Иная кровь - читать онлайн книгу. Автор: Вера Петрук cтр.№ 33

Кай смотрел на темный профиль Валентина и думал о том, что, наверное, тот был хорошим грандиром. В этом у него не было сомнений. Сомнения были в другом: верил ли Валентин в Калюсту также горячо и жарко, как говорил о нем?

Тем временем, грандир продолжал:

— Путь смирения — это не путь слабака. Это дорога силы, мудрости и самоотверженной любви к богу. Все сомнения отсутствуют, так как выбор уже сделан. Это дорога в неведомый край, движение судьбы, в котором участвует твое сердце. Калюста возвышает человеческую душу, рвущуюся из противоречий и грехов, в которые она окунается в этом мире. Бог дарит ей укрытие и помогает найти дорогу к «истинному себе» и своему предназначению силы. Вот, что такое калюстианское смирение.

Кай не помнил, когда заснул. То ли его усыпил голос Валентина, то ли усталость, однако сон был настолько приятным, что он не сразу сообразил, где находился, когда что-то с силой толкнуло его в плечо и, бесцеремонно вырвав из сна, затолкало обратно в каменную нишу подземелья. Щека вжалась в острые камни, тело задергалось, прижатое к мокрой стене чем-то липким и холодным, глаза распахнулись и… С полным осознанием своей беспомощности Кай уставился на гомозуля, который стоял рядом с его нишей, расползаясь лапами в стороны. Одна из конечностей и вжимала Кая в стену. Гомозуль не видел его, полностью сосредоточившись на спящих поодаль Валентине, Тупэ и Десятой. По какой-то причине, эти трое отползли от Кая и заснули, где сидели, видимо, вдоволь наговорившись о храме и калюстианцах.

Кай никогда не встречал мифического хищника подземелья, которого гномы боялись больше, чем Детей Неба, но сомнений в том, что рядом стоял именно гомозуль, не было. Все соответствовало описаниям. Издалека, в темноте, гомозуль мог сойти за очень высокого человека в плаще и с кирками в обеих руках. Что и являлось причиной гибели многих подслеповатых гномов. Но при свете, даже при таком тусклом, который рождала плесень, все еще мерцающая из сумки Тупэ, сразу становилось понятно, что их жизни закончились здесь и сейчас.

Узкая крысиная башка сидела на сильном, мускулистом теле гуманоида, поросшем снизу длинной шерстью, издалека похожим на плащ. Из этой густой волосни выступали жесткие, сегментированные паучьи лапы с присосками, позволяющими ползать по стенам. Руки гомозуля росли чуть ниже плечей, откуда-то из нижних ребер, заканчиваясь острыми костяными отростками, которые с легкостью пробивали человеческий череп. Самым противным у гомозуля был рот — он находился в районе пупка и походил, по выражению Тупэ, на задницу. Гомозулий рот окружали вспомогательные щупальца. Как там у твари было устроено пищеварение, никто не знал, зато гномы не раз видели, как гомозуль сначала пережевывал жертву острыми клыками в пасти, которая находилась сверху, а потом вытаскивал бесформенные куски и запихивал их в отверстие на животе. Оттого, его грудь всегда была покрыта коркой запекшейся крови и ошметками непонятного происхождения. По мнению Тупэ, испражнялся гомозуль с помощью того же отверстия, что и ел, отчего низ живота и всю волосню на нем покрывала засохшая корка грязи, воняющая так скверно, что ни один человечий нос не мог выдержать подобный смрад.

Гомозуль считался неубиваемым. Его не брали ни пули, ни огонь, ни плазма. Шкура гомозуля была такой прочной, что ее не могли разрубить даже ножи, снятые с буровых установок. Свет был единственным оружием, которое спасало рудник Тиля Голубоглазого от уничтожения этими тварями. Однако с той жалкой плесенью, которая скудно мерцала из сумки Тупэ, шансы беглецов против подземного монстра были ничтожными.

