покинули поместье: казалось, рассвет и вовсе не наступит. За спиной медленно разгорался особняк, и я оглянулась напоследок, успела заметить, как неторопливо огонь облизал стены, а потом перекинулся на крышу. В спину пахнуло жаром, и длинные тени протянулись перед нами. Нет, не стоит смотреть, как все рухнет. И без того сердце на части рвет.

– Ты обещала историю, – напомнила я Грайне, чтобы отвлечься и занять мысли чем-то другим, чтобы не вслушиваться в рев и вой пламени позади.

Далекие осенние звезды мигнули, стали ниже и ярче, закружились в хороводе вокруг месяца. Пар вырывался изо рта, видимый даже в темноте, и я сильнее прижала к себе заплечную сумку с яблоком. Даже сквозь выделанную кожу оно грело.

Грайне чуть сильнее сжала мои пальцы. С тихим шелестом смыкались над головой кроны, выше роста вставали кустарники, и шипы их призрачно белели в темноте, но ранить не смели. Огромные папоротники расступались перед нами, открывая тропу из серебристых цветов и редких грибов-гнилушек. Влажно и прело пахло в воздухе, и в то же время – вкусно и спокойно, словно все тревоги остались там, до дивной тропы, а здесь же был только покой, ясный, как остророгий месяц.

Здесь хотелось остаться: блуждать по тропинкам, дивясь лесным чудесам, смотреться в черные зеркала лесных озер, собирать ежевику, сладкую и блестящую, спать под перешептывание листьев…

Остаться – а потом выйти к людям через триста лет и три года.

В другой раз.

– Начало истории ты знаешь, – тихо заговорила Грайне, – я много раз рассказывала ее Гвинлледу, надеялась, хоть эхо памяти сохранилось в нем и оно отзовется… Но нет, сказка оставалась просто сказкой: первый из Аргейлов убил Белого короля, и фейри навсегда скрылись от людей за пеленой тумана. Их властители сохранили его искру жизни, чары и память, чтобы в самый черный час он мог вернуться к ним – и вернуть им остров. Но правда, как и всегда, немного сложнее…

Призрачные мотыльки вились вокруг нас, мелькали перед глазами, переливаясь серебром и перламутром, звенели, как натянутая струна, едва тронутая пальцами. Все здесь было – тайны и чары, и слова Грайне наливались магией, рождали в сознании смутные образы и далекие звуки.

– В те времена меня называли Осоковой королевой, и сердце мое наполняла зависть к братьям и сестрам, чьи владения были краше моих. Обида терзала меня: я верила, что старший наш брат, Белый король, разделил остров несправедливо, и потому я жаждала отыграться. Это я подсказала Аргейлу, как можно убить фир сидх…

– Железной спицей?

– Железной спицей, смоченной в вашей крови. Тогда, ослепленная торжеством мести, я не понимала и понимать не хотела, какое преступление совершила против моего народа. Оно открылось мне позднее, когда в своих же землях пришлось нам прятаться от людей, ведь без Белого короля наша власть над Альбрией ослабла. Его чары, что я сохранила, помочь не могли – ни на чей зов они не откликались, оставшись острым осколком в моей груди. И тогда я пришла к Ольховому королю и Королеве-под-холмом, чтобы они судили меня.

Я не перебивала ее, лишь изредка косилась на тонкий и скорбный профиль, на сведенные брови, искривленные в горькой усмешке губы. Она говорила не потому, что снизошла к моей просьбе, нет, лишь потому, что и сама давно хотела рассказать свою историю.

А значит, она уже близка к завершению.

– Они сказали, раз мои владения мне пришлись не по нраву, значит, останутся они без королевы. Так я лишилась имени и могущества. Они сказали: раз человека поставила выше своего народа, так кланяйся ему и дальше. Так на меня легло проклятие вечно служить людям. Они сказали: будет так, пока Белый король не простит тебя. Так вместе с ними я стала искать способ его вернуть.

Если зависть когда-то и терзала ее, то сейчас в ее голосе и эха темных чувств не осталось. Та, что звалась Грайне, сожалела не о своих потерях, а о своих ошибках.

И в этом мы с нею были похожи.

Она остановилась, до боли сжала мою ладонь, взглянула в глаза:

– Это я подсказала твоему предку, как одним договором поправить дела – и Ольховый король заполучил жизнь того, в ком есть кровь Аргейла, чтоб взрастить на ней яблоко, которое вернет Белому королю его память. Это я надоумила Элеанор искать помощи в холмах – и Королева-под-холмом вложила в ее чрево искру жизни Белого короля. Долго, слишком долго мы выплетали этот узор, чтоб все сошлось воедино, чтобы брат наш вернулся потомком Аргейла и занял его престол. Чтобы старая его клятва, данная людям, утратила силу. Чтобы Альбрия снова стала нашей.