Гомозуль переступил с лапы на лапу, издал похожий на вздох звук и склонил крысиную голову набок. Из обоих ротовых отверстий обильно сочилась слюна, хотя после рассказов Тиля Кай не был уверен, что именно вытекало из живота монстра. Щупальца, росшие на груди, нежно терлись друг об друга, издавая едва слышный шелест. Жест был похож на тот, когда человек довольно потирает ладони, предвкушая что-то приятное.

Спящие на берегу Теплой Речки люди ничего не слышали.

И тут до Кая дошло. Гомозуль не ждал — он наслаждался будущим пиршеством. Тянул момент, напитываясь ощущениями предстоящего обеда. Гномы хоть и бегали плохо, но всегда работали в защищенных зонах, и поймать их было трудно. А тут сразу три жертвы — да тварь, должно быть, ошалела от радости.

Внезапно Кая охватила злость. Даже Десятая отодвинулась от него, предпочтя общество выскочки-грандира и горца. Возможно, здесь в пещерах они шли вместе, бок о бок, но приближалось солнце, а вместе с ним другая жизнь, которой у Кая не было. Тупэ тоже редко выходил на поверхность, но он был опытным горняком, в конце концов. А кем был Кай? Гомункулом, живущим три месяца. Кому он был нужен?

Тебе лично ничего не угрожает, зашептал голос в голове. Когда гомозуль займется уничтожением добычи, ты сможешь спокойно скрыться. Даже если тварь тебя и заметит, то вряд ли посмеет оставить столько мяса без присмотра. Гомозуль, конечно, был королем, но в подземелье имелись и другие хищники, которые были не против полакомиться остатками с королевского стола.

За пониманием и злостью пришел стыд. Кай почувствовал, как к лицу прилила краска, а во рту кончилась слюна. Может, он и жил всего несколько месяцев, но кое-что про себя знал твердо. Мерзавцем, трусом и подлецом он не был, а, следовательно, не имел права разрешить гомозулю сожрать грандира, Десятую и Тупэ. С другой стороны, нападать на хищника и приносить себя в жертву, Кай тоже не собирался.

Не особо раздумывая, он сделал первое, что пришло в голову. Прокатился под брюхом твари и метнулся вперед, в тоннель вдоль реки, крича во всю глотку:

— Чудовище! Спасайтесь! Бегите!

Кай так и не узнал, услышали ли его. Ему было достаточно того, что гомозуль, повинуясь инстинктам, бросился следом.

Уже на ходу, он почувствовал себя идиотом. Во-первых, тоннель, по которому, они собирались идти, был настоящим лабиринтом, сразу погрузив его в пучину разветвленных коридоров. Во-вторых, энтузиазм быстро испарился, уступив место боли в стоптанных пальцах. В-третьих, гомозуль бежал быстрее. Кая спасало лишь то, что проходы были узкими, и местами чудовищу приходилось с силой проталкиваться сквозь камни.

Гомозуль был идеальной буровой машиной. Дурная сила, умноженная на прочную шкуру, давала потрясающий бурильный эффект — порода разлеталась вдребезги, крошась и брызгая осколками. Зато гомозуля было слышно, и это было второе преимущество Кая. Световые лишайники кончились, Теплая Речка давно скрылась в других тоннелях, и он мчался в темноте, полагаясь лишь на свой недолгий опыт хождения по пещерам, удачу и еще, наверное, Калюсту. Тварь, похоже, догадалась, что легкая добыча на берегу уже успела скрыться, оттого взбесилась. Иногда расстояние между ними сокращалось до такой степени, что гомозуль выбивал костяными лапами известняковую крошку у него над головой. Несколько раз Кай с размаху врезался в каменные стены, теряя драгоценное время. Из рассеченного лба и разбитого носа сочилась кровь, заливая подбородок и капая на грудь, прикушенный кончик языка саднил, но это были мелочи по сравнению с огнем, который разгорался в его сапогах. Похоже, мазь Десятой не помогла.